– Ладно, я открываюсь. Не буду больше темнить. – Премного благодарен, – невозмутимо произнес Якобссон. – Моя фамилия не Хольм. – В самом деле? – Ну да, в документах написано Хольм, но это не настоящая фамилия. – А как же тебя величать? – Филип Верный Мауритссон. – Ты что же, стыдишься своего настоящего имени? – Откровенно говоря, несколько лет назад я пару раз угодил в кутузку. Ну а там, сам понимаешь, раз посидел, за тобой уже слава идет. – Понимаю. – Кто-нибудь непременно пронюхает, глядишь, уже легавые идут проверять… Прости, я хотел сказать, полиция идет. – Ничего, я не обидчивый, – отозвался Якобссон. Он ничего не добавил, и Мауритссон беспокойно поглядел на стенные часы. – Да и посадили-то меня за ерунду, – продолжал он. – Сбыт краденого, незаконное хранение оружия – в общем, мелочи. Была еще кража со взломом, но с тех пор уже десять лет прошло. – А все эти годы, значит, вел себя паинькой? Исправленному верить? Или стал тоньше работать? Мауритссон криво усмехнулся, но ответной улыбки не дождался. – Ну и куда же ты гнешь? – осведомился Якобссон. – В тюрьму не хочется. – Поздно, раньше надо было думать. Да и чего тут особенного. Не ты первый, не ты последний. Дня не проходит, чтобы кто-нибудь не сел. Отдохнешь два-три месяца – чем плохо? Однако Мауритссон подозревал, что краткосрочным отпуском дело не ограничится. Глядя на свои испорченные продукты, он прикидывал, что, если его арестуют, легавые начнут копать всерьез, и могут выявиться малоприятные для него вещи. С другой стороны, у него хранится в иностранных банках приличная сумма. Так что главное сейчас – выйти отсюда. И сразу уехать из города. Лучше всего за границу махнуть, а там все наладится. Тем более что он давно задумал бросить старое ремесло. Хватит возиться с наркотиками и порнографией, и роль мальчика на побегушках у таких, как Мальмстрём и Мурен, как бы хорошо ни платили, ему тоже не к лицу. Лучше уж переключиться на молочные продукты: можно отлично заработать на контрабанде датского масла в Италию. Занятие почти легальное, и никакого риска – разве что мафия с тобой расправится. М-да… Так или иначе, мешкать нельзя, надо принимать экстренные меры. – Кто занимается ограблениями банков? – спросил Мауритссон. – Бульдо… – вырвалось у Якобссона. – Бульдозер Ульссон, – живо договорил Мауритссон. – Прокурор Ульссон, – поправил его Якобссон. – Стучать собираешься? – Я мог бы кое о чем осведомить его. – А ты осведоми меня. – Речь идет о секретных сведениях, – ответил Мауритссон. – Неужели трудно позвонить ему? Якобссон задумался. Он прекрасно помнил, как начальник ЦПУ и его подручные говорили, что важнее всего ограбления банков. Только одно преступление считалось еще страшнее – забрасывать яйцами посла Соединенных Штатов. Он пододвинул к себе телефон и набрал номер штаба спецгруппы. Бульдозер тотчас взял трубку. – Ульссон слушает. – Это Хенрик Якобссон говорит. Мы тут задержали одного за наркотики, уверяет, будто ему что-то известно. – Насчет банков? – По-видимому. – Сейчас буду, – ответил Бульдозер. Он вломился в кабинет, горя от нетерпения. Диалог был недолгим. – Так о чем вы хотели нам поведать? – Господина прокурора интересуют двое по фамилии Мальмстрём и Мурен? Бульдозер даже облизнулся. – Очень, очень интересуют! И что же именно вам известно, господин Мауритссон? – Мне известно, где находятся Мальмстрём и Мурен. – Сейчас находятся? – Да. Бульдозер возбужденно потер руки. Потом как бы спохватился: – Надо думать, господин Мауритссон собирается предложить какие-то условия? – Мне хотелось бы обсудить этот вопрос в более уютном месте. – Гмм. Мой кабинет на Кунгсхольмсгатан вас устроит? – Вполне, – ответил Мауритссон. – Насколько я понимаю, господину прокурору теперь нужно переговорить с этим господином? Лицо Якобссона ничего не выражало. – Совершенно верно, – горячо подтвердил Бульдозер. – Посовещаемся, Якобссон? Без посторонних. Якобссон кивнул, покоряясь судьбе. 18 Якобссон был человек практичный. Зачем понапрасну трепать себе нервы? Он не был близко знаком с Бульдозером Ульссоном, но достаточно наслышан о нем и понимал, что сражаться нет смысла, все равно исход боя предрешен. Помещение было очень скромное – голые стены, письменный стол, два стула, шкаф для папок. И все, даже ковра не было. Якобссон спокойно сидел за столом. Бульдозер метался по комнате, заложив руки за спину и наклонив голову. – Только один сугубо технический вопрос, – сказал он. – Мауритссон арестован? – Нет. Еще нет. – Отлично. Превосходно. Тогда, собственно, и совещаться не о чем. – Возможно. – Хочешь, позвоним начальнику ЦПУ. Интенданту, начальнику управления. Якобссон покачал головой. Он хорошо знал названных боссов. – Тогда заметано? Якобссон промолчал. – И ты внакладе не останешься. Теперь ты знаешь этого субчика и будешь держать его на примете. Пригодится. – Ладно, я поговорю с ним. – Вот и прекрасно.