Утро выдалось под стать ночи. То есть странным, страшным и лучше бы не наступало. Проснулась я от тихого шороха. Кто-то прошелся по комнате, добрался до окна и резко распахнул шторы. В глаза ударил свет, заставляя зажмуриться. За спиной застонали, завозились и накрыли одеялом почему-то меня. Я не возражала. Мне снова стало темно. Темно-то стало, но тишину нарушил возмущенный голос бабушки, которая, видимо, пришла будить свою единственную внучку и теперь пребывала в шоке. — Как это понимать, молодой человек? — И вам утра доброго, уважаемая. А теперь задерните, пожалуйста, шторы обратно. Мы не готовы вставать, — раздался сонный голос зломордого, который все же напросился на переночевать. Только что он делал в кровати, я так и не поняла. Когда засыпала, Асвер пытался уместиться на диванчике у окна, ругаясь на неудобную мебель, жестокую жену, у которой за отсутствием дара в полной мере расцвел ведьминский характер, и на вселенскую несправедливость. Именно наличие в постели постороннего не позволило мне уснуть снова. Резко сев на кровати, я скинула с себя одеяло и первым делом глянула на палец. Темные линии никуда не исчезли, что значило лишь одно: все, что вчера произошло, было не плодом моего больного воображения. Это был не сон, это была жестокая реальность, в которой я теперь жена зломордого. Жуткая оказалась реальность. — Не приснилось, — вырвался у меня мученический стон. — Сенья, что все это значит? — строго вопросила бабушка, пригляделась ко мне хорошенечко и возмутилась: — И что это за вид? — А… — Попытка пригладить рукой волосы, которые я перед сном так и не просушила, отчего они теперь торчали во все стороны, успехом не увенчалась. Плюнув на это дело, я решила одернуть сорочку, которую ночью спешно натягивала, пока Асвер, отвернувшись к окну, считал до десяти. Как итог надела ее я неправильно, что, разумеется, было замечено бдительной родственницей. — Я это… Поджав губы, бабушка ждала объяснений, а их не было. Не говорить же ей, что ночью, вместо того чтобы почивать в своей кроватке, я принимала ванну, где и уснула благополучно, а проснулась из-за кошмара и за каким-то чертом бросилась к зломордому утешаться. — Я спать. Асвер, объясняй. — Малодушно спрятавшись под одеялом, я свалила все проблемы на его белобрысую голову. Он теперь тут муж, вот пускай и мучается. — Кхе… — зломордый был в шоке. И, судя по гробовому молчанию, бабушка была там же. Я могла собой гордиться. И я даже собиралась заняться этим приятным делом, ткнувшись носом в подушку и повыше натянув одеяло, но Асвер пришел в себя и взял слово: — Видите ли, леди, я теперь ее муж. Следовательно, имею полное право здесь находиться, — в подтверждение своих слов он даже руку на одеяло положил. И погладил мои лопатки. Не знаю, что он там хотел нащупать, но ладонь его дрогнула и замерла: — Сень, а куда ты спрятала грудь? — Немедленно убери от нее руки! — потребовала бабуля. — Вы, кажется, не совсем понимаете, — терпеливо заметил Асвер, продолжая исследовать мою спину в поисках груди, — я теперь ее муж. И как муж имею право ее трогать. Строго говоря, все вот это, — меня легонько похлопали по пояснице, — мое. И меня очень интересует, куда подевалась моя гру… Договорить ему я не дала. Просто в комнате явственно ощущалась сгущающаяся магия. Бабуля готовилась серьезно покарать наглеца. Это в лучшем случае. В худшем — желание мое сделаться вдовой могло исполниться прямо сейчас. Пришлось спасать не обремененного интеллектом некроманта от кары. Как, на мой взгляд, вполне заслуженной, но излишне жестокой. — Конец тебе пришел, зломордый! — рявкнула я, очень споро выбравшись из-под одеяла. Асвер хмыкнул, с интересом глядя на воинственное чучело, которое я из себя представляла. Улыбка на его лице продержалась недолго. Когда я, подскочив на постели, встала на ней в полный рост, заслонив собой жертву ведьминского гнева, он нахмурился; когда я заговорила — помрачнел. — Бабуля, успокойся. Нельзя его пока убивать. Рано. Я сама его потом на тот свет отправлю, только сначала отомщу! — Сенья, отойди, — велела злая ведьма, у которой за спиной было больше полувека практики в ведовстве и очень непростой характер, — он должен поплатиться за наглость. — Я сама его сейчас покалечу! — заверила ее я и попросила: — А ты иди. И насчет завтрака распорядись, пожалуйста. Мне после смертоубийства нужно будет хорошенько поесть. Голодная я буду. — Сенья… — Я разберусь, правда, — очень уверенно заявила я. И если бы кто-то так уверенно пытался в чем-то убедить меня, я бы не поверила, но бабушка посмотрела мне за спину и кивнула, оставляя нас наедине. Дождавшись, пока за ней закроется дверь, зломордый кашлянул, привлекая мое внимание. — Ммм, Сенечка, а откуда у тебя на ноге эти симпатичные синяки? — задумчиво спросил он, не пытаясь спасаться от расправы. — Я тебя там точно не трогал. — Что? — Вот это, — щиколотки коснулись теплые пальцы, погладили кожу, обрисовывая темные отметины, — откуда? Не придумав ничего лучше, я глянула на свои ладони. Тонкие царапины разной длины и формы красовались на них. Одна, особенно длинная, пересекала всю ладонь, чуть спускалась по ее ребру и заканчивалась уже на тыльной стороне у костяшки указательного пальца. Повернувшись к Асверу лицом, я набрала в грудь побольше воздуха, еще не обращая внимания на нарастающий звон в ушах. — Хммм, а колени почему исцарапаны? — озадаченно спросил зломордый, окончательно лишая меня сил. Ноги подкосились. Я почему-то была уверена, что Асвер не шутит и там действительно что-то есть. А если там что-то есть… — Ведьма! — Запутавшийся в одеяле некромант перехватил мое оседающее тело, не позволяя завалиться на спину. — Сень, ты чего? Сенья?! — Аааасвер, — вцепившись в его рубашку подрагивающими пальцами, я тихонечко проскулила, — а ты не знаешь какого-нибудь действенного способа, чтобы уже никогда больше не спать? — Думаешь, это смешно? — разозлился он, но пригляделся к моему совершенно бледному лицу и осекся. — Я же рассказывала тебе про ужастика, который со мной во сне хотел пообщаться? Асвер кивнул, подтащил меня поближе, чтобы было удобнее обнимать частично невменяемую страдалицу, которая сидеть прямо самостоятельно не могла. Голова у меня слегка кружилась, и я отчетливо чувствовала, что просто завалюсь на кровать, если он меня сейчас отпустит. — Так вот, я когда убегала, то упала и поцарапалась, а потом он меня за ногу схватил, чтобы я не сбежала уже. И, — голос сорвался, но я упрямо сглотнула вязкую слюну и попыталась закончить мысль, — и синяки эти… — Сейчас мы одеваемся и едем к порталу. В академию нужно попасть как можно скорее. — Кккааакой хороший план, — согласилась я, прикрывая глаза. Посидела с закрытыми глазами, подумала и качнулась вперед, прижавшись к тепленькому и надежненькому некроманту, так было почти не страшно. Особенно если про ужас ночной не вспоминать, — только завтрак… — Сень, ты мне только скажи, как давно ты с мозгом распрощалась? — раздраженно спросил тепленький, но злобненький. — Тебя убить во сне могут, а ты о еде думаешь. — Если я не буду думать о еде, то загнусь и так. От голода, — открыла ему страшную правду я, чувствуя, как некромантская рука теребит бантик, который по всем законам должен был на груди красоваться, а оказался на спине. — Позавтракаем в академии, после того как узнаем, что там с твоим артефактом случилось, — отрезал он и решительно отстранил меня, заглядывая в лицо. — Сама одеться сможешь или помочь? — Сама, — соврала я, гордо вздернув подбородок. Как именно буду одеваться, когда ноги не держат и руки еще мелко дрожат, я не знала, но верила, что смогу. Смогла. И одеться смогла, и сапоги почти зашнуровала, когда в комнату ворвался полностью собранный Асвер. — До сих пор возишься? — Бросив на диванчик плащ, он опустился передо мной на колени и велел: — Не мешай. Послушно разогнувшись, я со странным чувством следила за тем, как зломордый споро шнурует мои сапоги. Зашнуровал, осмотрел дело рук своих, остался доволен результатом и поднялся на ноги: — Сама сможешь встать? — Смогу, — не очень уверенно отозвалась я. И поднялась. Ноги больше не дрожали, но чувствовала я себя неуверенно. — А как мы объясним это моим родителям? — Сень, мы же сбегаем, а это само по себе значит, что никому ничего объяснять нельзя. В этом весь смысл побега, — наставительно произнес он. Подхватил плащ с диванчика, ухватил меня за руку и потащил на выход, — кому, как не тебе, об этом знать? — А вещи?! — вспомнила я о главном, оборачиваясь в сторону гардеробной. — Уже в камере хранения у портала. Я вынес их еще ночью, пока ты спала, чтобы не рисковать, — гордо выпятил грудь Асвер. Не восхищенная его предусмотрительностью, я послушно кралась за ним, прислушиваясь к доносящимся с первого этажа голосам. Лично мне почему-то казалось, что нас поймают. Асверу так не казалось, по коридору он шел уверенно, хоть и тихо, а на лестнице и вовсе притормозил, повернулся ко мне, осмотрел критически, застегнул верхнюю пуговицу на курточке и плащ на плечи накинул, который моим оказался. Путь мы возобновили только после этого. Асвер довольный собой, я — пребывая в шоке. Показалось или нет? Это он обо мне сейчас заботиться пытается или очередную гадость задумал? Так и не определившись, я решила быть настороже. Хотелось бы вообще нанести упреждающий удар, но талантом делать гадости экспромтом обладал только зломордый, мне они как-то не очень удавались. Бдительность я утратила, лишь когда оказалась перед огромной аркой портала. Еще не активного. Встречал нас адмирал, который вряд ли знал, зачем оно нам понадобилось — сбегать на следующий же день после приезда, но просьбу сына исполнил точно и без лишних вопросов. Окинув нас цепким взглядом, он особое внимание уделил нашим сцепленным рукам. Отпустить меня Асвер так и не отпустил, продолжая сжимать ладошку ледяными пальцами. И вот парадокс, глупости творит зломордый, а от понимающего взгляда адмирала смущаюсь почему-то я. Где справедливость? — Портал активируют через десять минут, — просветил нас он, коротко кивнув в ответ на приветствие. — Асвер, разберись с вещами. За леди Адэир я присмотрю. — Вообще-то, она уже Градэн, — хмуро заметил зломордый, сильнее сжав мою ладонь. — Вообще-то документы будут готовы не раньше следующей среды, и пока она все еще Адэир, — ехидно отозвался адмирал, улыбаясь. Улыбка ему шла. Суровое лицо сразу преобразилось, глаза засветились, не пугая больше холодной темнотой. Отец Асвера оказался не таким уж и старым и совсем не страшным. — Иди, сын. Время не ждет. Возмущенно фыркнув, зломордый выпустил-таки мою ладонь, обернулся, одарив подозрительным взглядом, и сухо предупредил: — Ведьма, стой на месте и не шевелись, пока я не вернусь. После чего отвернулся, не опасаясь получить по бедовой голове, и ушел. — Висенья, — голос адмирала оторвал меня от попыток прожечь взглядом маленькие дырочки в спине зломордого, — почему он зовет тебя, хм, ведьмой?