Карина подвела меня к решетке: – Старушку, которая сидит в инвалидной коляске, зовут Софья Петровна, ей восемьдесят. Катает ее двадцатилетний Игорь. – Они выглядят счастливыми, – ответила я, – старушка смеется, похоже, юноша ей что-то веселое рассказывает. Карина заправила под косынку прядь волос: – Баба Соня попала к нам после того, как сломала шейку бедра. Ей должны были поставить эндопротез, но он стоит денег. У сына ее средств на мать не нашлось, зато на бутылку хватало. Он сажал бабулю у магазина, ставил перед ней картонную коробку с табличкой: «Собираю на операцию», вечером забирал деньги и пропивал. Эмилия Францевна увидела из окна машины старушку, сидевшую без зонтика под проливным дождем… Карина махнула рукой: – Все хорошо, что хорошо кончается. Теперь баба Соня живет у нас, в большой комнате с телевизором и личной ванной, получает пятиразовое питание, лекарства. Ей поставили протез, она хорошо ходит, в коляску садится, чтобы Гарик ее покатал. Она считает его своим сыном. Пьяницу начисто забыла, думает, что любимый Игорь купил им квартиру за городом. Это не деменция. Баба Соня прекрасно себя обслуживает, разумна, активный читатель библиотеки. Человеческий мозг хитер, он оберегает тело, поэтому может скрывать информацию, которая, по его мнению, вредит хозяину. Софья Петровна не помнит ничего из прошлой жизни. Для нее существует только сегодня, сейчас. Но наутро она проснется и не вспомнит, чем вчера занималась. Вот Гарика, который ее обожает и зовет мамой, она не забывает. Он же… – Пи-пи-пи, – полетело из кармана белого фартука с красным крестом. – Ох, простите, – улыбнулась Карина и вынула рацию, – да, так, ясно! Мы тогда пойдем другой дорогой. – Что-то случилось? – осведомилась я, видя, что на лице медсестры появилось озабоченное выражение. Карина тряхнула головой и зачастила: – Звонил садовник, неподалеку от заднего забора в зоне желтых дорожек упало дерево. Хорошо, что в этой части сада редко кто бывает, дуб свалился, не причинив ни одному человеку вреда. Не беда, пройдем в отделение другим путем. – Так пошли, как вы хотели, – предложила я, – обойдем дерево. – Нет, оно перекрыло путь. – Перелезем через него, – азартно воскликнула я. – Помешаем рабочему, он ствол пилит, – вывернулась Карина. – Не волнуйтесь, длинная дорога не займет много времени. Нам налево. – Пи-пи-пи, – снова ожила рация. – Вернусь через пять минут, – пообещала кому-то Карина. – Что? Врешь. Прости, Фая, я от неожиданности это ляпнула. Немедленно предупреди охрану. Не может быть! – У вас еще какая-то неприятность случилась? – спросила я. Карина убрала переговорное устройство: – Да! Очень большая. У мамы есть кошка Беатриса. Эмилия Францевна обожает ее до потери пульса. Би весьма своенравна, бегает где хочет по маминым апартаментам, по интернату, к нам залетает. Безобразница, но все ее обожают. Сейчас киса куда-то удрала, ее со вчерашнего вечера нет. Утром она не ела. – Убежала за территорию? – предположила я. – Я мыслю, как вы, – согласилась медсестра, – но мама в шоке. Надо во что бы то ни стало поймать Би и вернуть ее домой. Фая предупредила охрану. – Эмилия Францевна ваша мать? – только сейчас догадалась спросить я. Карина молча кивнула, но я не отставала: – Это ей принадлежат дом престарелых и клиника? Медсестра ответила: – Мамочка милосердный человек. Ее муж заработал в свое время много денег. Мать решила помочь тем, кто наименее защищен в социальном плане: старикам и инвалидам. Она не любит, когда ее детище называют домом престарелых, именует его «Солнечный сад». Пенсионеры и молодые люди живут там совершенно бесплатно. Но любой денежный запас рано или поздно исчерпывается. Когда мама поняла, что ее казна пустеет, она создала медцентр. Клиника, в которой лечитесь вы, платная. Она уникальна. Только мы можем восстановить человека после длительной комы. Трудная задача, но нам это удается. Услуги больницы недешевы. Все заработанные средства идут на содержание «Солнечного сада» и оснащение клиники. Глава 8 Не успела я помыть после прогулки руки, как в палату заглянул Филипп Андреевич. – Добрый день! Как ваше самочувствие? – Спасибо, хорошо, – ответила я. – Готовы пройти тест, а потом пройти на аппаратную процедуру? Я занервничала: – Тест? Возникли какие-то вопросы? – Не надо пугаться, – улыбнулся врач, – давайте скажу иначе: вы можете поговорить со мной? – Конечно, – заверила я. – Вот и славно, – сказал врач, – пошли. – Куда? – уточнила я. – В мой кабинет, вы там уже были, ничего страшного, опасного, – замурлыкал Маслов, – посидим рядком, поговорим ладком. Тра-ля-ля. Продолжая напевать, доктор вывел меня в коридор и проводил в комнату, где мы вчера беседовали. – Садитесь, дорогая. Как спали? – Очень хорошо, – ответила я, и тут раздался звук льющейся воды. Филипп Андреевич нахмурился: – Опять! – Трубу прорвало? – предположила я. – Надо вызвать сантехника. – Все в порядке, – заверил врач, – я покину вас на секунду. Маслов открыл дверь в стене и исчез. Я осталась в кабинете одна, но ненадолго: доктор, как и обещал, вернулся очень быстро. – Ну-с. Начнем. – Ш-ш-ш, – снова полетело по комнате. Эскулап закатил глаза и взял телефон. – Фаина, сантехник приходил? Почему? Просто нет слов! Неужели для решения такой ерунды придется беспокоить Эмилию? Ладно. Понял. – Ш-ш-ш-ш, – в очередной раз донеслось до моих ушей, – ш-ш-ш-ш. – Не знаю, как вам, а мне мешает звук водопада, – рассердился Маслов, – невозможно сосредоточиться. – И может затопить помещение, – добавила я. – У вас там санузел? – Да. Душ, умывальник, туалет, – пояснил Филипп Андреевич. – Иногда приходится оставаться здесь на ночь, а после рабочего дня хочется привести себя в порядок. Еще утром я попросил вызвать слесаря, так он, видите ли, занят! «Василий не имеет времени, чтобы зайти к Маслову и устранить неполадки, заявка поставлена в очередь, ждите», – вот так Фаине ответил наш зам по хозяйственной части. Мужик с вантузом как министр! Можно защитить десять диссертаций, стать академиком, но в клинике всегда останется главным сантехник. Перед ним весь персонал расшаркивается, потому что профессоров в медучреждении, как тараканов на кухне, а слесарь один, и у него времени нет таким пустяком, как починка моего бачка, заниматься! И… Договорить Маслов не успел. Дверь кабинета без стука распахнулась, внутрь вплыл запах дорогих духов, за ним появилась женщина лет тридцати, одетая в светло-розовый костюм. – Что вы хотите? – сердито спросил Маслов. – Я занят с пациентом. Кстати, перед тем как врываться к врачу, неплохо бы постучать. Вдруг здесь обнаженный человек. – Вы заняты? – язвительно осведомилась дама. – Как видите, – повысил голос Филипп Андреевич. – Гектор! – крикнула незнакомка. – Вот только собаки мне тут не хватало, – разозлился врач. – Никаких животных в моем отделении! – Я не пес, – прокряхтел маленький старичок, втаскивая в комнату здоровенный сундук. – Гектор Шлиссельбург, помощник госпожи Мюллер. Филипп Андреевич опешил: – Не хотел вас обидеть. – Услышали имя и решили, что сейчас вбежит дог, – сказал дедок. – У всех такая реакция. Я давно к ней привык и не серчаю, поскольку понимаю: в наше время мало кто может похвастаться фундаментальным образованием. Редкий человек знает, что старший сын троянского царя Приама и Гекубы носил имя Гектор. Или вспомнит великого певца, баса-кантанте, Гектора Гандольфи, он родился в Турине, но потом очутился в СССР. Ну и, конечно, гениальный Гектор Берлиоз, французский композитор периода романтизма. Кроме того…