– …вламываемся с пистолетами наготове в квартиру и окружаем преступников, – вздохнул Гунвальд Ларссон. – Вот именно, – сказал Бульдозер. – Точно так. После чего я вхожу и объявляю их арестованными. Превосходно. Вы запомнили все слово в слово. Ну что, как будто все варианты исчерпаны? Собравшиеся молчали. Наконец Цакриссон пробормотал: – А пятая альтернатива такая, что гангстеры открывают дверь, косят из автоматов нас всех вместе с собакой и сматываются. – Балда, – сказал Гунвальд Ларссон. – Во-первых, Мальмстрёма и Мурена задерживали не раз, и при этом еще никто не пострадал. Во-вторых, их всего двое, а у дверей будет шестеро полицейских и одна собака, да еще на лестнице десять человек, да на улице два десятка, да один прокурор на чердаке – или где он там намерен пребывать. Цакриссон стушевался, однако добавил мрачно: – В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным. – Мне ехать с вами? – спросил компьютерщик. – Не надо, – ответил Бульдозер. – Для тебя там дела не найдется. – Какой от тебя прок без твоей машины, – сказал Кольберг. – А что, вызовем подъемный кран да подтянем ему машину на пятый этаж, – предложил Гунвальд Ларссон. – Расположение квартиры, входы и выходы вам известны, – подвел итог Бульдозер. – Три часа назад дом взят под наблюдение. Как и следовало ожидать, все спокойно. Мальмстрём и Мурен даже и не подозревают, что их ждет. Господа, мы готовы. Он вытащил из грудного кармашка старинные серебряные часы, щелкнул крышкой и сказал: – Через тридцать две минуты мы нанесем удар. – А вдруг они попытаются уйти через окно? – предположил Цакриссон. – Пусть попробуют, – сказал Гунвальд Ларссон. – Квартира, как тебе известно, находится на пятом этаже, и пожарной лестницы нет. – А то была бы шестая альтернатива, – пробурчал Цакриссон. Бульдозер обратился к Мауритссону, который равнодушно следил за дискуссией: – Полагаю, господин Мауритссон вряд ли пожелает присоединиться к нам? Или вам хотелось бы повидаться с приятелями? Мауритссон не то поежился, не то пожал плечами. – В таком случае предлагаю вам спокойно переждать где-нибудь в этом здании, пока мы проведем операцию. Вы делец, и я тоже в некотором роде делец, так что вы меня поймете. Вдруг выяснится, что вы нас подвели, – тогда придется пересмотреть наше соглашение. – Идет, – кивнул Мауритссон. – Но я точно знаю, что они там. – По-моему, господин Мауритссон – подонок, – произнес Гунвальд Ларссон в пространство. Кольберг и Рённ напоследок еще раз проштудировали план квартиры, начерченный со слов Мауритссона, затем Кольберг сложил листок и сунул его в карман. – Что ж, поехали, – сказал он. Раздался голос Мауритссона: – Только ради бога учтите, что Мальмстрём и Мурен опаснее, чем вы думаете. Как бы они не попробовали прорваться. Вы уж зря не рискуйте. – Хорошо-хорошо, – отозвался Кольберг. – Не будем. Гунвальд Ларссон неприязненно посмотрел на Мауритссона: – Понятно, господин Мауритссон предпочел бы, чтобы мы ухлопали его приятелей, тогда ему не надо будет всю жизнь дрожать за свою жалкую шкуру. – Я только хотел предостеречь вас, – возразил Мауритссон. – Зря ты обижаешься. – Заткнись, мразь, – проворчал Гунвальд Ларссон. Он не терпел панибратства от людей, которых презирал. Будь то стукачи или начальство из ЦПУ. – Ну, все готово, – нетерпеливо вмешался Бульдозер. – Операция начинается. Поехали. В доме на скале Данвик все оказалось в точности, как говорил Мауритссон. Даже такая деталь, как табличка с надписью «С. Андерссон» на дверях квартиры. Справа и слева от двери прижались к стене Рённ и Гунвальд Ларссон. Оба держали в руках пистолеты, Гунвальд Ларссон – свой личный «Смит-энд-Вессон 38 мастер», Рённ – обыкновенный «вальтер», калибра 7,65 миллиметра. Прямо перед дверью стоял Кольберг. Лестничная клетка за его спиной была битком набита людьми: тут были и Цакриссон, и эксперт по газам, и проводник с собакой, и оба инспектора, и рядовые полицейские с автоматами в пуленепробиваемых жилетах. Бульдозер Ульссон, по всем данным, находился в лифте. «Ох уж это оружие», – подумал Кольберг, следя глазами за секундной стрелкой на часах Гунвальда Ларссона; сам он был безоружен. Осталось тридцать четыре секунды… У Гунвальда Ларссона были часы высшего класса, они показывали время с исключительной точностью. В душе Кольберга не было ни капли страха. Он слишком много лет прослужил в полиции, чтобы бояться таких субъектов, как Мальмстрём и Мурен. Интересно, о чем они говорят и думают, закрывшись там со своими запасами оружия и трусов, горами гусиного паштета и русской икры?.. Шестнадцать секунд… Один из них – очевидно, Мурен, – судя по словам Мауритссона, большой гурман. Вполне простительная слабость, Кольберг и сам страстно любил вкусно поесть. Восемь секунд… Что будет со всем этим добром, когда Мальмстрёма и Мурена закуют в наручники и увезут? Может, Мурен уступит ему свои припасы по недорогой цене? Или это будет скупка краденого?.. Две секунды. Русская икра, особенно та, с золотой крышечкой… Секунда. Всё. Он нажал кнопку звонка. Точка-тире… пауза… четыре точки… пауза… тире-точка. Все замерли в ожидании. Кто-то шумно перевел дух. Потом скрипнул чей-то башмак. Цакриссон звякнул пистолетом. Звякнуть пистолетом – это ведь надо суметь! Звяк-бряк… Смешное слово. У Кольберга забурчало в животе. Должно быть, от мыслей об икре. Рефлекс, как у павловских собак. А за дверью – ни звука. Две минуты прошло, и хоть бы что. По плану полагалось выждать еще десять минут и повторить сигнал. Кольберг поднял руку, давая понять, чтобы освободили лестничную площадку. Подчиняясь его приказу, Цакриссон и проводник с собакой поднялись на несколько ступенек вверх, а эксперт по газам спустился вниз. Рённ и Гунвальд Ларссон остались на своих местах. Кольберг хорошо помнил план, но не менее хорошо он знал, что Гунвальд Ларссон отнюдь не намерен следовать намеченной схеме. Поэтому он и сам отошел в сторонку.