Хофф, весельчак лет тридцати, принял гостей в кругу семьи, состоявшей из жены, двух детей и таксы. Позднее четверо мужчин пошли в ресторан, чтобы за изысканным ужином потолковать о своих делах. Оказалось, что Хофф и Хаузер – стреляные воробьи и обладают полезными специальными познаниями. К тому же оба после длительного тюремного заключения истосковались по работе. Проведя три дня с новыми компаньонами, Мальмстрём и Мурен уехали домой, чтобы продолжить подготовку к операции. Немцы обещали не подкачать и явиться своевременно. В четверг, шестого июля, будут в условленном месте. Они прибыли в Швецию в среду. Утренний паром из Драгёра[34] доставил Хаузера с его машиной в порт Лимхамн[35]. В двенадцать часов он должен был встретить на пристани Шеппсбрун Хоффа, который плыл на пароходе Эресундской компании «Авессалом». Хофф никогда не бывал в Швеции. Он не видел шведских полицейских; может быть, поэтому его прибытие носило несколько сумбурный характер. Сойдя по трапу на пристань, он увидел шагающего ему навстречу человека в форме. «Полицейский!» – пронеслось у него в голове. Операция провалилась, сейчас его схватят… Что делать? В эту минуту он увидел сидящего за рулем машины Хаузера, молниеносно выхватил пистолет и направил его на озадаченного таможенника, который шел на «Авессалом» проведать свою подружку, работающую там в кафетерии. Прежде чем кто-либо осознал, что происходит, Хофф перемахнул через изгородь, отделяющую пристань от тротуара, юркнул между двумя такси, одолел прыжком еще одну изгородь, вильнул за тяжелый грузовик и нырнул в машину Хаузера, все еще держа наготове пистолет. Хаузер уже распахнул дверцу и включил скорость. Как только Хофф плюхнулся на сиденье, он выжал до отказа газ, и машина скрылась за углом так стремительно, что никто даже не успел приметить ее номер. Хаузер остановился лишь после того, как убедился, что их не преследуют. 16 Известно: где одному повезет, другого подчас ждет осечка, так что в итоге удача и неудача уравновешиваются. Мауритссон зигзагов не любил и предпочитал ничего не оставлять на волю случая. Во всех своих предприятиях он тщательно страховался, и благодаря разработанной им системе нужно было прямо-таки невероятное стечение неблагоприятных обстоятельств, чтобы сорвать его планы. Конечно, совсем без неудач не обходилось, но при этом страдал только его карман. Так, несколько недель назад один на редкость неподкупный лейтенант итальянской пограничной службы наложил арест на целый грузовик с порнографической продукцией, однако никакие следователи не смогли бы превратить этот грузовик в улику против Мауритссона. Правда, месяца два назад с ним произошел один непостижимый случай. Но и тут все обошлось благополучно, и Мауритссон не сомневался, что на много лет застрахован от повторения таких неприятностей. Он по праву считал, что шансов угодить в кутузку у него не больше, чем надежды угадать тринадцать номеров в спортивном тотализаторе. Мауритссон не жаловал праздности, и на среду у него была намечена достаточно насыщенная программа. Сначала надо было получить на Центральном вокзале посылку с наркотиками и доставить ее в один из боксов камеры хранения на станции метро Эстермальмсторг. Потом передать ключ от бокса некоему лицу в обмен на конверт с ассигнациями. После этого наведаться по адресу, куда поступали таинственные письма для Мальмстрёма и Мурена; его несколько раздражало, что он никак не может распознать отправителя. Затем – поход в магазины за трусами и прочими заказами. Последним пунктом программы значился очередной визит в дом на скале Данвик. Наркотики – амфетамин и гашиш – были искусно запрятаны внутри сдобной булки и куска сыра, которые лежали в обычном пакете вместе с другими, абсолютно невинными продуктами. Мауритссон уже забрал товар на вокзале и стоял у перехода – ординарный человечек с располагающей внешностью и с бумажным пакетом в руке. Рядом с ним в толпе стояли: с одной стороны пожилая женщина, с другой – девушка в зеленой форме – волонтер-дежурный. Метрах в пяти от перехода на тротуаре томились два полицейских – руки за спину, на лице тупая важность. Машины шли, как всегда, сплошным потоком, насыщая воздух выхлопными газами, так что нечем было дышать. Наконец загорелся зеленый свет, и все ринулись вперед как угорелые, беззастенчиво орудуя локтями, чтобы хоть на сотую долю секунды опередить других. Кто-то толкнул пожилую даму; испуганно озираясь по сторонам, она спросила: – Я плохо вижу без очков, что – уже зеленый свет? – Да-да, – приветливо подтвердил Мауритссон. – Позвольте, я помогу вам перейти. Он знал по опыту, что учтивость нередко вознаграждается. – Большое спасибо, – сказала дама. – А то ведь до нас, стариков, сейчас никому нет дела. Что верно, то верно… – Мне спешить некуда, – сказал Мауритссон и, бережно взяв даму под руку, повел ее через улицу. Не успели они дойти до противоположного тротуара, как дама качнулась от нового толчка и едва не упала, но Мауритссон вовремя поддержал ее. В эту минуту раздался крик: – Эй, вы! Обернувшись, он увидел, что девушка в зеленом указывает на него обличительным жестом. – Полиция! Полиция! – вопила она. Пожилая дама растерянно оглянулась. – Держи вора! – надсаживалась волонтерша. – В чем дело? – произнесла дама. – Что случилось? Мауритссон нахмурился, но достоинство ему не изменило. – В чем дело? – допытывалась пожилая дама. – Что случилось? Потом вдруг тоже запищала: – Вор! Вор! Притопали полицейские. – В чем дело? – властно вопросил один. – В чем дело? – не столь властно подхватил другой. Врожденная гнусавость не позволяла ему производить грозные, грубые звуки, положенные на службе. – Вор! – надрывалась волонтерша, показывая на Мауритссона. – Он хотел вырвать сумочку у этой женщины! Мауритссон посмотрел на нее и сказал про себя: «Да заткнись ты, стерва проклятая». Вслух он произнес: – Извините, это какая-то ошибка. Однако волонтерша, двадцатипятилетняя блондинка, успешно уродующая свою и без того непрезентабельную внешность гримом и губной помадой, не унималась: – Я сама видела! – Что? – волновалась пожилая дама. – Где вор? – В чем дело? – наперебой бубнили полицейские. Мауритссон сохранял полное спокойствие. – Это явное недоразумение, – повторил он. – Этот господин помог мне перейти улицу, – объяснила дама. – Как же, как же! – кипятилась блондинка. – Они помогут! Да он так дернул сумочку, что эта ба… что эта дама чуть не грохнулась. – Вы все перепутали, – терпеливо объяснил Мауритссон. – На самом деле даму нечаянно толкнул другой человек. А я только поддержал ее, чтобы она не упала и не ушиблась. – Брось, не заливай, – отпарировала блондинка. Блюстители порядка вопросительно посмотрели друг на друга. Суровый явно был более опытным и энергичным. Подумав, он вспомнил магическую реплику: – Попрошу вас следовать за мной. – Помолчал и добавил: – Все трое. Подозреваемый, свидетельница и истица. Пожилая дама опешила; волонтерша сразу остыла. Мауритссон был сама кротость. – Это явное недоразумение, – твердил он. – А вообще-то, ничего удивительного, как подумаешь, сколько подозрительных личностей шныряет по улицам. Я охотно последую за вами. – Как это? – растерялась дама. – Куда идти? – В участок, – ответил суровый полицейский. – В участок? – Да, в полицейский участок. Процессия двинулась вперед, вызывая живой интерес у прохожих. – Может, я ошиблась, – заколебалась блондинка. Она привыкла записывать номера автомашин и фамилии людей, а тут как бы самой не попасть в протокол… – Ничего страшного, – утешил ее Мауритссон. – В таких оживленных местах особенно нужен глаз да глаз. Участок помещался в здании вокзала и служил разным целям; в частности, полицейские заходили сюда выпить кофе и приводили задержанных. Началась замысловатая процедура. Сначала записали имя, фамилию, адрес свидетельницы и мнимой жертвы. – Нет, правда я ошиблась, – нервничала свидетельница. – Я пойду, у меня дежурство. – Мы обязаны выяснить все до конца, – неумолимо ответил суровый. – Проверь его карманы, Кеннет.