Мне показалось, что я увидела в ее глазах искорку вины. – Поезжай домой. Умойся, хорошенько позавтракай и возвращайся. Теперь ты убедилась, что со мной все в порядке. – Как ты можешь так говорить? – Я снова вспыхнула от ярости, но сумела потушить ее. Я указала рукой на место, где нашла тело Сэмми: – Сэмми убили прямо здесь всего несколько дней назад. Вчера вечером в тебя стреляли. Если бы Ватсон не зарычал, а я не услышала звук выстрела с глушителем, вероятнее всего, ты бы тоже была мертва. Кэти побледнела; ее нижняя губа задрожала, но, кажется, она и не пыталась скрыть слезы. – Фред, я не хочу, чтобы это оказалось правдой. Этого не может быть. Сэмми не могла умереть только потому, что какой-то идиот перепутал нас. Этого не может быть. – Кэти, но это так. Это правда так. Я хотела дотронуться до нее, но она отпрянула: – Ты не можешь знать наверняка. – Нет, я знаю. – Я подождала, пока она посмотрит мне в глаза. – Ты тоже знаешь. Я вижу это. Даже если ты пока не можешь принять это, ты знаешь, что это правда, а еще ты знаешь, почему кто-то хочет убить тебя. По глазам Кэти я поняла, что попала в точку, но она покачала головой: – Ты ошибаешься. Мы должны выяснить, кто убил Сэмми. Своими действиями мы только отвлекаемся от поиска справедливости для нее. Я решила опробовать другую тактику: – А пуля, которую они нашли ровно в том месте, где ты сидела? Что ты скажешь по этому поводу? Она тоже предназначалась для Сэмми? Кэти безмолвно двигала губами, пытаясь отыскать слова. – Нет, как я и сказала, она предназначалась для тебя. Стрелявший подумал, что там сидела ты. Ты приближаешься к разгадке того, кто убил Сэмми, может, ты пока и не понимаешь этого. Возможно, это та фея или брат Сьюзан. Вот ты поговорила с ними, а на следующий же день в меня стреляют. Ты думаешь, что это просто совпадение? Я хотела было продолжить спор, но вдруг поняла, что это бесполезно. – Как я уже говорила, я не совсем понимаю, почему ты так настаиваешь на этом. Но я знаю, что ты сама не веришь своим словам ни капельки. Ты слишком умна. Может быть, ты не открылась мне, может быть, я не знаю ничего о твоем прошлом, но я точно знаю тебя. Могу с уверенностью тебе сказать, что ты так же, как и я, прекрасно понимаешь, что на самом деле происходит. Единственное, чего я не понимаю, так это зачем ты строишь из себя дурочку и прячешь голову в песок. Мне показалось, что она готова возразить, так что наклонилась вперед и взяла ее за руку, пока Кэти не успела спрятать ее за спину. – Может быть, кто-то хочет убить тебя именно по той причине, по которой ты всегда остаешься такой закрытой. Может, в твоем прошлом есть что-то темное. Может, ты даже сделала что-то плохое. Я не знаю. Я даже не представляю, но думаю, что так и есть. – Я ждала, что Кэти начнет отпираться, но она не стала. Она просто замерла и уставилась на меня, выпучив глаза. – А еще я знаю то, что ты мой друг. Ты семья. Я люблю тебя, и что бы это ни было, мы можем вместе со всем справиться. Я всегда на твоей стороне. Я пойму тебя. Но мне нужно, чтобы ты была честна со мной. Вспышка в ее глазах, всего на секунду. Что-то треснуло в ней, и я подумала, что она вот-вот сдастся. Но затем она взяла себя в руки, ее ноздри раздулись. – Фред, на этот раз ты ошиблась. Ты просто тратишь свое время. – Она высвободила руку и вернулась к форме, которую достала из духовки. – Мы открываемся через несколько минут. Мне нужно подготовиться. Вчера у реки было столько полицейских, а потом у нашего магазина объявилась «скорая», ты знаешь, что пойдут разговоры. У нас будет полно покупателей. Она не ошибалась, но мне было наплевать на покупателей. Наши споры ни к чему не привели. – Ладно. Но Кэти… – Я снова подождала, когда она посмотрит на меня. На этот раз ждать мне пришлось дольше. – Пожалуйста, пообещай мне, что ты больше не будешь делать, как сегодня утром. Может быть, я слишком на тебя давлю, но я действительно люблю тебя. Мне нужно знать, что у тебя все хорошо. Пока ничего не выяснится, обещай мне, что ты не будешь оставаться одна. Она помотала головой. – Это не значит, что тебе придется отчитываться о каждой минуте, но пожалуйста. Пожалуйста. Через пару секунд она резко кивнула, а затем вытащила миску с тестом из мармита, сняла крышку и начала месить тесто. Кэти не просто не ошиблась по поводу того, что ждало нас в тот день в «Милом корги» – ее слова оказались пророческими. Дверь нашего магазина не закрывалась на протяжении всего дня. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не улизнуть в пекарню к Кэти и не послушать ее объяснения произошедшего. Может быть, так мне удалось бы уловить какое-то несоответствие в ее словах или узнать хоть крупинку ее прошлого. Но я сидела внизу. Ватсон то и дело убегал наверх, чтобы урвать лакомство, а я оставалась в книжном – мне не хотелось нарушать границы Кэти. Каждую свободную от покупателей минуту я размышляла и строила догадки о прошлом своей подруги. Большинство моих идей звучали слишком глупо, чтобы оказаться правдой. Она украла деньги, на которые построила кухню своей мечты, и теперь кто-то захотел ее наказать. Она вырвалась из какой-нибудь сумасшедшей религиозной секты и теперь в бегах. Она агент ЦРУ под прикрытием, и одно из ее прошлых дел теперь преследует ее. Может, я читала слишком много детективов. Какова бы ни была причина, все мои дерзкие теории абсолютно не помогали разобраться в деле. Когда мой мозг не смог придумать еще какие-нибудь нелепые причины, я разослала множество сообщений. Когда в конце дня Кэти закончила с уборкой на кухне и спустилась в книжный, она конечно же думала, что все будет как прежде: мы закроем смену и запрем магазин, – но на этот раз Кэти увидела толпу людей, которые ожидали ее внизу, и замерла на предпоследней ступеньке. Я идеально рассчитала время. Они начали приходить всего несколько минут назад. Кэти осмотрела всех по очереди: мою маму и Барри, Ватсона у его ног, Персиваля и Гэри, Верону и Зельду. Затем она посмотрела на меня: – Что ты творишь? Вынашивая этот план с моей семьей, я продумала все до мелочей, чтобы вечер не закончился массовыми кровопролитиями. Но теперь, когда Кэти стояла напротив меня, я забыла, с чего хотела начать. Мы с мамой были так не похожи, но когда она отделилась от группы и направилась к Кэти – ее небольшое тело выпрямилось, а длинные серебристые, с редкими полосками рыжего цвета волосы заблестели, – она выглядела мощно и сильно. Это вновь напомнило мне о том, через что она прошла: прожила целую вечность с мужем-детективом, а потом потеряла его навсегда и начала жизнь с чистого листа. Как и я сегодня рано утром, она взяла Кэти за руку и помогла ей преодолеть последнюю ступеньку. – В профессиональной жизни моего мужа, – мама посмотрела в мою сторону, – отца Фред, бывали моменты, когда человеку, вовлеченному в одно из его дел, требовалась защита. Конечно, он всегда организовывал это при помощи полиции. Но однажды дело касалось двух маленьких девочек. Они жили у нас около трех недель. К счастью, тот конкретный случай закончился хорошо. – Рассказывая свою историю, мама мягко вела Кэти ближе к группе. – Я знаю, что вы с Фред не сходитесь во взглядах по поводу того, что сейчас происходит. Для меня это не имеет значения. Суть в том, что вчера вечером ты была в опасности, а может быть, даже и раньше. До этого молчавшая Кэти захотела перебить ее. Мама не дала ей возможности препираться. – Может быть, ты снова окажешься в опасности, а может, и нет. Как я сказала, точность здесь не имеет значения. Ты подруга Фред, ты дорога нам всем, ты новый член нашей семьи. Мы хотим знать, что ты в безопасности, чтобы ты еще долго оставалась живым членом нашей семьи, даже если нет никаких причин для беспокойства. Даже если тебе тепло, светло и мухи не кусают, всем нам будет спокойнее, если мы будем знать, что ты в безопасности. Так что в ближайшее будущее тебе от нас не отделаться. Каждую минуту, пока ты не будешь в магазине с Фред, один из нас будет вместе с тобой. – Вы так милы, но правда, это совершенно ни к чему. – Кэти наконец смогла вставить слово. Мама покачала головой: – Нет, этому не бывать. Фред, может, такая же мягкая, как ее отец, но я могу быть очень упрямой, когда это требуется. Тебе не отвертеться от нас. Кэти, казалось, хотела продолжать спор, но также она была в полнейшем шоке и, если я правильно прочитала по ней, тронута. Гари показал на свой телефон: – Мы специально уже создали беседу. Я добавлю тебя. Так мы все и всегда будем знать, все ли в порядке, и сможем легко отследить тебя или отвести туда, куда тебе нужно. – Ноа и Джон тоже в беседе, просто мы оставили их присматривать за детьми, – встрянула Зельда, а Верона поддакнула ей. Персиваль подошел к Кэти по другую сторону от мамы и обнял ее, как бы закрывая от всего: – Когда с тобой буду я, нам стоит совершить набег на шкаф Фред. Думаю, уже давно пора выбросить юбки макси и всю одежду землистых оттенков, как ты считаешь? Кэти рассмеялась. Впервые за день она снова стала собой. Она постоянно повторяла, как ее бесят цвета моего гардероба. – На самом деле, – Барри присел на корточки, чтобы угостить Ватсона, но смотрел прямо на Кэти, – Джон и Ноа сейчас с детьми в «Пасте с тимьяном». Они забронировали для нас столик. Мне кажется, всем нам не мешает хорошенько поужинать. Поехали, пока наше место не заняли. Рауль не любит долго ждать. – Его глаза сверкнули. – И пожалуйста, моя дорогая Кэти, считай это благодарностью за все вегетарианские круассаны с ветчиной и сыром, которые ты готовишь специально для меня. От них мой ремень немного жмет, но жизнь стала такой радостной. Реакция Кэти была еще одним доказательством того, что я знала ее не так хорошо, как думала. Я не представляла, как она отреагирует. Если бы мне пришлось делать ставки, я бы поставила деньги на то, что она ужасно рассердится. Но Кэти была готова расплакаться. Наконец она кивнула. Глава 12 Пурпурного цвета крокусы пробивались сквозь тающий снег, блестели в лучах дневного света и обрамляли дорожку к церкви. Последний раз на похоронах я была, когда умер отец, семь лет назад. Эти похороны были чем-то похожи на прошлые. И моего отца, и Сэмми убили. И там, и тут было много людей. Тогда мне казалось, что на похороны отца съехалась половина жителей Канзас-Сити. Он был уважаемым детективом, прослужил в полиции два десятилетия. Каждый раз, когда умирал коп, все сообщество поддерживало его близких, особенно когда офицера убивали во время службы, как моего отца. Он расследовал преступление, которое вызвало широкое общественное негодование. Казалось, в крохотную церковь втиснулась большая часть жителей Эстес-Парка. Не всем хватило места присесть. Как и с погибшими полицейскими, каждый раз, когда обрывалась жизнь кого-то настолько юного, люди объединялись перед лицом трагедии. И конечно, как и с убийством моего отца, как и с любым убийством, среди народа был скандал. Когда хоронили моего отца, под стражей держали целых семь подозреваемых, но с Сэмми дело обстояло иначе, поэтому у людей еще сильнее обострилось чувство несправедливости. Мы с Кэти закрыли «Милого корги» на день из уважения к Сэмми. Оправившись после вчерашнего шокирующего появления моей семьи, во время обеда Кэти казалась почти такой же, как обычно. И после обеда тоже. Как только мы вернулись ко мне домой, она быстренько приготовила яблочные чипсы, и мы, как обычно, включили «Лучшего пекаря Британии». Я не давила на Кэти расспросами о ее жизни, не спрашивала, были ли у нее догадки, кто мог стрелять в нее, а сама она не заводила разговор на эту тему. Единственным напоминанием, что все не совсем как обычно, был звук проезжающей мимо время от времени полицейской машины. Но к утру Кэти снова поменялась. Она была мрачной, бледной, и ее слегка покачивало. Когда мы нашли себе два места в заднем ряду церкви, руки Кэти задрожали, отчего лицо улыбающейся Сэмми на похоронной программе сморщилось. Взгляд Кэти, казалось, был прикован к закрытому гробу. С другой стороны от нее сидел Лео. Он встревоженно посмотрел на меня и поднял брови. Он явно беспокоился. Я слегка пожала плечом, не понимая, как ей можно помочь. Остальная часть моей семьи втиснулась на наш ряд, но некоторым пришлось занять места сзади. Слева от меня сидела мама – я заметила, что ее руки тоже дрожат. В последнее время я стала замечать это за ней все чаще и чаще – знак того, что она стареет. В тот момент, однако, я списала это на эмоции от похорон. Насколько я знала, последний раз на похоронах она, как и я, была после смерти моего отца, ее мужа. Мне нельзя было думать об этом. Нельзя было погрузиться в те давние воспоминания. Практически во всем я теперь совершенно другой человек. Если бы та женщина, которой я была тогда, встретила женщину, которой я являлась теперь, у них было бы что-то общее, некоторые неизменные основополагающие черты характера, но они бы показались друг другу незнакомками, привязанными друг к другу любовью отца, и все же это были бы две совершенно разные женщины, которых разделяло семь долгих лет. Я постаралась отбросить все эти мысли и сосредоточилась на новейшей версии Фред Пейдж. Я держала свою правую руку в левой руке Кэти, выполняя роль друга. Я держала свою левую руку в правой руке мамы, выполняя роль дочери. Но глазами я была в работе. Что, если убийца Сэмми прямо в этот момент находился в церкви? Может, он приехал пораньше и сидел в первых рядах? Одновременно с этой мыслью я заметила Карлу, сидящую через проход на несколько рядов ближе к гробу. Сначала я не поняла, что это она. Карла сидела рядом с мужчиной, который, как я предположила, был ее мужем, и держала крохотное запеленатое тело у груди. Наклонив к нему голову, она что-то шептала. Маверик Эспрессо Бейкер. В том месте его имя не показалось мне смешным. Всего несколько дней от роду – и уже на похоронах. Мне показалось, что Карла принесла его в люди слишком рано, но я никогда не разбиралась в детях. Дети не плохие, нет. Просто я не слишком много думала про них. Но что казалось мне еще более странным, так это почему Карла пришла. Насколько я знала, последняя ее встреча с Сэмми закончилась криками и угрозами. И вот она здесь, сидит напротив гроба. Неужели она пришла позлорадствовать? Я тут же отругала себя за такие мысли. Конечно, это не так. Может быть, она пришла с чувством, что должна извиниться перед ней, как-то очиститься? В первом ряду сидела семья Сэмми. Было очевидно, что это именно они не только по их убитому горем внешнему виду, но и потому, что я увидела еще две версии Сэмми, еще две версии Кэти. Одна женщина лет сорока, а другая в районе семидесяти. Я подумала, что это мать и бабушка. Я еле сдержалась, чтобы не взглянуть на Кэти, чтобы сравнить их черты. Если бы я не знала их, то запросила бы тест на ДНК. Сходство было невероятное. Еще мне показалось странным, что я никогда не встречала их раньше. Я бы даже сказала, что никто из семьи Сэмми никогда не приходил в магазин. Но может быть, приходили, а меня просто не было на месте. Я снова удивилась, когда увидела Марка, его жену и Глинду. Я почти не узнала их. И не узнала бы, если бы не примечательная фигура Марка. Он сменил свой наряд волшебника на черный костюм, и хотя черное платье Глинды все так же было похоже на осеннюю паутинку, свои крылья феи она оставила дома – ну или они волшебным образом исчезли, как только она вышла из магазина. Вдруг я поняла, что другая женщина была совсем не женой Марка. Это была глупая идея, и почему я вообще могла так подумать? Его брошенная жена не стала бы приходить на похороны его девушки. Я должна была узнать Сьюзан с первого взгляда, учитывая, что у них с братом очень похожее строение тела, но я просто не привыкла видеть ее без полицейской формы. На ней был черный свитер крупной вязки, а ее каштановые волосы, которые она обычно собирала в маленький тугой хвост, теперь мягко лежали вокруг ее лица. Честно говоря, я так же удивилась увидеть Сьюзан, как удивилась бы жене Марка, если бы она действительно пришла. Сьюзан четко дала мне понять, что ей наплевать на Сэмми и ее отношения с Марком. Похоже, что она так же ответственно выполняла роль сестры, как роль копа. Кажется, эта женщина начала мне нравиться. Странно.