Кикош не обращая внимания на мой вопрос, быстро открыл портфель, достал оттуда свёрток и положил его передо мной. — Что это? — В свёртке, — сказал Кикош, разворачивая его, — мужской свитер и детский шерстяной костюм. Эти вещи находились у Жаврикова дома. Я их изъял. Вот протокол изъятия. Увидев вещи, я хотел было выказать своё недовольство Кикошу, что сразу не рассказал об изъятых вещах. Но не стал портить ему настроение, а наоборот, решил похвалить. — Отлично, Виктор Иванович! Ну-ка, заведи своего «грабителя»? Кикош молниеносно покинул кабинет и минут через несколько привёл мужчину, примерно, возраста пятидесяти лет. Хотя возраст, когда я более внимательно пригляделся, не соответствовал моему определению. Был намного моложе. Рост выше среднего, худощавый. Одет в серый, помятый, долго не видавший стирки, без единой пуговицы, костюм. Лицо, опухшее от постоянной пьянки, с множеством различного вида морщин. На голове копна чёрных разбросанных, запутанных волос, не видевших, как можно предполагать, приличное время, мыло. Весь внешний облик свидетельствовал об опустившемся человеке. Вид был удручающий. — Садитесь Жавриков! — и я указал на стул, стоящий отдельно от стола. Жавриков, спокойно, без суеты сел на стул. Скрестил пальцы рук и, направив свои мутные, ещё не протрезвевшие глаза на меня, стал ждать. — Жавриков, сначала скажите, пожалуйста, как вас величают по имени и отчеству? Меня, например, зовут Рудольф Васильевич. Моя должность — следователь. Неожиданно глаза его посветлели, морщинистое лицо слегка расправилось и гнусноватый голос, прозвучал в кабинете: — Ваша должность меня устраивает. Очень приятно! Меня, просто зовите Иваном. — Хорошо. Иван, так Иван. Иван, о чём вы хотели говорить со мной? Я слушаю вас. Жавриков глянул на меня, как будто не понял моего вопроса. Но в глазах его я успел заметить лёгкую искорку лукавства. — Кто вам такую чепуху натрепал? Я вовсе не собирался с вами разговаривать. Это они, — и Иван взглядом показал на участкового, — хотели, а я нет. Если у вас есть желания со мной вести речь, то, пожалуйста, задавайте вопросы. Я охотно поддержу вас. Так, о чём же будет разговор? «Действительно, мужичок не из простачков, хотя превратился в алкаша. Знает, как разговаривать. Пусть себя считает таким, лишь бы на мои вопросы отвечал толково», — подумал я и задал вопрос: — Жавриков, скажите, откуда у вас вот эти вещи? — я показал рукой на свитер и детский костюм, лежащие на столе. Иван, не моргнув глазом, выпалил: — Нашёл… — Вполне удовлетворительный ответ! — воскликнул я. — Молодец Жавриков! Достойный ответ! Уважаю находчивых и весёлых людей, но вот беда, в вашем, ответе, товарищ Жавриков, не хватает концовки. Дополнение требуется? На лице Жаврикова изобразилось недоумение. — Какой концовки? — Как какой концовки? Вы ведь нашли же где-то эти вещи? Или может быть, украли у кого, а? — А-а! Ну, конечно же. Где нашёл? Это правильно. Я бы тоже спросил бы о том же, если находился на вашем месте. Но, видите, рылом не вышел. Вопрос ваш доведу до логики. Отвечаю, чтобы у вас концовка сошлась. Значит, так: в одно прекрасное время и в прекрасную погоду, как обычно, возле пивнушки, сидим с дружками. Пьём вино. Вино-то «Яблочное», крепкое. Самое наше вино. Выпьешь пару стаканов, ты уже готов. Уже ангелы над тобой кружатся. Вот и надо мной стали кружиться ангелы. Видать, ангелы сжалились надо мной, и я оказался у себя дома. Очнулся я, конечно же, в летней кухне. При подобных обстоятельствах, моя вторая половина в дом меня не пускает. Она считает, что свежий кухонный воздух очень благотворительно действует на мой измученный алкоголем организм. — И, как часто вам так приходится оздоравливать свой измученный алкоголем организм? — с юмором спросил Макаров. — Вы хотели сказать, что моя жена, часто ли так заставляет меня оздоравливать организм после пьянки? Я удовлетворю ваш вопрос: вы сами можете догадаться, а, может, уже догадались, увидев мой внешний облик. Ну, как, я удовлетворил ваш ответ? Жавриков при этом весь засиял от удовольствия, явно наслаждаясь своим остроумием. — На вопрос нашего опера Ивана Григорьевича, вы, Жавриков, ответили довольно-таки подробно и с особым удовольствием. Но, к сожалению, вы отклонились от ответа на мой, заданный ранее вопрос? Прошу! — Где, вы спрашивали, нашёл вещи? Вы об этом печётесь, как я понял, не так ли, гражданин следователь? Охотно удовлетворю и ваш вопрос. Я, как уже успел сообщить вам, спал в летней кухне. Не забыли? Так вот, проснулся, конечно же, не от тепла и удобства, а от холода. Кухня-то не отапливается, как никак на улице весенний только месяц. Первое, что я сделал, проснувшись, глянул на стол по привычке. Вижу, на столе лежит свёрток, а не стакан с вином. Это всё равно меня воодушевило. На радостях, вскочил и давай рассматривать. Перед моими глазами мгновенно возникли бутылки с вином. Представляете моё состояние… — Представляем, представляем, — перебил я его. — У вас, Жавриков, дела, как у нашего великого полководца: пришёл, увидел, победил! А у вас получается так: спал, проснулся и подарок на столе! Вещи упали с неба, так? — Может, и упали с неба. Почему бы нет! Ангелы обо мне ещё заботятся. «Жавриков явно наслаждался своим положением, — подумал я, глядя на него. — Весь его вид тому подтверждение: не потухшая сияющая улыбка на лице, лукавые искорки в глазах, говорившие: мол, узнайте, откуда у меня вещи?». — Хорошо, — сказал я спокойно. — Значит, эти вещи упали на стол с неба, допустим! Тогда расскажите, как у вас оказался пуховый платок? Платок, уж точно я знаю, не упал с неба. Ну! Вопрос попал в самую точку. Юморного Жаврикова, как будто ветром сдуло. Перед нами сидел прежний алкаш в прежнем облике. — Платка, как его вы назвали, пухового, — начал мямлить он, — у меня не было. — Я правду говорю. Не было у меня. Клянусь своими ангелами! — Давайте, рассказывайте! Хватить мямлить! Иначе, я сейчас же отправлю в камеру! Там быстро с вас выбьют дурь, но уже наши ангелы. Мои угрозы явно подействовали на него. Он стал более послушным. — Во время очередной пьянки, это было возле кафе. Название его «Пельменная». Один из дружков предложил пойти в магазин и продать платок. Спросил, кто пойдёт. Согласился я. Почему, отвечу. Меня почему кличут «халявщик», не знаете? Отвечу. Потому что меня угощают, а я пью. Угощать их у меня, как всегда, нет денег. Хотел подсобить человеку, то есть сделать приятное. С нами пошёл ещё один. — Жавриков, вы этих «дружков», как вы их величаете, знаете хорошо? Давно с ними знакомы? — Как вам объяснить правильно? Знаком или не знаком? Знаю ли или не знаю? Некоторых знаю, некоторых только по кличкам. Вот того «дружка», который предложил пойти в магазин и продать платок, кличка у него «Капоня» или «Капоша». Ни фамилии, ни имени его не знаю. — Скажи, ты с этим Капошей давно дружишь и выпиваешь? — Да нет. Кажется, первый раз. Откуда он взялся, я не знаю. Как всех можно узнать, подошёл к пивнушке, уже сидят, пьют. Пристраиваешься к ним. Налили. Выпил и пошли разговоры. Кто со мной разговаривает, я никогда не спрашивал. Это мне ни к чему. — А второго, что пошёл с вами в магазин, тоже не знаешь? — Хорь, что ли? Да, этого знаю чуть дольше, чем Капошу. Выпивал с ним раза два, а может, и три. Фамилию не спрашивал. Имена их мне совершенно ни к чему. Ну, значит, так: мы пришли в магазин. За кассой сидела женщина. Покупателей в тот момент в магазине не было. Капоня подошёл к ней и предложил купить платок. Я в разговоре не участвовал. Стоял в сторонке. Капоня и Хорь были возле кассы. За сколько они продали его, мне не известно. Видел только, что женщина пошла за ширму, а мы в тот момент вышли из магазина. Не успели отойти от магазина несколько десятков шагов, как услышали крик женщины: Ограбили! Неожиданно появился участковый, и он нас задержал, то есть меня и Хоря. Капоня ушёл. Участковый его не пытался задерживать. Доставил в отделение. Разобрался он с нами и отпустил. Вот такая история! — Повезло вам. Иван. В вашей истории не хватать одной детали. Почему-то вы забыли рассказать о транзисторном приёмнике. Так вот, чей был этот приёмник, не напомнишь? — Ах, вы за приёмник спрашиваете? Хорошо. Отвечу. Да был какой-то приёмник у Капоши. — Какой он из себя этот приёмник: новый, старый? — Простите, гражданин начальник, не интересовался. — Хорошо. Может, вы запомнили, давно у него этот приёмник? — Снова, простите, первый раз видел тогда. — Иван, скажите, этот Капоня, как он выглядел, ну, то есть, внешность его? Можете слегка обрисовать? Жавриков удивлённо уставился на меня. — Я вижу, вы удивились, когда сказал обрисовать его внешность. Я не прошу рисовать карандашом его портрет на листе, а рассказать мне внешности: каков он, высокий, средний, старый, молодой, как одет, ну и так далее. Понятно? — Но, если так, то, понятно. Да, он ростом высокий. Выше меня, может, на полголовы. Так, здоровенький. Возраст, наверное, лет сорок. Так я примерно предполагаю. Лицо, я не знаю, как рассказать. Он был обросший, как все алкаши. Да, чуть не забыл. Костюмчик на нем был, не совсем такой, как у меня. Намного свежей и порядочней. — Иван, как будто бы мы с вами поговорили достаточно долго и выяснили много интересного, а, теперь подошло время распрощаться. Вы выйдите пока в коридор и отдохните. Вижу, Жавриков не собирается уходить. Поднялся с места, остановился возле двери и мнётся. — Жавриков, вы что, не поняли меня? Я сказал выйти в коридор, или у вас есть ко мне какой-то вопрос? Я слушаю. — Видите ли, гражданин начальник, — начал издалека Жавриков, — как вы помните, меня сюда, не по своей воле доставили. Привезли на казённом транспорте, то есть без оплаты. А у меня, как вы знаете из моих рассказов, в карманах одни дыры. Могу ли я рассчитывать на ваше милосердие… — Жавриков! — перебил я его. — Нам некогда выслушивать твои философские речи. Говорите, конкретно? — Если конкретно, то мне нужны деньги на дорогу. Иначе, как я доберусь домой. Там ждёт меня жена! — Проблем с доставкой, я думаю, не будет, Иван. Идите и ждите в коридоре. Я решил обсудить возникшие проблемы с опером Макаровым, но неожиданно возникла нештатная ситуация. Как только дверь кабинета закрылась за Жавриковым, до сих пор молча сидевшие Макаров и Кикош, как будто взорвались. Почти в один голос, одним дыханием, возмущением, на повышенных тонах, стали требовать, чтобы я задержал Жаврикова. Выдвинули аргумент, якобы он, один из участников, совершивших кражу из магазина в шахтёрском посёлке и имеется вещественное доказательство, то есть изъятые у него вещи. Я оторопел от такого заявления. Даже вначале не нашёлся, что сказать. Смотрел на них и удивлялся. Я не стал возражать, вступать в спор, а просто стал ждать. Дал им возможность высказаться. Несколько минут они активно выступали, перебивая даже, друг друга. Но постепенно протестная энергия, вызванная неудовлетворённостью моим решением, стала угасать и, в конце концов, совсем потухла. — Пока вы активно вели очень интересную дискуссию, у меня в голове возникла интересная идея, — спокойно, без злых намёков начал разговор я. — Вот хочу поделиться с вами этой идеей. Вы согласны? Видимо, поняв свою ошибку, первым отозвался Макаров. — Давай изложи. Мы послушаем. — Речь пойдёт о Жаврикове. Вы поймите меня правильно. Вы что, серьёзно подумали, что этот алкаш участвовал в краже из магазина? Выкиньте это из головы. Он не способен пойти на такое преступление. Масштаб для него не тот. Он может мелочь украсть и не более. То, что у него оказались вещи, это случайность. Тот, кто его довёл до дома, оставил вещи у него. Этому алкашу, если надо будет, всегда успеем определить место. Но в данный момент, я думаю, лучше и больше пользы будет от него, если его используем для установления и поимки Капони и Хоря. Пока мы не установим их, Жаврикова ничем не можем прижать. Нет у нас ничего на него. Изъятые вещи у него, как говорят в народе, — никак не притульешь к телеге пятое колесо. Жавриков знает в лицо Капоню и Хоря. К нему надо пристроить вашего человека. Пусть они походят по пивнушкам, ну, короче говоря, по дружкам его. Поговорим с Жавриковым? — А, что, идея неплохая, — поддержал меня Кикош. — Давайте, хоть сейчас поговорим?