Принцесса Касили смотрела на бесчисленное множество солдат и лошадей, катающихся и дерущихся в грязи, обнимающихся и плачущих, отчаянно сопротивляющихся; она не смогла этого вынести и отвернулась. Му Жуо Лун смеялся и кричал, но внезапно лицо его стало более серьезным, он повернулся к Хуо Цинтун и произнес: – Я сказал тебе то, чего не следовало, не злись на меня. На самом деле мой характер очень вспыльчивый, а отец я, честно сказать, не очень. Хуо Цинтун прикусила губу и ничего не сказала. Синь Ян, стоя на коленях, начал кланяться: – Черт меня побери, я не понял, как гениален был план этой девушки, и нагрубил ей! Прости же ошибки людей, что ниже и глупее тебя… Но Хуо Цинтун уже натянула поводья и устремилась вниз с дюны. Чжан Цзинь рассмеялся и сказал: – Забудь, я попрошу Главу принести ей извинения от твоего лица позже. Но я только одного не понимаю: почему она не привела всех цинских солдат в это болото? Сюй Тяньхун сказал: – Сравни численность армий… Если бы тут сейчас были все цинские войска, как бы мы смогли заманить их на болото? – Зря мы только винили эту девушку… – сказал Чжан Цзинь. К этому времени большая часть цинской армии уже погрузилась в трясину, крики стихли; болото поглотило всю оставшуюся армию. От людей, лошадей, мечей, копий и доспехов не осталось и следа, лишь несколько сотен знамен валялись в грязи. – Отправляемся на южный берег Черной реки, – приказала Хуо Цинтун, и все послушно пошли за ней. По дороге Чэнь Цзялуо и Му Жуо Лун обсудили произошедшие события. Му Жуо Луну было не по себе. Обе дочери были его сокровищами и любимицами, но обе влюбились в ханьца Чэня. Согласно мусульманским обычаям, мужчина может жениться на четырех женах, но Чэнь Цзялуо не придерживается обычаев мусульман. Он слышал, что ханьцы женятся только на одной женщине. Не зная, как решить это дело, он подумал про себя: «Поговорим об этом после того, как цинские солдаты потерпят поражение. Хуо Цинтун умна, у Касили чистое сердце, и они обе – хорошие подруги. Выход всегда есть». Мусульмане прибыли на южный берег Черной реки ближе к вечеру. Прискакал солдат и, запыхавшись, доложил: – Цинские солдаты упорно атакуют. Командир второго отряда Зеленого знамени мертв, а командир второго отряда Черного знамени тяжело ранен. Потери велики. – Скажи помощнику командира второго отряда Зеленого знамени, чтобы он принял командование. Он не должен отступать ни на шаг, – приказала Хуо Цинтун. Солдат снова умчался. Му Жуо Лун сказал: – Может, нам пойти в подкрепление? – Нет! – резко ответила Цинтун и, повернувшись к солдатам, сказала: – Пока отдыхайте. Только никаких костров, никакого шума. Приказ был отдан, и войска просто молча отдыхали в темноте. Вдали слышался шум Черной реки и звуки, с которыми цинские и мусульманские войска убивали друг друга. Прибежал кавалерист и доложил: – Новый командир отряда Зеленого знамени убит, люди теряют последние силы! Хуо Цинтун сказала: – Командир третьего отряда Зеленого знамени, твоя команда пойдет на подкрепление, а ты возглавишь это все. Командир поднял свой длинный меч, кивнул и повел свою команду к сражающимся. – Госпожа Хуо Цинтун, я тоже пойду и буду сражаться? – спросил Чжан Цзинь. – Нет, не стоит, лучше отдохни. Чжан Цзинь, видя, как девушка лихо раздает приказы, спорить не стал. Вскоре звуки битвы переросли в рев. – Отряды Зеленого знамени будут находиться в засаде за песчаными дюнами на востоке. Отряд Белого знамени, монгольские и казахские войска будут находиться в засаде на западе, – приказала Хуо Цинтун. – А ну, за мной! Они поскакали к Черной реке, и по мере того, как они приближались к ней, металлический звон оружия становился поистине оглушительным. При свете факелов они увидели мусульманских бойцов, храбро защищавших деревянный мост через реку, перед лицом яростных атак лучших солдат цинской армии. – Отступайте! – крикнула своим сражавшимся солдатам Хуо Цинтун, и бойцы на мосту отступили, оставив проход, по которому хлынули несколько тысяч цинских войск. Но они не знали, что деревянные балки на мосту были заранее ослаблены и привязаны к лошадям толстыми веревками. По приказу Хуо Цинтун солдаты хлестнули лошадей, и те поскакали вперед. Мост мгновенно обрушился, сотни солдат в железных доспехах, находившихся на мосту, упали в реку. Оставшиеся на другом берегу реки цинские воины не смогли помочь своим бойцам. По приказу Хуо Цинтун основная часть мусульманской армии, прятавшейся за песчаными дюнами, появилась и разгромила цинские войска, которые успели перебраться на южный берег. Те, кто упал в воду, утонули под тяжестью собственного обмундирования, а цинские воины на другом берегу реки были так напуганы зрелищем резни, что повернулись и бежали в сторону города Яркенда. – Переберитесь на другой берег и пуститесь за ними в погоню! – приказала Хуо Цинтун. Воины быстро соорудили деревянный мост и помчались к Яркенду. Жители города уже давно оставили свои дома. Увидев, что к ним движется цинская армия, Хуо Ай, следуя указаниям своей сестры, сначала оказал небольшое сопротивление, а потом отступил из города. Вскоре после этого прибыли цинские войска, бежавшие с берегов Черной реки, вместе с генералом Чжао Вэем и его сотней с лишним весьма потрепанных телохранителей. Город теперь был полон цинских солдат. Увидев, что его солдаты потерпели поражение на реке, генерал был очень разгневан. Немногим позже Чжао Вэй получил сообщение о том, что несколько сотен военнослужащих, которые пили воду из городских колодцев, умерли от отравления. Он послал отряд собрать немного чистой воды за пределами города. А затем небо окрасилось в красный цвет. Оказывается, эта местность была богата месторождениями нефти; по приказу Хуо Цинтун в каждом доме были заложены бочки, наполненные нефтью. Мусульмане, сидевшие в засаде, пробрались в дома и подожгли их – город превратился в огромную горящую печь. Чжао Вэй в сопровождении своих солдат бежал сквозь огонь и дым. В городе началась жуткая давка. Солдаты, орудуя мечами, прокладывали кровавую дорогу к выходу. Добравшись до западных ворот, Чжао Вэй хотел было выйти, но с противоположной стороны появился большой отряд солдат в железных доспехах, сообщивших, что городские ворота заблокированы мусульманами и вырваться наружу невозможно. Чжао Вэй повернул на восток. Огонь разгорался все сильнее, железные доспехи раскалились, и воинам пришлось поспешно снять обмундирование. Город Яркенд был в панике. – Где генерал? – крикнула группа солдат, подбежавшая в спешке. – Он здесь, – крикнули воины Чжао Вэя. К генералу подбежал один из командующих, Хэ Эрда, и доложил: – У восточных ворот вражеских солдат меньше, поспешим на восток. Хотя Чжао Вэй оказался в критической ситуации, он сохранял спокойствие и повел своих солдат прорываться к восточным воротам. Цинские солдаты были без своих железных доспехов, поэтому теперь их с легкостью убивали и ранили. Пожар в городе стал еще сильнее, цинские солдаты тысячами сгорали заживо, запах гари был отвратительным, город был полон криков. В разгар пожара Чжан Чжаочжун, вооруженный длинным мечом, привел группу цинских солдат на место происшествия и вывел Чжао Вэя. Хуо Цинтун и остальные наблюдали за происходящим с возвышенности. – Это ужасно! Ужасно! – воскликнул Му Жуо Лун. Хуо Цинтун отправила еще больше войск вниз, чтобы помочь блокировать восточные ворота города. С бегством Чжао Вэя цинские солдаты, оставшиеся внутри, остались без лидера. Они отчаянно метались по городу, но, поскольку мусульмане заблокировали все четверо ворот, все они погибли в чудовищной печи. – Подожгите сигнальный костер! – приказала Хуо Цинтун, и приготовленные кучки волчьего помета были подожжены, отчего к небесам поднялся огромный столб черного дыма. Дым был настолько густым, что его было видно за десятки ли по всей пустыне. Чжоу Ци спросила Сюй Тяньхуна: – Зачем мы это сжигаем? – Это способ связаться с остальными. Вскоре после этого в более чем двадцати ли к западу в воздух тоже поднялся черный дым. – Когда люди на западе увидели дым, – объяснил Сюй Тяньхун, – они тоже подожгли волчий помет. Таким образом можно очень быстро передавать сигналы на расстояния до сотни ли. Мусульмане одержали три победы и уничтожили более тридцати тысяч лучших цинских воинов. Бойцы обнимали друг друга, пели и танцевали вокруг городской стены Яркенда. Хуо Цинтун созвала своих командиров. – Мы разобьем здесь лагерь на ночь, – сказала она. – Каждый человек должен разжечь десять костров и разместить их как можно дальше друг от друга. Более десяти тысяч цинских солдат погнались на запад за третьим отрядом Черного знамени. Мусульмане ехали на сильных и быстрых лошадях, но командующий цинскими войсками генерал Чжао Вэй получил приказ задержать мусульманское войско, и он безжалостно подгонял своих людей. Две армии мчались через пустыню, грохот лошадиных копыт звучал подобно грому. Через несколько десятков миль на пути маньчжурской армии внезапно появилось стадо из нескольких тысяч голов овец, солдаты погнались за ними, крича от радости, и убили столько, сколько смогли, ради пропитания. Их шаг замедлился. Отряд Черного знамени тем временем объединился с отрядом Белого знамени, мусульмане скакали дальше, ни разу не столкнувшись с преследующими их цинскими войсками. Ближе к вечеру они увидели пелену густого дыма, поднимающуюся с востока. Командир Белого знамени воскликнул: – Девушка в желтых одеждах выиграла битву! Давайте повернем назад, на восток! Настроение воинов улучшилось, и они натянули поводья своих лошадей. Увидев, что противники поворачивают, цинские войска были сбиты с толку и бросились в атаку, но мусульмане обошли их на расстоянии, а противники последовали за ними. Мусульманские отряды скакали галопом всю ночь, маньчжуры всегда были на виду. Цинский полководец хотел снискать себе большие заслуги, поэтому многие из его лошадей умерли от истощения и переутомления. Ближе к полуночи они наткнулись на генерала Чжао Вэя, ехавшего верхом перед примерно тремя тысячами раненых. Надежда Чжао Вэя немного возросла, когда он увидел приближающуюся цинскую колонну. В его голове пронеслась мысль: «После одержанной победы они должны быть явно не готовы к бою сегодня ночью. Если наша армия застигнет их врасплох, это может обратить поражение в триумф». Он приказал войскам продвигаться к Черной реке, и примерно через двадцать ли разведчики доложили, что мусульманская армия разбила лагерь впереди. Чжао Вэй повел своих командиров на возвышенность, чтобы осмотреть место происшествия, и холодок пробрал каждого из них: вся равнина была покрыта лагерными кострами, простиравшимися, казалось, бесконечно. Они услышали издалека крики людей и ржание лошадей и задались вопросом, сколько воинов собрали мусульмане. Чжао Вэй молчал. – С такой огромной армией мусульман, нет… нет ничего удивительного, что мы столкнулись с некоторыми трудностями, – сказал Хэ Эрда. Но никто из них не знал, что это был блеф Хуо Цинтун. Она приказала каждому солдату разжечь по десять костров, поэтому с высоты зрелище для цинского генерала и его приспешников было явно устрашающим. Чжао Вэй поспешно отдал приказ: – Быстро садитесь на лошадей и отступайте на юг. И только попробуйте издать хоть один звук. Уставшие и голодные солдаты с неохотой сели на своих лошадей. – По словам проводника, – сказал Хэ Эрда, – необходимо пройти на юг через подножие извилистой горы Инципань, но после сильного снегопада путь по этой тропе слишком сложен. – Силы противника таковы, что у нас нет другого выбора, кроме как направиться на юго-восток и попытаться встретиться с генералом Фу Дэ, чей отряд идет через Гоби, – ответил Чжао Вэй. – Генерал, ваше решение гениально, – сказал Хэ Эрда. Чжао Вэй хмыкнул: нелегко было принять такие лестные слова после крупного поражения. По мере продвижения армии на юг дорога становилась все более коварной: слева – Черная река, справа – горы Инципань, а в темноте ночи не было видно ни звезд, ни луны, только слабый отблеск снега на горах. Чжао Вэй приказал: – Кто издаст хоть малейший шум, будет немедленно убит. Большинство цинских солдат были родом из Ляодуна и знали, что снег на горах очень плотный, поэтому громкие звуки могут привести к сходу лавины. Они шли тихо и осторожно, но дорога становилась все круче и круче. Вдруг откуда-то спереди раздался крик, сообщающий о нападении мусульман, и один из командующих по имени Дэ Э повел свои лучшие войска навстречу неприятелю. Приблизившись, мусульмане внезапно спрыгнули с коней, каждый достал кинжал и вонзил его в бедро лошади. Лошади, страдая от боли, с диким криком бросились на цинских солдат. Дорога была очень узкой, лошади и люди падали в реку. Мусульмане поднялись на холм по короткому пути и принялись сбрасывать валуны, тем самым перекрыв дорогу. Дэ Э поспешно приказал своей армии отступать, но услышал крики с тыла; путь назад им тоже был отрезан.