– Тебе помочь, Ингела? – Да… если можно. Она вышла, через минуту вернулась и сообщила: – Теперь все в порядке. Кстати, о возрасте: ведь мы с тобой почти ровесники? Мартин Бек улыбнулся. Он привык к тому, что никто не давал ему пятидесяти лет, от силы – сорок пять. – Правда, стариком я Свэрда не назвала бы, – продолжала Peя, – но со здоровьем у него не ладилось. Что-то серьезное было, он считал, что ему недолго жить осталось. Как раз перед тем, как переехать, ложился на обследование. Что ему там сказали, не знаю. В онкологической клинике лежал, а это, насколько я понимаю, ничего доброго не сулит. Мартин Бек навострил уши: важная новость! Но тут опять хлопнула наружная дверь, и кто-то громко позвал: – Peя! – Здесь я. На кухне. Вошел мужчина. Увидев Мартина Бека, он остановился, но она живо пододвинула ему ногой стул: – Садись. Мужчина был молодой, лет двадцати пяти, рост средний, телосложение обычное. Овальное лицо, русые волосы, серые глаза, ровные зубы. Одет в клетчатую рубашку, вельветовые брюки и сандалии. В руке он держал бутылку красного вина. – Вот, захватил по дороге. – А я-то думала сегодня одним чаем обойтись, – сказала Peя. – Ладно. Доставай бокалы. Ставь четыре – Ингела стирает в ванной. – Она нагнулась, поскребла ногтями щиколотку, потом сказала: – Бутылка на четверых – маловато будет. Ничего, у меня кое-что припасено. Возьми одну в шкафчике, с левой стороны. Штопор лежит в верхнем ящике, слева от раковины. Мужчина выполнил ее указания. Он явно привык подчиняться. Когда он снова сел, Peя представила: – Надо думать, вы раньше не встречались? Мартин… Кент. – Привет, – сказал Кент. – Привет, – отозвался Мартин Бек. Они обменялись рукопожатием. Peя наполнила бокалы и крикнула: – Ингела, как управишься, тебя тут вино ждет! – Потом озабоченно посмотрела на парня в клетчатой рубашке: – Какой-то ты кислый сегодня. В чем дело? Опять неудача? Кент глотнул вина и спрятал лицо в ладонях. – Peя, куда мне податься? – Все еще без работы? – И никакого просвета. Для чего я диплом получал, если мест свободных нет? Нет и, похоже, не будет. Он потянулся к ней, хотел взять ее за руку, но она недовольно отодвинулась. – Сегодня мне пришла в голову отчаянная мысль, – продолжал он. – Хочу знать твое мнение. – Давай выкладывай свою мысль. – Поступить в полицейское училище. Они всех берут, им не хватает людей. С моим образованием я вполне могу рассчитывать на продвижение, как только научусь бить по морде лиходеев. – Тебе что, не терпится людей избивать? – Будто ты не знаешь. Но ведь я могу сделать что-то полезное… Важно освоиться, а там можно попытаться изменить порядки. – Между прочим, полиция меньше всего с лиходеями воюет, – заметила Peя. – А как ты думаешь кормить Стину и детей, пока будешь учиться? – Можно взять ссуду. Я вчера узнавал, когда брал бланки для поступления. Вот, посмотри и скажи свое мнение. Ты во всем разбираешься. – Он вынул из заднего кармана несколько сложенных бланков и проспект и положил на стол. – Или ты считаешь, что это безрассудная затея? – Да уж… К тому же вряд ли полиции нужны думающие люди, которые собираются перестраивать ее изнутри. А как у тебя анкета? С точки зрения политики? – Я состоял одно время в «Кларте»[42], больше ничего не было. А в училище теперь всех принимают, кроме явных организованных леваков. Она задумалась, потом глотнула вина и пожала плечами: – Что ж, попробуй… Вроде бы несуразная идея, а на деле может оказаться интересно. – Меня ведь что беспокоит… Он выпил, потом чокнулся с Мартином Беком, который пока предпочитал соблюдать умеренность. – Ну, что тебя беспокоит? – Голос Реи выдавал ее недовольство. – Выдержу ли я, вот в чем вопрос. Служба-то какая… Peя лукаво посмотрела на Мартина Бека; хмурое выражение на ее лице сменилось улыбкой. – А ты спроси Мартина. Он у нас спец. Парень недоверчиво поглядел на Мартина Бека. – Ты правда смыслишь в этом деле? – Немного. И могу подтвердить, что полиции позарез нужны хорошие люди. И в проспекте правильно сказано, что служба многогранная, можно специализироваться в разных областях. Если человек, например, увлекается вертолетами, или механикой, или организационными проблемами, или лошадьми… Peя хлопнула ладонью по столу так, что бокалы подпрыгнули. – Хватит чушь городить, – сердито сказала она. – Отвечай честно, черт дери. К своему собственному удивлению, Мартин Бек ответил: – Если вы согласны повседневно общаться с болванами и чтобы вами помыкали спесивцы, карьеристы или просто идиоты, можно выдержать несколько лет. Главное, не иметь собственного мнения ни по каким вопросам. А потом… потом, глядишь, и сам таким станешь. – Да я вижу, ты не любишь полицию, – разочарованно сказал Кент. – Не верится мне, что дело обстоит так плохо. О полиции многие предвзято судят. А ты что скажешь, Peя? Она рассмеялась – громко, от души. – Попробуй, – сказала она наконец. – Сдается мне, будет из тебя хороший полицейский. Тем более что кандидатов на это звание, судя по всему, немного. Так что тебе успех обеспечен. – Ты поможешь мне бланки заполнить? – Давай ручку. Мартин Бек достал ручку из внутреннего кармана пиджака. Peя подперла рукой голову и принялась писать с сосредоточенным лицом. – Это будет черновик, – объяснила она. – Потом перепишешь на машинке. Можешь моей воспользоваться. Девушка по имени Ингела управилась со стиркой и присоединилась к ним. Говорила она преимущественно о ценах на продукты, о том, как на упаковке вчерашнего молока ставят завтрашнее число. Мартин Бек заключил, что она работает в магазине самообслуживания. Звякнул колокольчик, скрипнула наружная дверь, и кто-то зашаркал по коридору. На кухню вошла пожилая женщина. – У меня что-то телевизор плохо показывает, – пожаловалась она. – Если антенна виновата, я попрошу Эрикссона завтра проверить ее. Или же придется сдать в починку. Что поделаешь, вон уже сколько служит. А мы пока одолжим другой у моих друзей, у них есть лишний. Тоже не новый, правда. Завтра договорюсь. – Я сегодня хлеб пекла, вот и вам булку принесла. – Спасибо, огромное спасибо. Вы не волнуйтесь, все будет в порядке с телевизором. – Peя кончила писать (быстро управилась!), вернула Кенту бланки и снова обратила пристальный взгляд на Мартина Бека. – Сам видишь, домовладелец обо всем должен заботиться. Именно должен, да мало кому это по душе. Большинство ловчат, только и думают, на чем выгадать. По-моему, это свинство, я стараюсь все сделать, чтобы жильцам было уютно и чтобы они ладили между собой. Квартиры привела в порядок, а вот для наружного ремонта денег нет. Повышать квартирную плату тоже не хочется. Но ведь осень на носу, так что никуда не денешься. Хочешь, чтобы дом был в порядке, не жалей труда. Ответственность надо чувствовать перед съемщиками. У Мартина Бека было удивительно хорошо на душе. Ему не хотелось уходить из этой кухни. К тому же его немного разморило от вина. Как-никак больше года не брал в рот спиртного. – Постой, – спохватилась она. – Разговор-то у нас о Свэрде! – У него были дома какие-нибудь ценности? – Какие там ценности… Два стула, стол, кровать, грязный коврик да самая необходимая утварь – вот и все его имущество. Одежда – только что на нем. Нет, замки эти явно от помешательства. Всех людей сторонился. Со мной, правда, разговаривал, но только когда очень подпирало. – Такое впечатление, что он был совсем нищий.