И шли они прямо к нам с Джессопом. Нас они пока не замечали, а подрядчик смотрел в другую сторону. Я отчаянно оглядывался по сторонам в поисках хоть какого-то способа предотвратить неизбежное. Голоса их по мере приближения становились громче, и характерный баритон Одуйи звучал отчетливее остальных. Услышав его, Джессоп вскинул голову. Он оттолкнулся от сиденья и поднялся. Брови его сошлись над переносицей. — А этот ублюдок что здесь делает? До этого мгновения я боялся только того, что скорбящая семья увидит подрядчика. Мне в голову не приходило, что Джессоп знал Одуйю. Однако активист возглавлял кампанию за спасение Сент-Джуд и уж наверняка приложил руку к приостановке сноса из-за летучих мышей. А после того, как он представил прессе семью Кристины Горски, его лицо засветилось во всех новостных выпусках последних двадцати четырех часов. Джессоп явно узнал человека, ответственного за отсрочки. Я попробовал удержать его за плечо: — Вам лучше вернуться в машину… — Этот мерзкий тип, — выдохнул он, злобно глядя на Одуйю. Я попытался загородить собой ему дорогу, но он меня даже не замечал. Его недавняя слабость исчезла, сменившись злобой и адреналином. Понимая, что мы сползаем именно к тому, чего я желал избежать, я предпринял еще одну, последнюю попытку остановить Джессопа. — Не надо, это ее семья… — начал я, но он меня не слушал. Подрядчик явно привык пользоваться своей массой тела и отпихнул меня в сторону без особого усилия. — Ты! — Он уставил палец в Одуйю. Группа уже смотрела в нашу сторону, привлеченная шумом. Я увидел, как расширились глаза Уорд, а на холеном лице Эйнсли обозначилось нечто вроде гнева. Остальные просто в замешательстве глядели на нас. Все, включая Одуйю. Возможно, у Джессопа и имелся хороший повод знать активиста, однако это узнавание носило односторонний характер: Одуйя, по-моему, никогда прежде не видел подрядчика. — Это ты виноват! — рычал Джессоп, шагая в его сторону. — Что, гад, теперь доволен? А? — Прошу прощения, мы знакомы? — Довольно. — Эйнсли шагнул к Джессопу — атлетически сложенный и впечатляющий в полицейском мундире и фуражке. Подрядчик не обратил на него внимания. — Ты, мерзавец, хоть понимаешь, что наделал? — крикнул он, обращаясь к Одуйе. — Кого волнуют несколько летучих мышей и обдолбанная шлюха, что… — Я сказал, довольно! — Эйнсли заслонил ему дорогу и схватил за руку. — Старший инспектор Уорд, я хочу, чтобы этого человека… Не думаю, чтобы Джессоп ударил его намеренно. Он вырвался из хватки Эйнсли, и рука его, продолжая движение, угодила коммандеру точно по лицу. Голова Эйнсли дернулась, и с нее слетела фуражка. Я услышал топот: полиция с опозданием, но бежала в нашу сторону. Я бросился, чтобы схватить Джессопа, с другой стороны к нему устремилась Уорд. Семья Кристины Горски потрясенно смотрела на это. Нас всех опередил Одуйя. Со спокойным, сосредоточенным лицом он шагнул навстречу Джессопу. Тот ринулся на активиста, но Одуйя сделал шаг вбок и, пропуская подрядчика мимо себя, перехватил его за руку, мгновенно заломив ее за спину. Джессоп охнул, пошатнулся и припал на колено. — Вам надо успокоиться, — произнес Одуйя. — Пусти, гад! — выдохнул Джессоп, сделав попытку вырваться. Одуйя вздернул его руку чуть выше. — Не заставляйте меня делать вам больно. Эйнсли уже оправился от удара, но потерял фуражку. Из носа у него шла кровь. Злобно стиснув зубы, он наклонился за фуражкой. — Ладно, он наш. Одуйя отпустил Джессопа, окруженного констеблями. Дыхание его даже не участилось. — Добрый день, доктор Хантер, — произнес он. Я машинально кивнул. К нам подбежал задыхающийся Уэлан. Подрядчика подхватили. — Какого черта? — Потом, — бросила Уорд. Прежде чем отвернуться, она свирепо посмотрела на меня. — Мистер и миссис Горски, мне очень жаль… Ее перебил булькающий звук. Стоявший в стороне забытый всеми младший брат Кристины Горски согнулся, и его вырвало на разбитый асфальт. Когда парень выпрямился, лицо его было белым, как мел. Он попытался что-то сказать, но ноги его подогнулись, и он рухнул на землю. Глава 16 Свет в квартире автоматически зажегся, стоило мне переступить порог. Плафоны и бра засветились вначале слабо, затем сделались ярче. Наверное, такое освещение спроектировали с целью снятия стресса и потрясений трудового дня — этакий штрих роскоши, дом, который сам приветствует тебя. Меня же это раздражало; я предпочел бы обычный выключатель, которым мог бы щелкать когда пожелаю. Плюхнув кейс на пол у двери, я снял плащ и прошел в кухню. В данный момент мне не хотелось ничего, только есть и пить. Скорее пить. Я открыл холодильник и, скользнув взглядом по полупустым полкам, мысленно принес извинения Ане. Достал яйца, сыр и занялся приготовлением омлета. Пусть я так и не освоил современную кофемашину, но уж с аудиосистемой управляться научился. Поставив ее на произвольное воспроизведение, я налил себе пива и поставил тарелку на обеденный стол, стараясь не смотреть на стоявший напротив пустой стул. Из динамиков раздались печальные звуки джазового фортепиано. Не совсем то, что мне хотелось бы услышать, но тишину заполняло. Я сделал глоток пива и попытался расслабиться. После того как брат Кристины Горски хлопнулся в обморок, начался сумасшедший дом. Кто-то требовал вызвать «Скорую», но я видел, что парень уже приходит в себя. Похоже, он просто лишился чувств от потрясения. Чего-чего, а потрясений вокруг хватало. Джессопа быстро увели прочь. Подрядчик словно замкнулся в себе и не оказывал сопротивления. Удостоверившись, что с Люком Горски все в порядке, Уорд переключилась на меня. Взяв за руку, она отвела меня в сторону. — Что это такое? — прошипела она. Я рассказал ей все, что знал. Уорд слушала не перебивая, лишь морщилась. Когда я замолчал, она сердито произнесла: — Вы что, не могли… ну не знаю… увести его или еще что? — Я пытался. Вы сами видели, что из этого получилось. Она зажмурилась и помассировала переносицу: — Господи, одни неприятности! — Что теперь будет с поисками? Уорд посмотрела в сторону больницы и покачала головой: — Не знаю пока. Надо поговорить с Уэланом и санинспекцией, выяснить, что там с асбестом. Его же теперь надо отсюда убирать. — А Джессоп? — Мы вправе предъявить ему обвинение за нападение на офицера полиции, но это пусть Эйнсли решает. А для Одуйи это просто праздник какой-то. — Вы так считаете? — раздался у нас за спинами сочный голос. Расчет времени безошибочный, подумал я, оборачиваясь к активисту. Ни я, ни Уорд не заметили его приближения. — Мистер Одуйя, от имени следствия я могу принести вам извинения… Он лишь отмахнулся. — Не берите в голову! Чего взять с хулигана? Какие бы разногласия у нас с вами ни возникали по поводу Сент-Джуд, я не могу винить вас в действиях человека вроде этого. Мне жаль только, что Томасу и Сандре пришлось услышать то, что он говорил. И Люку, конечно. — С Китом Джессопом разберутся, и если вы решите выдвинуть против него обвинения, мы окажем вам полную поддержку. — Спасибо, но я не намерен тратить время на Джессопа. Жизнь слишком коротка. — Одуйя прищурился. — И потом, надо мной еще много лет смеялись бы. Подвергнуться нападению в окружении полицейских? Нарочно не придумаешь. Уорд попыталась улыбнуться, однако ее настроение явно не располагало к юмору. — Весьма великодушно с вашей стороны, мистер Одуйя. — Адам. Вы можете звать меня просто Адам. С этим он, пожалуй, хватил через край. Уорд молча кивнула. — Извините, но мне нужно посмотреть, как там Люк Горски. — Разумеется. Я сам сейчас туда подойду. Уорд не хотелось оставлять его со мной. Бросив на меня предостерегающий взгляд, она направилась туда, где медики помогали подростку встать на ноги. — Душераздирающе, не правда ли? — Одуйя посмотрел в ту сторону. — Им это далось нелегко и без этой сцены.