Ее руки были заняты – Peя делилась с гостьей секретами вязания, – и она показала ногой. Он разыскал отвертку и шило, но она остановила его: – Это не срочно. Возьми себе чашку и садись с нами. Погляди, каких булочек Анна напекла. Он сел и принялся за свежую булочку, рассеянно слушая их беседу, но затем в мозгу его будто включился магнитофон, который воспроизводил совсем другой разговор, происходивший одиннадцать дней назад. Разговор в одном из коридоров Стокгольмского городского суда состоялся во вторник, 4 июля 1972 года. Мартин Бек: Значит, вы выбили шплинты из петель, открыли дверь, а потом вошли в квартиру? Кеннет Квастму: Ну да. Мартин Бек: Кто вошел первым? Кеннет Квастму: Я вошел. Кристианссона мутило от запаха. Мартин Бек: Что ты сделал, когда вошел? Поточнее. Кеннет Квастму: Вонь стояла жуткая. В комнате было мало света, но я увидел на полу труп, метрах в двух-трех от окна. Мартин Бек: Дальше? Постарайся вспомнить все подробно. Кеннет Квастму: В комнате нечем было дышать. Я обошел вокруг тела и подошел к окну. Мартин Бек: Окно было закрыто? Кеннет Квастму: Да. И роликовая штора спущена. Я хотел ее поднять – не поддалась. Пружина была сорвана. Но ведь надо было открыть окно, чтобы проветрить. Мартин Бек: Ну и что же ты сделал? Кеннет Квастму: Просто отодвинул штору в сторону и распахнул окно. Потом мы скрутили штору и наладили пружину. Но это уже потом. Мартин Бек: Окно было заперто? Кеннет Квастму: Ага, во всяком случае, одна щеколда была надета на крюк. Я поднял ее и открыл окно. Мартин Бек: Ты не помнишь, какая это была щеколда – верхняя или нижняя? Кеннет Квастму: Точно не скажу. По-моему, верхняя. Насчет нижней сейчас не припомню. Кажется, я ее тоже открыл… нет, не помню. Мартин Бек: Но ты уверен, что окно было заперто изнутри? Кеннет Квастму: Конечно уверен. На сто процентов. Peя легонько толкнула Мартина Бека ногой. – Кому говорят, возьми еще булочку. – Peя, у тебя есть хороший фонарик? – спросил он. – Есть. В чуланчике, на гвозде висит. – Можно его взять на время? – Конечно возьми. – Мне надо уйти сейчас. Но я быстро вернусь и починю дверь. – Отлично, – сказала она. – Пока. – Пока, – эхом откликнулись ее подруги. – Пока, – ответил Мартин Бек. Он взял фонарик, вызвал по телефону такси и поехал прямо на Бергсгатан. Несколько минут постоял на тротуаре, глядя через улицу на окно на третьем этаже. Потом повернулся. Перед ним возвышался поросший кустарником, крутой каменистый склон Крунубергского парка. Мартин Бек стал карабкаться вверх по склону, пока не поравнялся с окном. Промежуток составлял от силы двадцать пять метров. Достав из грудного кармана шариковую ручку, он прицелился в темный прямоугольник окна. Штора была спущена; до особого распоряжения полиция запретила негодующему домовладельцу сдавать квартиру. Мартин Бек сделал несколько шагов в одну, в другую сторону, пока не нашел наилучшее положение. Он не считал себя метким стрелком, однако не сомневался, что, будь у него в руке вместо шариковой ручки автоматический пистолет сорок пятого калибра, он сумел бы попасть в человека, стоящего в этом окне. И остаться при этом незамеченным. Конечно, в середине апреля листва пожиже, но и то можно притаиться так, что на тебя не обратят внимания. В это время дня еще достаточно светло, но и поздно вечером уличное освещение, наверное, позволяет различить окно. К тому же в темноте легче укрыться в кустах. А вот стрелять без глушителя было бы рискованно. Он еще раз проверил, какое место лучше всего подходило для стрельбы, и приступил к поискам. Прохожих было немного, и каждый останавливался, услышав возню на склоне. Остановятся на секунду-другую и тут же спешат дальше, боясь нарваться на неприятности. Мартин Бек искал продуманно. Начал справа – почти все автоматические пистолеты выбрасывают гильзу вправо, однако дальность и направление различаются. Дело это было достаточно кропотливое. Местами пришлось пускать в ход фонарик. Но Мартин Бек не сдавался, он с самого начала настроился искать долго. Он нашел гильзу через час сорок минут. Она застряла между двумя камнями – исцарапанная, грязная. С весны прошел не один дождь. И собаки тут бродили, да и люди, наверное, топали в поисках подходящего места, чтобы нарушить закон и порядок, распивая пиво в общественных местах. Мартин Бек извлек латунный цилиндрик из щели, обернул носовым платком и сунул в карман. Потом пошел по Бергсгатан налево. Около ратуши поймал такси и доехал до криминалистической лаборатории. Правда, рабочий день кончился, но Мартин Бек рассчитывал на то, что теперь почти всюду можно застать людей, работающих сверхурочно. Он не ошибся, однако ему пришлось изрядно поторговаться, чтобы его находку хотя бы приняли. В конце концов он настоял на своем, положил гильзу в пластиковую коробку и тщательно заполнил карточку. – И конечно же, это безумно срочно, невозможно терпеть, – сказал лаборант. – Да нет, – ответил Мартин Бек. – Совсем не срочно. Будет время – поглядите, если не трудно. Он сам еще раз посмотрел на гильзу. Смятая, грязная, неказистая – много ли от нее проку… – За такие слова, ей-богу, нарочно поскорее сделаю, – сказал лаборант. – А то ведь только и слышишь: «Срочно, спешно, каждая секунда дорога!» Было уже довольно поздно, и Мартин Бек решил сперва позвонить Рее. – Привет, – отозвалась она. – Я одна дома, гости ушли. Подъезд заперт, но я сброшу тебе ключ. – Я починю крючок. – Уже сделано. А ты управился со своими делами? – Ага. – Вот и хорошо. Значит, жду тебя через полчаса. – Около того. – Покричи снизу. Он приехал в начале двенадцатого и посвистел. Пришлось немного подождать, зато Peя спустилась сама – босая, в красной ночной рубашке. Войдя на кухню, она спросила: – Ну что, пригодился фонарик? – Ага, еще как. – Выпьем вина? Кстати, ты ужинал? – Нет.