Что бы ни случилось, ты жива, и он тоже, напоминаю я себе. Даже если больше ничего нет, этого должно быть достаточно. Мое сердце трепещет в груди от предвкушения встречи с ним, когда я выхожу из душа, хотя мы расстались меньше чем на час. Возможности того, что могло бы произойти, вытесняют давние мысли и страхи из прошлого, и я чувствую легкую дрожь, когда одеваюсь в одежду, которая была оставлена для меня, как и обещал Адриан. Это светло-голубое платье с запахом, которое легко подогнать без необходимости подбирать точный размер, и босоножки на плоской подошве. Я быстро заплетаю мокрые волосы в косу, глядя в зеркало. Макс считает тебя красивой, несмотря ни на что, напоминаю я себе. Даже если тебе кажется, что ты выглядишь не лучшим образом. Это все еще намного лучше, чем когда я вошла в ванную. Я слышу тихие голоса, когда выхожу обратно в холл и выхожу на большое открытое пространство за его пределами, чтобы увидеть тихо разговаривающих Левина и Макса, которые только что приняли душ и переоделись. Макс поднимает голову на звук моих шагов, и его лицо озаряется. Это единственное слово, которое я могу придумать, чтобы описать выражение его лица, и это заставляет мое сердце трепетать в груди, когда я вижу, что он так счастлив при виде меня. Все будет хорошо, говорю я себе, позволяя себе хоть немного надеяться. Мгновение спустя выходит Наталья, одетая точно так же, в шелковое белое платье с запахом, и мы выходим во внутренний дворик, где через несколько минут появляется Адриан в льняных брюках и белой рубашке, расстегнутой на две пуговицы, открывая намек на темные волосы на загорелой и мускулистой груди. — Ну, я чувствую себя избалованной выбором, — бормочет она, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, пока Левин и Адриан садятся за длинный стол, уставленный разнообразными блюдами. — Как ты думаешь, с кем из них мне следует попытать счастья? — Я думаю, Левин уже ясно дал понять, что он не заинтересован. — Я поднимаю бровь, глядя на нее. — Адриан тоже вряд ли плохой выбор. — Он не в моем вкусе, слишком лощеный и дерзкий для меня, но я вижу, чем он может понравиться Наталье. — Однако Левин кажется более опасным. — Она улыбается мне. — Может быть, я попробую еще раз, просто чтобы посмотреть, не нужно ли его немного убедить. А если нет… Она позволяет словам затихнуть, когда наклоняется вперед, накладывая креветки, крекеры и хумус на свою тарелку со шведского стола, в то время как один из сотрудников Адриана наливает каждому из нас белое вино. — Что касается тебя… — губы Натальи дергаются, когда она снова садится и наклоняется ко мне поближе. — Ты проведешь ночь с Максом? — Я не знаю, — шепчу я, стараясь говорить как можно тише. Макс сидит за столом напротив меня, по другую сторону от Левина, в данный момент увлеченный беседой с ним и Адрианом. Я не хочу, чтобы он услышал мою неуверенность, или подумал, что я чего-то жду. Все, чего я хочу, это провести с ним ночь, но я ужасно боюсь быть той, кто попросит об этом. — Мы оставили сложные вещи. Мы разговаривали в самолете, но… — Я поджимаю губы, чувствуя, как мое сердце снова учащенно бьется. — Я не хочу давить на него. Наталья кивает, искоса поглядывая на Макса. — Ты говорила, он раньше был священником? Это действительно кажется…сложным. Раньше не было времени говорить об этом, но… — Кое-что из этого, не моя история, чтобы ее рассказывать. — Я ковыряюсь в креветках. Я умираю с голоду, но мой желудок, сплошной комок нервов, и мне трудно есть. — Но да. Раньше он был священником, а потом… ну, даже после этого он пытался соблюдать обеты, которые дал тогда. Включая целибат. Наталья морщит нос. — Достойно восхищения…Полагаю? По крайней мере, он тебе верен. Но я не могу себе этого представить. Особенно если бы там был кто-то, кого я действительно хотела. Именно так он, должно быть, чувствовал себя с тобой. Я вижу, как он на тебя смотрит. — Видишь? — Мой голос немного повышается, и я делаю все возможное, чтобы снова понизить его. — Что ты имеешь в виду? Наталья тихо смеется. — Он влюблен в тебя, Саша. Отчаянно. Я поняла это в тот момент, когда нашла его и Левина в отеле. Он был так же раздираем на части мыслью о том, что с тобой что-то может случиться, как и ты, когда думала, что он мертв. Он сделал бы все, чтобы спасти тебя. — Ее лицо смягчается, на нем появляется намек на грусть. — Это редкая вещь, которую можно иметь. Вы оба должны попытаться удержать это. При этих словах мое сердце сжимается в груди. — Я надеюсь, что мы сможем. 22 САША Ужин продолжается довольно долго. Очевидно, что это должно быть непринужденное мероприятие, с большим количеством вина и едой, которую мы можем выбирать по своему усмотрению, но я не могу расслабиться. Все, что я хочу знать, это чем закончится эта ночь. Наконец, когда я чувствую, что вот-вот сойду с ума, Адриан отодвигает свой стул от стола и поднимает брови, глядя на нас. — Ну? — спрашивает он с легкой ухмылкой на губах. — Где все остановятся на ночь? Я прикажу своим сотрудникам приготовить для вас комнаты. — Он указывает на нас с Максом. — Вы вдвоем? Макс колеблется всего мгновение, и мое сердце сжимается в груди. — Я не хочу говорить за Сашу, — наконец осторожно произносит он. — Но это то, чего бы я хотел, если она захочет. Адриан выглядит так, словно вот-вот закатит глаза, но это все, что я могу сделать, чтобы не разрыдаться. — Конечно, — тихо шепчу я, замерев на месте, когда смотрю на Макса, который, кажется, тоже не может отвести от меня глаз. — Я слышала, ночью здесь может быть прохладно, — говорит Наталья, наклоняясь к Левину с легкой улыбкой на лице. — Если, конечно, тебе нужна помощь, чтобы согреться. Мы могли бы даже захватить немного вина с собой. Рот Левина дергается. — Я польщен, — говорит он наконец. — Но я думаю, что лягу спать один. Адриан хихикает, вставая. — Как бы то ни было, мисс Обеленская слишком хороша, чтобы отказываться. — Он протягивает ей руку. — Моя кровать довольно большая. На то, чтобы ее согреть, уходит некоторое время, даже вся ночь. Если ты заинтересована в том, чтобы помочь. Он улыбается ей, и Наталья не сбивается с ритма. — Ты можешь пригласить меня на экскурсию, — говорит она, плавно вставая и беря его за руку. — Тогда твоя комната может быть последней, которую ты мне покажешь. Макс бросает взгляд на Левина, когда они вдвоем уходят, рука Адриана уже скользит по пояснице Натальи. — Я никогда раньше не видел, чтобы ты отказывал красивой женщине, — криво усмехается он. — Начинаешь с чистого листа? — Вряд ли, — говорит Левин, качая головой и глядя, как они уходят. — Просто не с ней. Она слишком сильно напоминает мне Лидию, а это было бы неправильно ни для кого из нас. — Он медленно встает, потягиваясь. — Я могу провести одну одинокую ночь наедине со своими мыслями. Может быть, мне даже станет от этого лучше. — Он переводит взгляд с нас двоих на меня. — Увидимся утром. Когда за столом остаемся только мы вдвоем, Макс встает, обходит стол и садится рядом со мной. Он протягивает руку, нежно кладя ее мне на ногу, касаясь моих пальцев. — Это то, чего ты хочешь? — Тихо спрашивает он. — Если это не так, Саша, я пойму. То, что я сделал… Я протягиваю руку, прикасаюсь к его губам и качаю головой. — Это не имеет значения, — твердо говорю я ему, придвигаясь ближе. — Это то, чего я хочу, Макс. Это все, чего я так долго хотела. Но мне нужно… — Я тяжело сглатываю, чувствуя, как мое сердце сжимается в груди. — Мне нужно знать, что на этот раз все по-настоящему. Выражение лица Макса на мгновение становится страдальческим, когда он наклоняется вперед, обхватывая мою щеку рукой. — О, Саша, — тихо бормочет он. — Это всегда было реально. Мне жаль, что я когда-либо заставлял тебя чувствовать себя иначе. И затем, прежде чем я успеваю снова вздохнуть, его губы оказываются на моих. Это не похоже ни на один поцелуй, который мы когда-либо делили раньше. Я все еще чувствую намек на тот давний страх, напоминание о том, сколько раз у меня это отнимали, но в этот момент я говорю себе отпустить это. У меня есть выбор, я могу уйти, чтобы защитить свое сердце, разбив его в последний раз… Или я могу совершить прыжок веры и довериться мужчине, которого люблю. Держа его за руку, я решаю прыгнуть. Его пальцы касаются моей скулы, когда его губы скользят по моим, кончик его языка проводит по краю моей нижней губы. Так много наших поцелуев были неистовыми, торопливыми, страстными и отчаянными объятиями, порожденными окончательным поражением в борьбе с искушением. Но этот поцелуй медленнее, нежнее, поцелуй, который знает, что у нас впереди вся ночь, что у нас еще будут ночи после этого. — Саша… — Макс шепчет мое имя у моих губ, как мольбу, и я наклоняюсь к нему, мои пальцы впиваются в его рубашку, когда я позволяю своему рту приоткрыться для его, желая большего. Больше его, больше всего. Его язык скользит в мой рот, заставляя меня задыхаться, когда он переплетается с моим, посылая через меня волну вожделения. Наша спальня, где бы она ни находилась, внезапно кажется слишком далекой. Я тихо постанываю в его губы, выгибаясь навстречу его рукам, которые опустились на мою талию, тихий пронзительный звук потребности вырывается из меня. — Нам нужно пойти найти нашу комнату, — шепчет Макс мне в губы. — Мы можем продолжить это там… — Пока нет, — я тихо вздыхаю, когда он покусывает мою нижнюю губу, явно не в силах прекратить прикасаться ко мне достаточно долго, чтобы пошевелиться. — Давай пока просто побудем здесь. Мы… прежде чем… Мои слова прерываются его поцелуями, его губы все еще касаются моих, когда его руки обнимают меня за талию, поднимая с длинной, обитой кожей скамьи, на которой мы сидели за ужином. — Совсем ненадолго, — говорит он низким скрипучим голосом, как будто пытается убедить самого себя. — Ночь слишком прекрасна. Еще немного под звездами, а потом мы войдем… Это была прекрасная ночь, приятная и теплая, со звездами и огнями Санторини, мерцающими за мягко колышущимися тонкими занавесками. Макс укладывает меня на один из широких шезлонгов, мягко застеленных белым бельем, достаточно большой для трех или более человек. Он растягивается рядом со мной, его пальцы перебирают мои волосы, и я прекрасно понимаю, что кто-то может зайти в любой момент. Но Левин ушел спать, Адриан и Наталья заняты своими планами на ночь, и в этот момент, когда тело Макса так близко от моего, я не могу заставить себя беспокоиться о том, что кто-то из персонала войдет и поймает нас. Мы будем целоваться только некоторое время, говорю я себе, выгибаясь навстречу ему, когда его губы снова касаются моих. Но его тело горячее и твердое напротив моего, его член напрягся у моего бедра сквозь натянутую ткань брюк, и я не хочу двигаться. Я хочу оставаться такой, как сейчас, руки Макса сжимают мою талию, когда он углубляет поцелуй, его наполненный похотью стон обволакивает меня, когда я протягиваю руку, чтобы запустить пальцы в его волосы. Мы остаемся так надолго, целуясь и медленно двигаясь друг против друга, руки Макса скользят по очертаниям моего тела, когда он целует меня снова и снова. Я чувствую, как растет желание, ноющая потребность, которая заставляет меня беспомощно стонать, когда он снова переплетает свой язык с моим, а его бедра сильнее прижимаются к моим. Я тянусь к его рубашке, задыхаясь, вытаскиваю ее из-за пояса его брюк, мои руки скользят под нее, чтобы найти горячую, твердую, мускулистую плоть, пока мои пальцы скользят по его прессу. — Черт, Саша… — Макс задыхается, слегка прерывая поцелуй, когда мои руки скользят по его бедрам. — Мы должны… — Не останавливайся. — Мой голос такой же прерывистый, мягкий и задыхающийся, когда я выгибаюсь, чтобы снова поцеловать его. — Прикоснись ко мне, Макс, пожалуйста… Он стонет, издавая беспомощный звук, когда его рука скользит к моей груди. Он нежно обхватывает ее ладонью, большим пальцем скользя по соску через ткань моего платья. У меня не было лифчика, когда я одевалась ранее, и он мгновенно каменеет под его прикосновением, моя спина выгибается, когда я ахаю и прижимаюсь к его руке, желая еще больше острой волны удовольствия, которая пронзает меня. — Пожалуйста… — выдыхаю я, когда моя рука скользит вниз, обхватывая его член через штаны. Бедра Макса мгновенно дергаются вперед, он толкается в мою ладонь, когда мы двигаемся вместе, мы оба отчаянно хотим большего. Другой рукой он снова запутывается в моих волосах, откидывая мою голову назад, когда углубляет поцелуй. Нежная сила этого прикосновения заставляет меня снова вскрикнуть, издав тихий, нуждающийся звук, когда я глажу его через ткань, желая ощутить его обнаженным в своей руке. Рука на моей груди проскальзывает под платье, пальцы скользят по моей обнаженной коже, пока он ласкает меня, его кончики пальцев находят тот же самый твердый, ноющий сосок. Кажется, что каждое прикосновение заставляет меня кончать все более и более быстрее, мои нервы напряжены и чувствительны, удовольствие пронзает меня, как электрический разряд. Я одновременно хочу, чтобы это продолжалось вечно, и хочу, чтобы он поторопился, прижал меня к себе и задрал мою юбку, чтобы вся эта длинная, твердая длина, которая зажата в моей руке, вошла в меня. Я хочу снова соединиться с ним, быть как можно ближе, насколько это возможно. Рука Макса скользит ниже по вырезу моего платья с запахом, выскальзывая из ткани достаточно надолго, чтобы снова оказаться между складками юбки. Я задыхаюсь, когда его пальцы касаются внутренней поверхности моего бедра, скользя все выше и выше, когда его рот наклоняется к моему, мы вдвоем слипаемся, и его рука приближается к тому месту, где я нуждаюсь в этом больше всего. Его пальцы касаются мягкой ткани моих трусиков, прямо между моих бедер, и он громко стонет. — Боже, ты такая мокрая, — бормочет он, его пальцы поглаживают взад и вперед, от моего клитора до намокшего материала, прилипшего к моему входу. Я стону, покачивая бедрами навстречу его ищущей руке. — Я хочу тебя, — шепчу я, задыхаясь. — Я так сильно хочу тебя, я…