– Не хочется. – Так оставайся. Он кивнул. Она продолжала: – Только учти, со мной рядом спать – не сахар. Я без конца ворочаюсь, даже во сне. Он разделся и лег. – Ну что – снять мою роскошную хламиду? – спросила она. – Сними. – Ладно. Она разделась и легла рядом с ним. – Увеселений не будет. Он подумал, что вот уже два года, как спит один. – Здорово устал? Мартин Бек промолчал. От нее исходило ласковое тепло. – Опять до мозаики руки не дошли, – сказала Рея. – Ничего, на следующей неделе. Он быстро уснул. XXIX В понедельник утром Мартин Бек явился на работу, напевая какую-то песенку, чем немало поразил встретившегося ему в коридоре служащего. Он отлично себя чувствовал оба выходных дня, хотя и провел их в одиночестве. Давно у него не было так хорошо на душе, сразу и не припомнишь – когда. Разве что в канун Иванова дня в 1968 году. Кажется, вторгаясь в запертую комнату Свярда, он в то же время вырывается на волю из своего собственного заточения? Он положил перед собой выписки из амбарных книг, отметил галочками фамилии, которые по датам подходили больше всего, и взялся за телефон. Перед страховыми обществами стоит ответственная задача, а именно: зашибить возможно больше денег, посему люди у них трудятся, как каторжные. И по той же причине они содержат документацию в образцовом порядке, а то ведь, чего доброго, надует кто-нибудь, оставит без барыша. Вообще-то спешка и гонка в наши дни стала чуть ли не самоцелью. «Это невозможно, у нас нет времени». Против этого есть разные приемы. Например, тот, к которому он прибег в пятницу в криминалистической лаборатории. Или другой: сделать вид, что твое дело – самое спешное. Такой трюк сходит, когда ты представляешь государственное учреждение. Правда, в пределах своего ведомства это сложнее, но есть люди, на которых слово «полиция» производит впечатление. «Это невозможно, у нас нет времени. А вам срочно?» «Чрезвычайно срочно. Вы обязаны сделать это». «Но у нас нет времени». «Кто ваш непосредственный начальник?» И так далее. Добившись ответа на очередной вопрос, он делал пометку в блокноте. Возмещение выплачено. Дело урегулировано. Держатель страховки скончался прежде, чем был произведен расчет. Мартин Бек продолжал звонить и выспрашивать. Конечно, не везде ему сопутствовала удача, но все же на полях блокнота появилось уже довольно много пометок. При восьмом разговоре его вдруг осенило: – А что происходит с поврежденным грузом, после того как компания выплатит страховку? – Его проверяют, разумеется. Если товар не совсем испорчен, наши служащие могут приобрести его со скидкой. Ну конечно. На этом тоже можно что-то выгадать. Неожиданно ему вспомнилось кое-что из собственного опыта. Двадцать два года назад, в бытность молодоженом, он жил далеко не богато. Инга, его жена, до того как родилась причина брака, служила в страховой компании. И однажды купила там со скидкой уйму поврежденных при транспортировке банок на редкость отвратительного бульона. Эти банки выручали их несколько месяцев; с тех самых пор ему противно глядеть на бульон. Вполне возможно, что Калле Свярд или какой-нибудь другой эксперт дегустировал сей мерзопакостный продукт и признал его непригодным в пищу. Девятый номер ему не пришлось набирать. Телефон вдруг зазвонил сам. Кому-то понадобился Мартин Бек. Неужели?.. Нет, не угадал. – Бек слушает. – Это Ельм говорит. – Привет, молодец, что позвонил. – Что верно, то верно. Но ты, говорят, вел себя здесь вполне пристойно, и кроме того, я решил оказать тебе услугу напоследок. – Напоследок? – Ну да, пока тебя не сделали начальником управления. Я вижу, ты нашел свою гильзу. – Вы ее исследовали? – А зачем, ты думаешь, я звоню, – едко произнес Ельм. – Нам тут некогда заниматься пустой болтовней. «Кажется, у него припасен какой-то сюрприз», – подумал Мартин Бек. Ельм звонил сам, когда мог чем-нибудь блеснуть. Во всех других случаях приходилось терпеливо ждать письменного заключения. – Считай, что я твой должник, – сказал он. – Вот именно, – ответил Ельм. – Так вот, насчет твоей гильзы – и досталось же ей. С таким материалом работать – не сахар. – Понимаю. – Что ты там понимаешь… Но ты, очевидно, хочешь знать, связана ли гильза с пулей, которую нашли в теле самоубийцы? – Да. Молчанье. – Да, – повторил Мартин Бек. – Очень хочу знать. – Связана, – сказал Ельм. – Это точно? – Разве я тебе не говорил, что мы тут не занимаемся гаданием? – Извини. Значит, гильза от той пули. – От нее. А пистолета у тебя случайно нет? – Нет. Я не знаю, где он может быть. – Зато я знаю, – сухо произнес Ельм. – В эту минуту он лежит на моем столе. В логове спецгруппы на Кунгсхольмсгатан царило отнюдь не приподнятое настроение. Бульдозер Ульссон умчался в полицейское управление за инструкциями. Начальник ЦПУ велел проследить, чтобы ничего не просочилось в печать, и теперь ему не терпелось узнать, что именно не должно просочиться. Колльберг, Рённ и Гюнвальд Ларссон сидели безмолвно в позах, которые выглядели как пародии на «Мыслителя» Родена. В дверь постучались, и в кабинет вошел Мартин Бек.