Пинг, пинг, пинг… «Сортир» тяжело двинулся назад, пытаясь увернуться от ракет вьетнамцев. Пинг, пинг… Один вертолет был буквально распылен в воздухе трехсот миллиметровым фугасом. Примитивный компьютер «Сортира» справлялся на удивление хорошо. — Ouyeeeeesss… Tonkinboys! Isn't? — Раппапорт… прекрати болтать по-еврейски. — Это был американский, пан офицер! — Тогда говори по-еврейски… Лишь бы я хоть чего-нибудь понимал. — Ваааааааааааааааа!!! — завыл Дембек у консоли связи. — Вельтхальтеры!!! — Никогда я еще так не радовался при виде немцев. — Швабы, мать их ёб… Welcomehere! Yes, yes, yes!!! Над холмом появилось шесть германских вертолетов в идеальном строю. Пара из них тут же были сбиты к чертовой матери вьетнамскими «Семинолами». Третий жестоко получил в топливный бак, но каким-то образом еще держался. Остальные выпустили ракеты. — Да поможет Господь Люфтваффе!!! — орал Дембек в микрофон. — Боже, помоги Люфтваффе!!! «Семинолы» даже не притормозили. Очередной «Вельтхальтер» свалился в огне на рисовое поле. Это была транспортно-штурмовая машина. В связи с этим, она не была ни хорошим транспортником, как «Чинук», ни хорошим штурмовиком, как «Семинолы»… Это был «Вельтхальтер» — «Держатель мира», как звучало его шумное наименование, или же «Бюстгальтер», как называли его польские солдаты — потому что только для этого он, более-менее, мог пригодиться. — Сейчас им надают по заднице! — прошипел Борковский. Пинг, — сообщили прерыватели у них в шлемах. Фигня! Промах! Пинг! Промах! Пинг… Боеприпасов у них больше не осталось. — Господи Иисусе, Езус-Мария!… — Кто тут вызывал скорую помощь? — раздалось неожиданно в наушниках. — Запорчик? Аппендицитик замучил? Эскадрон «Лосей Ф», называемых «Косинерами» спускался из-под редких облаков. — Ай-вай… красотки вы мои, — шепнул Раппапорт. — Да я вам даже пиво поставлю! — Ты, курва… — наушники заорали с удвоенной силой. — Одинм пивом, жидок, не отделаешься! — За короля, сейм и Жечпосполиту! — кто-то из пилотов произнес обязательную формулу, запуская свои пулеметы и пушки. — Ты чего? — Раппапорт рассмеялся. — У тебя и вправду запор? Лоси, бросая бомбы, прошли над долиной. Каждый, кто имел доступ к перископам в «Сортире», не мог оторвать глаз от визиров. — Скорая помощь отбывает, желая приятного дня, — раздалось в наушниках. — Напоминаем, что всякий вызов кареты скорой помощи без серьезной причины оплачивается дополнительно! — Понял, не дурак. — Борковский отвернулся от командирской консоли. — Сбрасываемся на водяру для летчиков. — Он снял шлем и потряс им в качестве копилки. — Давайте, давайте, скидываемся, artillerymen. — Этим он доказал, что английский для него язык не чужой. Вишневецкий открыл люк и подтянулся на руках. Немецкий пилот со сбитого «вельтхальтера», прихрамывая, бежал в их сторону. — HeilHitler! — крикнул он, видя польского офицера, и вытянул руку в фашистском приветствии. — Виват король! — крикнул в ответ Вишневецкий, подбросив свой шлем, потому что немец явно ожидал какого-то идиотского жеста. — Как ты, здоров? Du… sehr gut? — Jawohl! — O'kay… Водка? Рейнское полусладкое? — Nicht ferstein… — Шнапс? — Jawohl! Немец с трудом вскарабкался на панцирь «Сортира». Вишневецкий дал ему фляжку Ронштейна. Еще дал ему собственный пакет с перевязочными материалами. Левая рука летчика подгорела прилично. — Danke. Ich… — Это мы danke. Из своего люка выглянул Раппапорт. — Пан офицер… Так вы-таки знаете что?… — Ты перестань со своими еврейскими предубеждениями… Он же желал нашу сраку спасти. — Ой… если бы не те ваши гои в Лосях, нам была бы жопа… А этого, — Раппапорт указал на немца в мундире Люфтваффе, — вы бы лучше штыком поприветствовали, а не кошерной водочкой… — Слышишь, Ицик, отвали? — Вишневецкий надеялся на то, что немец ни слова не понимает по-польски. — Вездеход на шесть часов! — дорожил Дембек, выставив голову из эвакуационного лаза. — Выходи… — скомандовал Борковский. Весь экипаж покинул «Сортир» быстрее, чем на тренировках. Вишнвецкий в спешке застегнул пуговицы мундира, глянул, все ли встали в шеренгу, и надел шлем. Американский вездеход одним колесом попал в колею, оставленную «Сортиром», забуксовал и резко остановился, не имея возможности выехать. Бойцы услышали скрип дверей в задней части машины, чьи-то ругательства, что ему прийдется идти по грязи, а потом… Елки зеленые! Появился сам и/о воеводы с офицерской свитой. Вишнвевецкий пружиной отдал салют и заорал, как можно громче: — Докладывает старший конюший коронный князь Иеремия Шестнадцатый Вишневецкий! Экипаж самоходного орудия «Сорт…»… «Огненноглазая» из семнадцатой хоругви королевской тяжелой артиллерии построен!!! Исполняющий обязанности воеводы, отвечая на приветствие, лишь кивнул и едва глянул на остальную часть экипажа, всех остальных конюших, старших и обычных оруженосцев. — Вы отзываетесь с позиций, — сообщил и/о. — Мы переправим вас в Пхеньян, а оттуда полетите в Токио. В наше посольство. — Так точно!!! И/о воеводы неожиданно наступил на что-то и опустил взгляд. Носком сапога коснулся пластикового мешочка с отрезанными ушами, которые бросил Вавржинович. — Хорошо еще, что немцы не покупают скальпов, — буркнул он. — Иначе вы бы в индейцев превратились… — Он поднял голову, открывая лишенное выражения лицо. — А потом пресса лает о польских зверствах. Вишневецкий проснулся, не имея понятия, где находится. Свет резал ему глаза. — О, Боже… — простонал он. И тут все вспомнил. — Юзеф-Мария!.. Он находился в Вроцлаве. В своем собственном времени. Испытывал устройство для «украшения снов». Погодите… Если это должно быть «украшение»… Техник глянул на экран компьютера, потом снял электроды с головы Вишневецкого. — И что? — спросил Боровский. — Как сон? — Это кошмар! Борковский обменялся взглядом с техником. Тот вынул диск из анализатора. Сделанная фломастером надпись гласила: «Милые приключения в экзотической стране». — Чтоб вы сдохли!.. — Так что? — Борковский присел на краешке стола. — Милых приключений в экзотической стране не было? — Да были!!! Только… Это Вьетнам! В меня стрелял, кто-то кому-то обрезал уши, я и сам убил, блин, не знаю, сколько человек, бабахая из трехсотмиллиметровой пушки… И еще эта вонь, страх, война, чудовищный идиотизм с этими Королевскими Интервенционными Силами, жара, блевотина… Нет, это был сущий кошмар! — Ты сражался в американской армии во Вьетнаме? — заинтересовался Борковский. — Нет. Американцы готовили Морских пехотинцев Вьетнама, а мы хотели всех их прижучить. — Хмм. Так в какой армии ты был? — В польской! Немцы были нашими союзниками. Какой-то урод вопил мне Heil Hitler, а я ему отвечал… Борковский снова обменялся взглядом с техником. — И еще вся эта ругань, ну, знаете… Все в этом сне так ужасно выражались. — Ну, это как раз можно поправить. — Техник склонился над анализатором. — Все ругательства сейчас сотру. Вишневецкий поднялся, разминая онемевшие мышцы. Он подошел к стулу со своими вещами и начал одеваться. — Спасибочки вам за такой украшатель снов! — рявкнул он. — «Любой может видеть сон о то, о чем желает мечтать» — с издевкой процитировал он планируемый рекламный слоган. — Война, страх, вонь, вульгарные выражения, отрезанные уши и убийства… Теперь уже доступно для всей семьи!