Сообразив, что законная жена пошла налево, Миша приехал к матери и попросил совета, как ему теперь жить? Этти попыталась починить любовную лодку, объяснила, что в измене виноваты оба супруга. Наверное, он был холоден с женой, невнимателен. А она обиделась, стала искать внимания на стороне. Надо им просто сесть вдвоем и поговорить. Михаил уехал в плохом настроении, неделю не общался с матерью, а потом произошла авария. Когда сотрудники милиции сообщила родственникам о ДТП, свекровь и муж прилетели в клинику. Этти не пустили в реанимацию, а Михаилу разрешили войти. Он пробыл в палате меньше минуты, вышел с белым лицом. – Таня умерла? – ахнула Этти. – Нет. Скончался я, – отчеканил сын. – Господи, что случилось? – задергалась его мать. – Доктор сказал, что она без сознания. Миша расхохотался: – Да ну? Я взял Таню за руку, она глаза открыла и на всю ивановскую объявила: «Доброе утром, Ленечка. Как ты спал? Люблю тебя сегодня больше, чем вчера». Ну я и ушел! Этти никогда не теряла дар речи, но в ту минуту она не нашлась что сказать. Сын, продолжая смеяться, убежал. Мать поспешила за ним, но Миша успел первым влететь в лифт и уехать. Этти пришлось минут пять ждать кабины, когда она очутилась в вестибюле, сына и след простыл. Несколько часов Этти не могла связаться с Мишей, поехала к нему домой, открыла дверь своим ключом и увидела на зеркале листок бумаги, приклеенный скотчем. На нем было одно слово: «Маме». Этти развернула послание, прочитала: «Я в спальне», перепугалась… Свекровь замолчала. – Дальше, – еле ворочая языком, попросила я. – Миша покончил с собой, – наконец-то выговорила свекровь, – оставил тебе записку. Послышался шорох, на подоконнике появился конверт. – Извини, его милиционеры вскрыли. Тань? – Слушаю, – только и смогла сказать я. – Миша всегда отличался излишней нервозностью. Не думай, что ты его убила. Я сидела молча. – Он сам повесился, – продолжала Этти, – не позволяй произошедшему исковеркать твою жизнь. Не поступай, как Катя, дочь Светы, моей подруги. Она тоже мужу изменила. Федя отравился, а Катька вслед за ним отправилась, таблеток наглоталась. Не оставляй меня одну. Давай жить дальше. – Эй, что вы в саду делаете? – забасил грубый голос. – С невесткой общаюсь, – пояснила Этти. – Отбой сыграли, уходите, – велел мужик, – нечего под окном прыгать. Завтра, если врач разрешит, в палате свидитесь. – Нам поговорить надо. – После восьми вечера посторонним запрещено находиться на территории. – Я ее свекровь. – Женщина, уматывайте по-хорошему. – Прочитай и отдай мне записку, – велела свекровь. Я кое-как поднялась, держась за стену, подошла к подоконнику, взяла конверт, вынула неровно оторванный листок и прочла: «Татьяна! Жизнь без тебя мне не нужна. Счастья тебе с Леонидом. В моей смерти виновата ты. Прощай. Встретимся в аду. Миша». В висках застучали молоточки, под черепом зазвенело. В спину будто воткнули острый нож, он не давал возможности вздохнуть, ноги отнялись. – Таня! – прохрипела Этти. – Я скоро вернусь. Раздался звук шагов. Не спрашивайте, как я добралась до койки, я ничего не помню. Глава 5 С веселым лаем Роки прыгнул мне на грудь и облизал лицо. – Уйди, безобразник, – попросила я и взглянула на будильник. – Который час? Шесть? С ума сошел. – И Мозес тоже, – пробормотал с другой стороны кровати муж, – давно скачет. – Что с собаками? – спросила я. – Намекают, что пора вставать, – зевнул супруг, – кофе хочу. Я ощутила аромат арабики, и вдруг все завертелось перед глазами, я очутилась в трубе, пронеслась по ней и услышала: – Танечка – душечка! Танечка – ягодка! Танечка – кисонька! – Очень кофе хочется, – произнесла я. Послышалось бульканье. – Танюша, глазки распахнем! Водичка тут. Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь. – Доброе утро, – ласково сказала симпатичная девушка в белом халате. – Как спалось? – Здесь бегали собаки, – протянула я. – Две, скакали по кровати, вроде и… – Танечка, в больницу нельзя приводить животных, – перебила меня незнакомка, – вам привиделся сон. Давайте познакомимся. Я Карина, медсестра. – Таня, – машинально представилась я, – Сергеева, начальник… Язык замер. Начальник? Вот же глупость! С чего это мне в голову взбрело! Никогда я никем не руководила. – Знаю вас, – затараторила Карина, – в медкарте все сведения есть, – Татьяна Сергеева, замужем, москвичка, по образованию преподаватель русского языка и литературы. Ой, как я вам завидую! – Чему? – вздохнула я. – Коме? Потере памяти? – Профессии, – защебетала Карина. – Наверное, учителю нужно много читать! – Дружить с книгой полезно всем, – заметила я. – Обожаю романы, – закатила глаза девушка, – да времени нет. Дома дел полно, на работе еще больше. А вам по службе положено любовные сюжеты изучать. – В школе преподают классику, – уточнила я, – «Анна Каренина», «Война и мир». – Скукотень, – поморщилась девушка, – я люблю страсти. – В «Анне Карениной» их много, – усмехнулась я. Карина отмахнулась: – Ерундово написано. Нудно. Предложения длинные. В «Войне и мире» вообще половина текста на немецком. – На французском, – поправила я. – Однофигственно, – махнула рукой девушка, – все равно непонятно. Надо сноски, примечания смотреть. Влом это. Вот когда дело происходит в замке на берегу моря, она у него горничная, ее не замечают, а потом наконец любовь. И про постель красиво написано… Обожаю! – Хочу только пакет забрать, – раздался из коридора сердитый голос. – Сказано, проваливай, – прозвенел дискант, – иначе охрану вызову. – Тапки взять хочу. – Уматывай! – Они мои собственные. Карина поспешила к двери: – Простите, я сейчас вернусь! Не успела за медсестрой закрыться дверь, как я встала и приоткрыла захлопнутую створку. В щель я увидела коридор, стойку, за которой сидела незнакомая женщина. Карина и худенькая девушка в синем платье стояли спиной ко мне.