— Я хочу попробовать тебя, — стонет Макс, его пальцы забираются под край моих трусиков, проскальзывают под них, чтобы коснуться обнаженной, гладкой кожи под ними. Я побрилась для него раньше, надеясь, что ночь может закончиться вот так, и его глубокий стон возбуждения, когда он прикасается к мягкой плоти, заставляет меня радоваться, что я это сделала. — Черт, ты такая мокрая, я люблю, когда ты вот такая… Его член дергается под моей рукой, натягивая ширинку, пока я наполовину не начинаю думать, что он может вырваться оттуда. Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем его пальцы проникают между моих набухших, чувствительных складочек, моя голова откидывается назад, и из меня вырывается стон, когда его пальцы скользят внутрь меня. Это так чертовски приятно. Я понятия не имела, что простое прикосновение может быть таким невероятным, как это, просто два пальца Макса до первой костяшки, неглубоко поглаживающие меня внутри, в то время как я беспомощно сжимаюсь вокруг него. Какое-то мгновение он дразнит меня таким образом, его рот скользит по моей челюсти к горлу, язык медленно проводит линии по чувствительной плоти, а затем он просовывает пальцы глубже, сжимает их, когда я поворачиваю голову, чтобы заглушить крик удовольствия. — Я не могу дождаться, когда ты вот так сожмешь мой член, — стонет он, двигая пальцами, пока я сжимаюсь и дрожу вокруг него, уже на грани оргазма. Все, что мне нужно, это его пальцы, гладящие по моему клитору, и я знаю, что именно поэтому он делает это, удерживая меня на грани, чтобы он мог помучить меня еще немного. Зубы Макса касаются моего горла, его рот слегка посасывает, когда он спускается к моей ключице, и я брыкаюсь в его руке, мяукая от разочарования. — Пожалуйста… — выдыхаю я, стискивая его пальцы, пока он проводит ими внутри меня. Как раз в тот момент, когда я чувствую себя почти на грани слез от необходимости кончить, он вытаскивает из меня свои пальцы, просовывая их между моих складочек, чтобы погладить ими мой пульсирующий клитор. — Макс! — Я выкрикиваю его имя, крик, проглоченный его губами, срывается с моих прежде, чем кто-либо успевает услышать. В тот момент, когда его пальцы касаются моего твердого, набухшего клитора, я начинаю кончать. Оргазм пронзает меня, напрягая ноги и выгибая спину, катаклизм чистого удовольствия, когда я откидываюсь назад, обхватив голову другой рукой Макса, чтобы он мог удерживать свои губы на моих, глотая звуки экстаза. Я прижимаюсь к нему, моя нога перекидывается через его ногу, когда я выгибаюсь навстречу ему, бедра прижимаются к его члену, в то время как он продолжает кружить по моему клитору, продлевая мой оргазм, когда я пропитываю его пальцы своим возбуждением, более влажным, чем когда-либо в своей жизни. В тот момент, когда я начинаю расслабляться в его объятиях, Макс стонет. — Я не могу дождаться, — шепчет он, его голос почти отчаянный, когда он прерывает поцелуй и поднимает голову, как будто хочет увидеть, нет ли каких-либо признаков движения внутри дома. — Я должен попробовать тебя на вкус, ты чертовски влажная. Я хочу, чтобы ты намочила мое гребаное лицо, пока ты все еще чувствительна после оргазма… Если бы меня спросили в любое другое время, я бы сказала, что в моем теле нет ни капли эксгибиционизма, что я ни за что не стала бы рисковать быть пойманной подобным образом. Но в этот момент я не только хочу, чтобы Макс сделал именно это, я чувствую новый прилив возбуждения, проходящий через меня и собирающийся между бедер при мысли о том, что он будет есть меня прямо здесь, где любой может выйти и увидеть нас. — Да, — задыхаясь, шепчу я, выгибаясь под его все еще кружащими пальцами. — Пожалуйста… — Пожалуйста, что? — Хрипло спрашивает Макс, крепче прижимая пальцы к моему клитору. — Проси меня, Саша. Проси меня лизать твою киску, пока ты не кончишь мне на лицо. О боже. Я дрожу от желания, делая прерывистый вдох, уже на медленном подъеме к очередной кульминации, когда делаю то, о чем он просит. — Пожалуйста, — снова шепчу я. — Пожалуйста, съешь мою киску, Макс. Я хочу кончить для тебя. Я хочу кончить тебе на лицо так сильно… Я чувствую, что краснею, когда слова срываются с языка, но это не так сложно, как я думала. Я хочу этого больше всего на свете. Едва эти слова слетают с моих губ, как Макс укладывает меня на спину, его руки уже задирают мою юбку, когда он тянет меня ниже на диван, раздвигая мои бедра обеими руками. Хотя я и знаю, что за этим последует, я ахаю, когда его пальцы зацепляются за край моих трусиков, стягивая их вниз по бедрам одним резким, быстрым движением, которое заставляет меня дрожать от предвкушения. Пока я смотрю, он комкает их в руке, злобно ухмыляясь, и засовывает в карман с какой-то непристойной уверенностью, которой я никогда раньше в нем не замечала. Мне нравится версия Макса, который стремится наслаждаться этим. — Чтобы никто не нашел их позже, — говорит он с кривой ухмылкой. — Или… может быть потому, что я хочу их для себя. — Они даже не сексуальные, — слабо шепчу я, едва способная думать. Самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела, мужчина, которого я хочу больше всего на свете, находится между моих бедер и смотрит на меня так, словно я блюдо, которое ему не терпится съесть. — Они пропитаны тобой, — бормочет Макс, решительно раздвигая мои ноги шире, когда его губы касаются внутренней стороны моего колена. — Все, что имеет твой вкус и аромат, самое сексуальное, о чем я только могу мечтать. Его губы поднимаются выше, по моему бедру, все ближе и ближе к тому месту, где я жажду его с отчаянием, которое кажется почти безумным несмотря на то, что я кончила всего несколько минут назад. — Ничто так не возбуждает меня, как осознание того, что я могу сделать это с тобой, — мягко говорит он, слова согревают мою кожу, когда его губы приближаются к верхушке моих бедер. Его пальцы скользят между ними, пока он говорит, раздвигая для себя мои складочки, его рот оказывается так близко к моей киске, что я чувствую жар его дыхания. — Зная, насколько ты влажная для моих пальцев, для моего языка, для формы моего члена. Это делает меня таким чертовски твердым, что причиняет боль, и я бы оставался таким, если бы это означало, что я буду есть тебя всю гребаную ночь. И затем, как раз в тот момент, когда я собираюсь выгнуться навстречу его рту, отчаянно желая этого, Макс широко раздвигает меня пальцами и скользит языком по моему входу, облизывая меня. Он стонет, пробуя меня на вкус, этот звук смешивается с моим стоном удовольствия, его язык скользит выше, дразня мои чувствительные внутренние складочки, когда он поднимается к моему ноющему клитору. Мои бедра уже дрожат к тому времени, когда он скользит по ним языком, обводя набухшую плоть, облизывая меня медленными, уверенными кругами, которые заставляют меня зажать рот рукой, чтобы не застонать так громко, чтобы все могли меня услышать. Он продолжает это долгое время, снова и снова облизывая мой клитор в том же идеальном ритме, открывая меня для исследования своим языком, удерживая меня на острие ножа удовольствия. Даже сейчас, после того как мы были вместе всего несколько раз, он знает, как манипулировать моим удовольствием с захватывающей дух точностью. Я не могу представить, на что это будет похоже через год, через пять лет, когда он близко познакомится с моим телом. — Макс… — я выдыхаю его имя, мои бедра покачиваются под его языком, все мое тело дрожит. — Мне нужно кончить… — О? — Он смотрит на меня снизу вверх, в его глазах появляется озорной блеск, когда он снова проводит языком по моему клитору, демонстрируя мне все, что он делает, тем, как он раздвигает меня. — Ты собираешься кончить, как хорошая девочка, Саша? — Да. — Это слово, как задыхающийся вздох, мольба, которая срывается на конце слова с беспомощным, умоляющим писком. Макс одаривает меня ослепительной, порочно красивой улыбкой, прежде чем его губы обхватывают мой клитор, чтобы пососать, и я вижу звезды. Я прикусываю костяшки пальцев, чтобы не закричать, удовольствие взрывается во мне, как ракета, каждый нерв и дюйм моей кожи ослепляют ощущения. Его язык все еще порхает по моему клитору, в то время как его губы плотно сжимают его. Когда мой оргазм достигает пика и по мне пробегает рябь, я чувствую, как он вводит два пальца в мою тугую, сжимающуюся киску, и стон вибрирует над моей плотью. Я чувствую, как поток моего возбуждения изливается на его губы и подбородок, заливая его именно так, как он сказал, что хочет, когда я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде, от его языка и пальцев. — О боже, Саша… — голос Макса прерывается, когда он сжимает мои бедра, его губы все еще касаются моих чувствительных складочек. — Я не думаю, что смогу… я не думаю, что смогу добраться до нашей комнаты. Мне так чертовски сильно нужно быть внутри тебя… Он поднимается на диван, нависая надо мной, и я отчетливо вижу доказательство, его член такой твердый, что я не могу представить, как он выдержал так долго. Прежде чем он успевает сказать еще хоть слово, мои пальцы лихорадочно расстегивают его ремень, и я расстегиваю молнию. — Саша, я не думаю… — начинает он, но к тому времени, как слова произносятся, я уже вытаскиваю его член, моя рука обхватывает горячую, напряженную длину, и я чувствую момент, когда Макс забывает, как говорить. После этого момента пути назад нет, когда моя рука сжимается вокруг его пульсирующего члена. Его рот обрушивается на мой, рука лежит у меня за головой, а мои ноги обхватывают его бедра. Его рука заменяет мою на его члене, когда он наклоняется между моих бедер, все его тело содрогается от силы его потребности. — О боже, о боже, Саша, черт возьми… — стонет он, когда набухшая головка прижимается к моему гладкому входу. — Боже, ты все еще такая чертовски тугая… Его член кажется огромным, больше, чем я помню, и несмотря на то, что я мокрая, я чувствую, как он растягивает, когда он продвигается на первый дюйм внутрь меня. Я сжимаюсь вокруг него в тот момент, когда его член проскальзывает в меня, постанывая в поцелуе, когда удовольствие от того, что он наполняет меня, захлестывает меня, зажигая огнем каждый перенапряженный нерв в моем теле. Он стонет, бедра дергаются, и он толкается еще глубже. — Ты нужна мне… — Макс прижимается лбом к моему. — О боже, мне все равно, если нас поймают. Я просто собирался сделать это на секунду, всего на секунду, но я не могу, черт возьми. — Его бедра покачиваются напротив меня, толкая его твердый член глубже в меня, несмотря на сжимающую напряженность, когда мое тело обхватывает его, желая удержать его там. — Мне нужно тебя трахнуть. Мне нужно… — Не останавливайся. — Я обвиваю руками его шею, мои ноги обхватывают его бедра, притягивая его глубже. — Мне тоже все равно. Он снова целует меня, сильно, грубовато и глубоко, его пальцы запутались в прядях моих волос, когда он вторгается в меня на последние дюймы, наполняя меня, соединяя каждую мою частичку с ним. Он задерживается там на мгновение, дрожа, его губы все еще касаются моих, а затем я чувствую, как он тянется к моим рукам, его пальцы переплетаются с моими. Макс медленно поднимает мои руки над головой, переплетая пальцы, когда начинает вонзаться. Он остается в таком положении, его лоб прижат к моему, его руки переплетены с моими, его губы касаются моих, когда он трахает меня медленно и глубоко, и я чувствую, какая сдержанность требуется ему, чтобы сделать это, скользить в меня долгими медленными движениями, которые заставляют меня содрогаться от удовольствия. — Я уже кончила дважды, — шепчу я ему в губы. — Тебе не обязательно двигаться медленно… — Я хочу, чтобы это длилось долго, — шепчет Макс в ответ, слова мягко вибрируют на моих губах. — Если я трахну тебя жестко, то кончу через несколько секунд. В тебе чертовски приятно и, кроме того, я хочу наполнить тебя, пока ты кончаешь на мой член. Я подожду, если это значит, что я могу это получить. Он снова целует меня, медленно и глубоко, в такт движениям своего твердого, толстого члена внутри меня. — Могу я это сделать? — Спрашивает он низким хриплым голосом. — Могу я наполнить тебя своей спермой, Саша, пока ты сжимаешь мой член? Все мое тело содрогнулось от грязных слов, тем более эротичных, исходящих от Макса, моего Макса, когда-то священника, а теперь полностью моего. Я украла его, и я никогда не пожалею об этом. — Да, — шепчу я, понимая, о чем он спрашивает, всю серьезность, стоящую за этим. Мы пытались, с разной степенью успеха, удержать его от проникновения в меня после того первого раза. Мы вообще не должны были быть вместе, не говоря уже о том, чтобы вместе заниматься сексом. Из всего, что Макс сказал и сделал сегодня вечером, чтобы показать мне, что он хочет начать все сначала, что на этот раз он хочет сделать все по-другому, я понимаю, что он говорит правду. Я не уверена, хочу ли я забеременеть, но, если это будет ребенок Макса, я не могу представить себя иначе, как вне себя от радости. И я знаю, что ничего так не хочу, как почувствовать, как он входит в меня. — Пожалуйста, — шепчу я, притягивая его глубже, встречая толчок за толчком, выгибаясь навстречу ему, когда удовольствие накрывает меня волнами. Он толкается сильнее, глубже, его таз упирается в мой клитор с каждым толчком его тела в мое. Я сжимаюсь вокруг него крепче, желая удержать его внутри себя, наслаждаясь блаженным трением его члена, двигающегося назад, когда я пытаюсь удержать его там. Его руки все еще сжимают мои, гостиная раскачивается под нами, когда мы находим ритм друг друга, и я совсем забыла о том факте, что мы на открытом воздухе, что кто-то может выйти сюда, чтобы прибраться после ужина, и найти нас, что в мире есть что-то еще, кроме нас двоих прямо сейчас. — Тогда кончай для меня, — шепчет он мне в губы, втискивая свой член глубже в меня при последнем толчке. — Кончай на мой член, Саша, и я дам тебе свою сперму… Я балансирую на краю, каждый мой нерв дрожит, и это заставляет меня опрокинуться. Мой крик удовольствия снова поглощается его поцелуем, наши руки крепко сжимают друг друга, и я чувствую, что он отпускает меня в тот самый момент. Я сжимаюсь вокруг него, мой оргазм прокатывается по всей длине его члена, когда я чувствую, как он выгибается и входит в меня, внезапный горячий поток его спермы заполняет меня, а его стон удовольствия тоже теряется в нашем поцелуе. Мы выгибаемся друг напротив друга, каждый дюйм наших тел соприкасается. Я чувствую, как Макс содрогается, когда его член содрогается внутри меня, горячая сперма заливает меня, пока я не чувствую ее между нами, липкую и теплую на моих бедрах. Мы застываем вот так на долгое мгновение, дрожа от толчков нашего совместного освобождения, не в силах пошевелиться. Губы Макса все еще касаются моих, наши лбы и носы соприкасаются. — Я люблю тебя, — дрожащим голосом шепчет он, тяжело сглатывая, его член все еще погружен в меня. — Я так чертовски сильно люблю тебя, Саша. Я… — Я тоже тебя люблю, — шепчу я в ответ, потираясь своим носом о его, соприкасаясь губами, когда я шепчу это в нашем почти поцелуе. — Я буду любить тебя всегда, Макс. Несмотря ни на что. — Несмотря ни на что, — вторит он. И вот так просто я чувствую, как боль прошлого начинает ускользать и начинается новое будущее. 23 МАКС Каким-то образом нам двоим удается распутаться достаточно быстро, чтобы привести нашу одежду в некое подобие порядка и проскользнуть на виллу. Мы почти сразу натыкаемся на персонал, который слоняется по кухне с таким понимающим видом, который говорит мне, что они прекрасно знали, что происходит, и решили оставить нас в покое. — Они знают, не так ли? — Шепчет Саша, когда нас ведут по коридору в нашу спальню, и я смеюсь. — Они абсолютно точно знают, — заверяю я ее. — Но если тебе от этого станет легче, то из того, что я знаю об Адриане, это определенно не первый раз, когда кто-то трахается в этом патио. Вероятно даже, несколько человек одновременно. При этих словах Саша краснеет, но я слышу, как она тихонько хихикает. Как только мы оказываемся в нашей комнате и дверь за нами закрывается, я заключаю ее в объятия и крепко целую, когда она прижимается ко мне. Я имел в виду все, что сказал ей в самолете, все, что сказал ей сегодня вечером. Что касается меня, то человек, которым я был раньше, умер той ночью в бальном зале поместья. Я был очень близок к тому, чтобы по-настоящему облажаться, и это показало мне нечто более важное, чем любой урок, который я выучил раньше в своей жизни. Когда я лежал, умирая, на том полу, мое прошлое не пришло, чтобы обнять меня, или утешить, или попытаться привязать меня здесь. Это была Саша, которая подбежала ко мне, Саша, которая обняла меня, Саша, которая умоляла меня остаться, и я чуть было не выбросил все это. До сегодняшнего вечера я не был уверен, что это не так. Я приготовил себя к тому, что она, возможно, не захочет попробовать снова, что после всего, что я сделал, каждый раз, когда я отталкивал ее ради того, что, как я думал, было для ее же блага, она больше не будет доверять мне свое сердце и свое тело. Но каким-то чудом ей это удалось. И когда я прислоняюсь спиной к двери в нашей одолженной комнате, прижимая ее к себе, в это трудно поверить. Она здесь, живая, и я тоже. Она хочет меня так же сильно, как я хочу ее. И я полон решимости не растратить ничего впустую на этот раз. — Я люблю тебя, — шепчет она мне в губы, ее руки прижаты к моей груди. Она говорила это полдюжины раз с тех пор, как мы были во внутреннем дворике, и я тоже. Однажды сказанное без колебаний и мучений, кажется невозможным не повторять это снова и снова, чтобы компенсировать все те разы, когда мы должны были сказать это друг другу и не говорили. — Я не хочу спать. — Губы Саши касаются моих, ее язык проводит по краю моей губы. — Я просто хочу продолжать это делать. — Только это? — Я углубляю поцелуй, скользя своим языком по ее языку и наслаждаясь тем, как она напрягается напротив меня, втягивая воздух. Я не могу дождаться, когда узнаю все способы, которыми она реагирует, когда я возбуждаю ее, каждый раз находя новые реакции, новые действия с ней. Я так долго говорил себе, что мне придется довольствоваться воспоминаниями о том, что у нас было, всего лишь о тех нескольких ночах, чтобы они длились всю оставшуюся жизнь. Мысль о том, что у нас могут быть месяцы, даже годы, чтобы оставить о себе столько воспоминаний, сколько нам заблагорассудится, кажется огромной роскошью. Я всю свою жизнь был человеком, у которого под рукой было богатство. Все, что мне когда-либо нужно было сделать, это протянуть руку и взять его. Но ничто никогда не заставляло меня чувствовать себя таким богатым, как держать Сашу в своих объятиях, зная, что она моя, а я принадлежу ей. Это у нас есть навсегда или, по крайней мере, до тех пор, пока мы живы. Я намерен, чтобы это длилось как можно дольше. Саша отступает назад, прерывая поцелуй и, взяв меня за руку, ведет к кровати. — Я могу подумать о множестве вещей, которыми я хотела бы заняться остаток ночи, пока не сплю, — многозначительно шепчет она. Я чувствую, как мой член дергается только от этого, несмотря на ошеломляющий оргазм, который я испытал несколько минут назад. — Если ты готов к этому…