– Какой? – При вскрытии вы ничего особенного не заметили? – Как же, заметила, что он застрелился. Об этом сказано в моем заключении. – Да нет, я, собственно, о другом. Вы не обнаружили признаков какого-нибудь серьезного заболевания? – Нет. Никаких органических изменений не было. Правда… – Что? – Я ведь не очень тщательно его исследовала. Определила причину смерти, и все. Только грудную клетку и смотрела. – Точнее? – Прежде всего сердце и легкие. Никаких дефектов – если не считать, что он был мертв. – Значит, в остальном возможность болезни не исключается? – Конечно. Все, что угодно, – от подагры до рака печени. Скажите, а почему вы так копаетесь? Рядовой случай, ничего особенного… – В моих вопросах тоже нет ничего особенного. Мартин Бек закруглился и попробовал разыскать кого-нибудь из сотрудников баллистической лаборатории. Ничего не добился и в конце концов вынужден был позвонить самому начальнику отдела, Оскару Йельму, который пользовался славой выдающегося специалиста по криминалистической технике и малоприятного собеседника. – А, это ты, – пробурчал Йельм. – Я-то думал, тебя сделали начальником управления… Видно, не оправдались мои надежды. – А тебе-то что от этого? – Начальники управлений сидят и думают о своей карьере. Кроме тех случаев, когда играют в гольф и мелют вздор по телевидению. Уж во всяком случае, они не звонят сюда и не задают пустых вопросов. Ну, что тебе нужно? – Ничего особенного, баллистическая экспертиза. – Ничего особенного? А поточнее можно? Нам ведь каждый недоумок какую-нибудь дрянь шлет. Горы предметов ждут исследования, а работать некому. На днях Меландер прислал бак из уборной с садового участка – определите, мол, сколько людей в него испражнялось. А бак полный до краев, его, наверное два года не чистили. – Да уж, неприятная история. Фредрик Меландер прежде занимался убийствами, много лет был одним из лучших сотрудников Мартина Бека. Но недавно его перевели в отдел краж – видимо, надеясь, что он поможет разобраться в царящем там кавардаке. – Точно, – сказал Йельм. – В нашей работе приятного мало. Если бы кто-нибудь это понимал. Начальник ЦПУ сто лет к нам не заглядывал, а когда я весной попросился к нему на прием, он велел передать, что в обозримом будущем у него все расписано. В обозримом будущем, а? – Знаю, знаю, что у вас хоть волком вой. – Это еще мягко сказано. – Голос Йельма звучал несколько приветливее. – Ты просто не представляешь себе, что творится. И хоть бы кто посочувствовал нам, добрым словом поддержал. Черта с два. Оскар Йельм был неисправимый брюзга, зато хороший специалист. И он был восприимчив к лести. – Просто диво, как вы со всем управляетесь, – сказал Мартин Бек. – Диво? – повторил Йельм совсем уже добродушно. – Это не диво, это чудо. Ну так что у тебя за вопрос по баллистической экспертизе? – Да я насчет пули, которую извлекли из одного покойника. Фамилия убитого Свэрд. Карл Эдвин Свэрд. – Ясно, помню. Типичная история. Диагноз – самоубийство. Патологоанатом прислал пулю нам, а что с ней делать, не сказал. Может, позолотить и отправить в криминалистический музей? Или это послание надо понимать как намек: дескать, отправляйся на тот свет сам, пока не пришили? – А какая пуля? – Пистолетная. Пистолет у тебя? – Нет. – Откуда же взяли, что это самоубийство? Хороший вопрос. Мартин Бек сделал отметку в своем блокноте. – Какие-нибудь данные можешь сообщить? – Конечно. Судя по всему, сорок пятый калибр, род оружия – автоматический пистолет. Правда, такие пистолеты разные фирмы делают, но если ты пришлешь гильзу, определим поточнее. – Я не нашел гильзы. – Не нашел? А что, собственно, делал этот Свэрд после того, как застрелился? – Не знаю. – Вообще-то, с такой пулей в груди особую прыть не разовьешь, – заметил Йельм. – Ложись да помирай, вот и весь сказ. – Понятно, – сказал Мартин Бек. – Спасибо. – За что? – За помощь. И желаю успеха. – Попрошу без этих шуточек. – Йельм положил трубку. Что ж, один вопрос выяснен. Кто бы ни стрелял, сам Свэрд или кто-то другой, он действовал наверняка. Сорок пятый калибр гарантирует успех, даже если не попадешь точно в сердце. Это ясно, а в целом – много ли дал ему этот разговор? Пуля – это еще далеко не улика, если нет оружия или хотя бы гильзы. Правда, выяснилась одна важная деталь. Йельм сказал, что пуля от автоматического пистолета сорок пятого калибра, а на его слова можно положиться. Итак, Свэрд убит из автоматического пистолета. А в остальном все непонятно по-прежнему. Свэрд не мог покончить с собой, и никто другой не мог его убить. Мартин Бек продолжил поиск. Он начал с банков, зная по опыту, что на них уйдет уйма времени. Правда, в Швеции не ахти как строго с тайной вкладов, но очень уж много финансовых учреждений, к тому же годовой процент невысок и мелкие вкладчики предпочитают банки соседних стран, особенно Дании. Мартин Бек не давал передышки телефону. Говорят из полиции. По поводу такого-то, проживающего по адресу такому-то или такому-то… личный индекс… Просим сообщить, не открывал ли он у вас личный счет, не было ли у него абонентского ящика. Вопрос сам по себе несложный, но пока всех обзвонишь… А тут еще пятница и конец рабочего дня. Раньше понедельника-вторника ответов не жди. Кроме того, надо бы позвонить в больницу, где лежал Свэрд, но это дело Мартин Бек сразу отложил на понедельник. Его рабочий день тоже подходил к концу. В Стокгольме в это время царил полный хаос, полиция была в истерике, многочисленные толпы – в панике. Но Мартин Бек об этом не подозревал. В его окно из всей Северной Венеции[57] было видно только дышащее миазмами шоссе да промышленные комплексы. Словом, вид не более отвратительный и отталкивающий, чем всегда. В семь часов он все еще сидел в своем кабинете, хотя рабочий день кончился два часа назад и сегодня он больше ничего не мог сделать для следствия. Наиболее осязаемым итогом дня была метина на указательном пальце правой руки от усердного вращения телефонного диска. Завершая служебные дела, он поискал в телефонной книге Рею Нильсен. Нашел и уже хотел набрать ее номер, но поймал себя на том, что не знает, о чем ее спросить, во всяком случае по поводу Свэрда. И нечего себя обманывать: служба тут ни при чем. Просто он хотел убедиться, дома ли Peя, и задать ей только один незатейливый вопрос. Можно зайти? Мартин Бек снял руку с аппарата и поставил телефонные книги на место. Потом навел порядок на столе, выбросил ненужные бумажки, аккуратно сложил карандаши. Все это он делал тщательно, не спеша и ухитрился растянуть уборку чуть ли не на полчаса. И еще полчаса возился с испорченной шариковой ручкой, прежде чем решил, что ее уже не починишь, и выбросил в корзину. Здание еще не опустело, он слышал, как по соседству двое коллег спорят о чем-то на повышенных тонах. Его не интересовало, о чем они спорят. Выйдя на улицу, Мартин Бек зашагал к метро Мидсоммаркрансен. Ему пришлось довольно долго ждать, прежде чем подошли зеленые вагоны, снаружи очень аккуратные, а внутри изуродованные хулиганами – сиденья изрезаны, ручки оторваны или отвинчены.