Peя глубоко задумалась. Наполнила бокал вином, сделала глоток и наконец ответила: – А вот в этом я не уверена. Болезненно скупой – это да. Конечно, квартплату он вносил вовремя, но каждый раз ворчал. Из-за восьмидесяти крон в месяц! И насколько мне известно, в магазине брал только собачий корм. Нет, вру – кошачий. Не пил. Расходов у него не было никаких, так что вполне мог бы иногда взять немного колбасы, пенсия позволяла. Конечно, многие старики собачьим кормом обходятся, но у них, как правило, много уходит на квартиру, да и запросов побольше, разрешают себе иногда побаловаться бутылочкой десертного вина. Свэрд себе даже приемника не завел. Я читала в курсе психологии про людей, которые ели картофельную шелуху и носили старое тряпье, а в матраце у них были зашиты сотни тысяч крон. Известный случай. Изъян в психике, не помню только, как называется. – Но в матраце Свэрда денег не было. – И он сменил квартиру. Не в его духе поступок. Ведь на новом месте, наверное, приходилось больше платить. Да и на переезд деньги пошли. Нет, тут что-то не так. Мартин Бек допил вино. Как ни хочется посидеть еще с этими людьми, надо уходить. И есть над чем поразмыслить… – Ну ладно, я пошел. Спасибо. Всего доброго. – А я собиралась приготовить спагетти с мясным соусом. Отличная штука, когда сам делаешь соус. Оставайся? – Да нет, мне надо идти. Peя проводила его до дверей, не надевая сабо. Проходя мимо детской, он заглянул туда. – Ага, – сказала она, – детей нет дома, они за городом. Я разведена. – Помолчала и спросила: – Ты ведь тоже?.. – Тоже. Прощаясь, она сказала: – Ну пока, приходи еще. Днем я занята на летних курсах, а вечером, после шести, всегда дома. – Выждала немного и добавила с лукавинкой во взгляде: – Потолкуем о Свэрде. Сверху по лестнице спускался толстяк в шлепанцах и неглаженых серых брюках, с красно-желто-синим значком FNL[43] на рубашке. – Peя, лампочка на чердаке перегорела, – сообщил он. – Возьми новую в чулане, – ответила она. – Семьдесят пять свечей достаточно. – И снова обратилась к Мартину Беку: – Тебе ведь не хочется уходить, оставайся. – Нет, пойду. Спасибо за чай, за бутерброды, за вино. По ее лицу было видно, что она не прочь настоять на своем. Удержать его хотя бы с помощью спагетти. Однако она передумала. – Ну ладно, пока. – Пока. Никто из них не сказал «до свидания». Пока он шагал к своему дому, стемнело. Он думал о Свэрде. Он думал о Рее. И хотя он этого по-настоящему еще не осознал, на душе у него было хорошо. Так хорошо, как давно уже не было. 22 За письменным столом Гунвальда Ларссона друг против друга сидели двое – хозяин стола и Кольберг. У обоих был задумчивый вид. На календаре по-прежнему четверг, шестое июля, они только что покинули кабинет Бульдозера Ульссона, предоставив начальнику спецгруппы в одиночестве мечтать о счастливом дне, когда он наконец посадит за решетку Вернера Рууса. – Не пойму я этого Бульдозера, – сказал Гунвальд Ларссон. – Неужели он и впрямь думает отпустить Мауритссона? – Похоже на то, – пожал плечами Кольберг. – Хоть бы слежку организовал, честное слово, – продолжал Гунвальд Ларссон. – Прямой смысл… Или, по-твоему, у Бульдозера припасена какая-нибудь другая гениальная идея? Кольберг в раздумье покачал головой: – Нет, по-моему, тут вот что: Бульдозер решил пожертвовать тем, что ему может дать слежка за Мауритссоном, в расчете на что-то более важное. – Например? – Гунвальд Ларссон нахмурил брови. – Разве Бульдозеру не важнее всего накрыть эту шайку? – Это верно. Но ты задумывался над тем, что никто из нас не располагает такими надежными источниками информации, как Бульдозер? Он знает кучу воров и бандитов, и они ему всецело доверяют, потому что он их никогда не подводит, всегда держит слово. Они ему верят, знают, что понапрасну он не станет ничего обещать. Осведомители – главная опора Бульдозера. – По-твоему, ему не будет ни доверия, ни надежной информации, как только они проведают, что он устроил слежку за стукачом? – Вот именно, – ответил Кольберг. – Все равно, я считаю, что упускать такой шанс – глупее глупого, – сказал Гунвальд Ларссон. – Если незаметно проследить, куда направится Мауритссон, и выяснить, что у него на уме, Бульдозеру это не повредит. Он вопросительно посмотрел на Кольберга. – Ладно, – отозвался тот. – Я и сам не прочь разузнать, что собирается предпринять господин Верный Мауритссон. Кстати, Верный – это имя или у него двойная фамилия? – Собачья кличка, – объяснил Гунвальд Ларссон. – Может, он иногда под видом собаки орудует? Но нам надо поторапливаться, его могут отпустить с минуты на минуту. Кто начинает? Кольберг посмотрел на свои новые часы, такие же, как те, которые побывали в стиральной машине. Он уже часа два не ел и успел проголодаться. В какой-то книжке он прочел, что одно из правил диеты для тучных – есть понемногу, но часто, и усердно выполнял вторую половину этого правила. – Начни ты, – предложил он. – А я буду у телефона, как только тебе понадобится помощь или смена – звони. Да, возьми лучше мою машину, она не такая приметная, как твоя. Он отдал Гунвальду Ларссону ключи. – Идет. – Гунвальд Ларссон встал и застегнул пиджак. В дверях он обернулся: – Если Бульдозер будет меня искать, придумай что-нибудь. Привет, жди звонка. Кольберг выдержал пару минут, потом спустился в столовую, чтобы расправиться с очередным «диетическим» блюдом. Гунвальду Ларссону не пришлось долго ждать. Через несколько минут на крыльце появился Мауритссон. Подумав немного, он взял курс на Агнегатан. Свернул направо, дошел до Хантверкаргатан и повернул налево. У автобусной остановки на площади Кунгсхольмсторг остановился. Гунвальд Ларссон притаился в подъезде неподалеку. Он отлично понимал, что перед ним – нелегкая задача. При его росте и массе даже в толпе трудно оставаться незамеченным, и Мауритссон узнает его с первого взгляда. Так что ехать с ним в одном автобусе нельзя, сразу увидит. На стоянке такси через улицу была одна свободная машина. Только бы ее не увели у него из-под носа! Гунвальд Ларссон решил обойтись без машины Кольберга. Подошел шестьдесят второй автобус, и Мауритссон сел в него. Гунвальд Ларссон дал автобусу отойти подальше, чтобы Мауритссон не увидел его из окна, и поспешил к такси. За рулем сидела молодая женщина с копной светлых волос и живыми карими глазами. Гунвальд Ларссон показал свое удостоверение и попросил ее следовать за автобусом. – Как интересно! – загорелась она. – Наверное, за каким-нибудь опасным гангстером гонитесь? Гунвальд Ларссон промолчал. – Понимаю, секрет. Не беспокойтесь, я умею держать язык за зубами. Но этого она как раз и не умела. – Поедем потише, чтобы не обгонять автобус на остановках, – предложила она тут же. – Вот именно, – процедил Гунвальд Ларссон. – Только не сокращайте интервал. – Ясно, чтобы он вас не заметил. Да вы опустите щиток от солнца, и сверху вас никто не разглядит. Гунвальд Ларссон послушался. Она поглядела на него с видом заговорщика, увидела перевязанную руку и воскликнула: – Ой, что это у вас? Наверное, с бандитами схватились? Гунвальд Ларссон только крякнул в ответ. – Да, полицейская служба опасная, – не унималась она. – Но зато и жутко увлекательная! Я сама до того, как за руль сесть, собиралась в полицейские пойти. Лучше всего – в детективы, но муж был против. Гунвальд Ларссон молчал. – Да и на такси тоже бывает интересно. Вот как сейчас, например. Гунвальд Ларссон криво усмехнулся в ответ на ее сияющую улыбку. Она старательно выдерживала нужную дистанцию до автобуса и вообще на редкость хорошо вела машину, за это можно было простить ей болтливость.