— Я думала, застану там всех троих, а там были только Кроссли и его шлюха. То-то они смеялись, увидев меня. «Мамочку привел, да? Чтоб держала тебя за ручку в темноте?» На губах Лолы появилась улыбка. Она нежно погладила трубку рукой. — Вот уж Кроссли посмеялся, когда я сунула эту штуку ему в жирное пузо. И ей. Она еще пыталась удрать, но далеко не ушла, уж я постаралась. Я-то поначалу хотела лишь взбодрить их маленько, но как увидела старые койки, придумала кое-что получше. Гэри расстроился. Весь трясся, как листок, простая душа. За все время я второй раз повысила на него голос, но сама бы не справилась. Ни этих жирных ублюдков на койки не повалила бы, ни стенки не выложила бы. Так ведь? Но уж я постаралась, чтоб они видели, как он это делает. Все еще думаете, сказала им я, что от него толку нет? И кто теперь смеется, а? Лола взяла со стола трубку и в подтверждение своих слов с ухмылкой помахала ею в воздухе. Я сжимался всякий раз, как она оказывалась близко от меня. — Жаль только, Бута с ними не было. Ну, я решила, с ним позднее разберемся. Ему отдельную комнату приготовим. Не ожидала я, что… — Голос ее дрогнул. Она смахнула слезы. — Он ведь силен как бык был, мой Гэри. В жизни ни дня не болел, что бы там докторишки ни говорили. И не жаловался никогда, даже после того, как ему все эти кирпичи да цемент на третий этаж затаскивать пришлось. Кто еще бы смог так, даже не задыхаясь? И стенку Гэри выложил — заглядение. Даже покрасил. Красота! Еще час или два, и никто бы не узнал, что мы там вообще были. И тут… туда приперлась эта глупая коровища! Руки и ноги одеревенели и казались вдвое тяжелее, словно все мое тело напичкали новокаином. Однако способность шевелиться медленно, но возвращалась. Внимательно следя за Лолой, чтобы она не заметила этого, я пытался напрягать и расслаблять ногу. Впрочем, Лола слишком увлеклась своим рассказом: — А ведь я ему говорила, чтобы запер дверь палаты! Не хотела, чтобы какой-нибудь торчок приперся, пока мы были заняты, и он это знал. Но Гэри с утра был в чудно? м настроении каком-то. Притихший, и есть не хотел. Я думала, как мы все закончим, он в себя придет. Знай я, ни за что бы не… Я думала, он просто упал, он ведь неуклюжий у меня был. А он лежал там, и лицо посинело! Не могла ж я оставить его там, моего мальчика? Я больше не пытался следить за тем, что она говорит, сосредоточившись на попытках заставить тело работать. Лола низко пригнулась над столом, закрыв лицо руками. Ее плечи содрогались. — Это все мелкая беременная сучка виновата! — выкрикнула она. — Если бы она не… Лола схватила трубку и ткнула ею мне в бок. И еще раз. Тело вновь пронзила боль. На сей раз я потерял сознание, а когда очнулся, почувствовал, что меня стаскивают с кровати. Приземление было жестким. Руки и ноги онемели и ощущались скорее бесполезными деревяшками, сердце готово было вырваться из груди, но едва не остановилось, когда я увидел, что Лола медленно, неуклюже наклоняется и берется за край ковра, на котором я лежал. — Уберем-ка тебя с дороги, не возражаешь? Потолок надо мной начал двигаться короткими рывками. Через несколько секунд Лола выпрямилась, задыхаясь и вытирая пот с лица. — Господи… Морщась, она массировала поясницу и пыталась отдышаться. Потом снова взялась за ковер. Кряхтя от натуги, сделала шаг назад, еще один… Ковер, а вместе с ним и я подвинулись на несколько дюймов. Теперь я мог заглянуть в открытую дверь у нее за спиной. За дверью находился маленький темный коридор с низким потолком, наклонная часть которого терялась внизу, в темноте подвала. Я понял, что задумала Лола, и это привело меня в ужас. Даже если я не сломал бы шею при спуске по ступеням, стоило мне оказаться в подвале, и она смогла бы делать со мной все, что вздумается. Никто не знал, где я нахожусь. Моя машина стояла перед развалинами больницы. Лола могла бы не спешить, пытая меня своей черной трубкой, и никто не увидел и не услышал бы этого. Как Даррена Кроссли и Марию де Коста. Я старался вернуть контроль над мышцами. Ну же, шевелитесь! Пока Лола, задыхаясь и пыхтя, дергала меня дюйм за дюймом по полу, я был вознагражден слабым шевелением пальцев. Неплохое начало, но до двери в подвал оставалось лишь несколько футов. Паника снова охватила меня, когда Лола одним рывком протащила меня на несколько дюймов дальше, прежде чем сделать еще один перерыв. Она вытерла лоб рукавом и стояла, жадно глотая воздух. — Господи, чертова спина. — Лицо ее раскраснелось и блестело от пота. Маленькие глазки уставились на меня. — Ага, мы очнулись? Я увидел, что она смотрит на стул, на котором оставила черную трубку. Я лежал совершенно неподвижно, понимая, что если она ударит меня еще одним разрядом, все будет кончено. Нет! Не надо! Но никто не слышал. Ноги больно стукнулись о пол, когда Лола отпустила ковер. Она перешагивала через мои ноги, направляясь к стулу, и в это мгновение мой телефон снова завибрировал, колотясь о грудь. Он жужжал почти неслышно, однако на сей раз Лола стояла ближе ко мне. А может, меня выдало лицо… — Это еще что? Кто-то жаждет дозвониться? Она наклонилась, рывком распахнула мою куртку и, недовольно поцокав языком, достала телефон. Он опять завибрировал у нее в руках, уже более громко. — Вот чертова штуковина! Шаркая, Лола подошла к раковине и бросила его в воду между грязными тарелками. Телефон исчез со всплеском, издав на прощание последнее «бжжж», будто это тонуло крупное насекомое. Лола с усмешкой повернулась ко мне: — Все равно больше не понадобится. Я закрыл глаза: меня охватило отчаяние. Однако, отвлекшись на телефон, Лола забыла захватить со стула черную трубку. Впрочем, она могла обойтись и без нее: мои ноги уже находились в дверях. Уперев руки в бока, Лола смотрела на меня, словно рассчитывая последнее усилие. — Ладно. Почти приехали. Набрав в грудь побольше воздуха, она приготовилась перешагнуть через мои ноги, чтобы протащить меня остаток пути. Когда Лола занесла ногу, я отчаянным усилием поднял руку, чтобы схватить ее за лодыжку. Попытка получилась неудачной. Все, что я сумел, — слабо хлопнуть ее онемевшей рукой по ноге. — А, чего? — вскинулась она. — Хочешь еще, да? Лола в бешенстве повернулась к стулу — и споткнулась о мои вытянутые ноги. Глаза ее расширились, когда она потеряла равновесие. Она схватилась за дверную ручку и потянула на себя — дверь начала закрываться, но резко остановилась, ударившись в мое тело. Ладонь Лолы соскользнула. Спиной вперед она полетела вниз по лестнице, и крик ее оборвался с первым глухим ударом о ступени, за которым последовал второй, третий… Вскоре наступила тишина. Я лежал в дверях, сердце мое отчаянно колотилось. Я замер в ожидании шума снизу, шагов вверх по лестнице. Но не слышал ничего. Ладно, можешь оставаться там. Пора двигаться. Я сделал попытку сесть и в результате сумел перекатиться на бок, после чего долго лежал, задыхаясь. Тело онемело и горело одновременно. В ушах стоял звон, а сердце колотилось слишком сильно. Не психуй. Дыши глубоко и не психуй. Задрав голову, я увидел стоявший на столе телефон. Если бы мне удалось доползти до него и сдернуть за провод на пол, я мог бы позвать на помощь. Звон в ушах сделался громче. Сердце буквально выпрыгивало из груди, а ритм его то ускорялся, то замедлялся по мере того, как комнату заволакивало серым туманом. Не теряй сознание! Не спуская глаз с телефона, я попытался ползти к нему. С таким же успехом он мог находиться в миле от меня. Звон усилился до оглушительного. Он заполнил всю мою голову. Я больше не чувствовал своего тела. Сначала это тревожило, затем меня охватило безразличие. Странное чувство покоя накатило на меня. Вот, значит, как, подумал я, когда в глазах начало темнеть. Я успел пожалеть Рэйчел, потом представил Кару и Эллис. Услышал смех своей дочери и, прежде чем серый туман окончательно сделался черным, улыбнулся при мысли, что они ждут меня дома. Глава 32 — Его девушке уже сообщили? — спросил Уэлан. Уорд поерзала на стуле, пытаясь найти более удобное положение. — Нет пока. Мы знаем, что она сейчас за границей, но еще не удалось с ней связаться. Они сидели у окна. Оба были усталыми, что неудивительно с учетом событий последних дней. Из них двоих Уэлан выглядел хуже; свет из окна и люминесцентная трубка над головой совместными усилиями буквально высвечивали каждый час его недосыпа. Уорд казалась более отдохнувшей, но свежие царапины и багровая ссадина на щеке тоже свидетельствовали о многом. — Лучше, если она услышит об этом от нас, чем из новостей, — заметил Уэлан. — Какого черта он вообще вернулся в дом Ленноксов? — Наверное, ощущал вину перед ней. И ответственность. Учти, это ведь он рассказал нам о Лоле и ее сыне. И если бы не это, мы… — Она осеклась, глядя на койку. — Вы снова с нами, да? Я попробовал говорить. Во рту пересохло, и язык ворочался с трудом. — Что вы здесь делаете? Голос мой напоминал скорее сиплое кваканье. Уорд улыбнулась: — Мы тоже рады вас видеть. — Я… — Мне пришлось сглотнуть в попытках увлажнить рот. — Я хотел сказать, разве вам не пора спать? — Я пробовала. Скучно, — беззаботно отозвалась она, но по лицу ее промелькнула тень. Уорд устало улыбнулась. — Я в порядке. И потом, некогда было — вызволяя вас из очередной неприятности. Я попробовал сесть, но сразу отказался от этого. — Какой сегодня день? — Пятница. Ну да. Я и забыл, что спрашивал уже об этом у медсестры, когда пришел в сознание утром. Мысли еще путались, однако я помнил, что явился к Лоле в среду. Целый день выпал. — Как вы себя чувствуете? — спросила Уорд. Свет причинял боль глазам, а краски казались слишком яркими. Любое движение требовало значительных усилий, словно тело было чужим. Ко всему прочему, я ощущал себя слабым, как котенок, и болело у меня абсолютно все. Больше всего, правда, бицепс и туловище — в местах, на которых белели противоожоговые повязки с торчавшими из-под них проводками электрокардиографа. Провода тянулись к стоявшему у изголовья монитору. — Нормально, — ответил я. — Многое помните? Лола. Черная трубка. — Достаточно. — Можете рассказать нам, что случилось? — произнесла Уорд, наливая мне стакан воды. Я не был уверен в этом, но постарался. Время от времени я прерывался, чтобы попить, а еще раз зашла сестра проверить мою температуру и давление, но мне все же удалось сообщить им то, что я помнил. Вплоть до момента, когда я потерял сознание на полу у Лолы. — Наверное, вы этого сейчас не чувствуете, но вам сильно повезло, — промолвила Уорд, в очередной раз наполняя стакан водой. — Штука, которой она пользовалась, называется «пикана». Вроде мощного электрошокера, только на порядок опаснее. Эту переделали так, чтобы ее можно было перезаряжать; обычно они подпитываются от сети. Когда она использовала ее на вас, пикана уже изрядно разрядилась. Мне так не показалось. — Она сказала, что ее привез муж из Южной Америки. — Мы знаем. Судя по всему, разные одиозные режимы в семидесятых годах пользовались ими для пыток, но в наших краях я впервые вижу такую. Она хранила ее под половицей в спальне. Мы прохлопали ее при первом обыске, но, честно говоря, тогда и не искали ничего подобного. — Как вы меня нашли? — Мне удалось приподняться. На мне не было ничего, кроме больничного халата, но меня это не смущало.