– Вчера мы разговаривали с вашим отцом. – Она нахмурилась. – С вашим отчимом то есть. Извините. Я узнала, что до вас он был владельцем собственности. Я подумала, что, может быть, у него есть какие-то инвестиции или права на нее. Он заверил меня, что собственность на сто процентов ваша. А он не промах. Хотел выкупить нашу собственность, а не наоборот. Пенелопа решительно кивнула: – Сделал довольно внушительное предложение. Я не осознавала, какая ценность у нас на руках. – Но даже если так. – Регина подошла ближе и дотронулась до моей руки. – Эти магазины принадлежали нашей семье, и для нас это много значит. Мы чувствуем себя… обязанными воплотить в жизнь желание Луизы и Агаты. – Ну, не магазины со сладостями. Регина зыркнула на сестру, а затем обратилась ко мне: – Дело в том, что мы немного походили по городу и поняли, что у вашей семьи довольно много зданий в собственности. Эти два магазина принадлежат нашей семье, и было бы так замечательно, если бы мы смогли воплотить наш изначальный план и соединить их с вашим. Конечно же ваша семья подыщет вам другое местечко. Я не могла поверить своим ушам и выпустила наружу раздражение, которое испытывала к Брэнсону и к себе. – Мы на похоронах, вы конечно же понимаете. – Я показала на их одежду. – Вы оделись специально для такого случая, так что полагаю, это для вас не новость. Похороны – не самое подходящее место, чтобы обсуждать подобные вещи, даже если бы я планировала передумать. Регина побледнела, но не отступила, хотя и убрала руку с моего локтя: – На самом деле мне кажется, что это идеальное место. Как вы помните, не так давно были похороны Агаты. Ведь именно вы обнаружили ее тело. Я не присутствовала на тех похоронах, но помню, как говорили, что Луиза была там единственным членом семьи. – Ой, а вы не приходили? Пенелопа отвела взгляд, а Регина сглотнула слюну и ответила: – К сожалению, мы не смогли приехать. – Она напряженно улыбнулась. – Мы надеемся, что сможем проявить к ней уважение, с каждым новым днем развивая ее дело. И мы можем сделать это, только если вы примете верное решение и переедете в другое место. Для одного дня это было слишком. – Верное решение? – Ну… – Регина пожала плечами. – Другой магазин со сладостями закрылся тоже благодаря вам. – Довольно! – Я остановила ее, не дав ей произнести больше ни одного слова. Если бы я услышала еще что-то, боюсь, эта сцена стала бы кровавой. – Давайте проясним все еще раз, и заранее извините, если это прозвучит грубо. Я не продаю. Я была практически уверена, но после этого разговора я могу добавить, что это произойдет только через мой труп. – Возможно, я была неаккуратна со словами, но вернуть их обратно уже было невозможно. – А теперь, пожалуйста, простите меня, но мне нужно ехать. Во второй раз за день случилось брызгание слюной, только в этот раз, к счастью, не у меня. Когда я села в «мини-купер» и отъехала от церкви, я взглянула в зеркало заднего вида: сестры стояли и смотрели мне вслед. Возможно, я могла лучше разобраться с этой ситуацией. Работа в «Милом корги» превратится в пытку, если они решат открыть два маленьких магазина-свалки, а не один большой склад. Но когда я заметила ярость на лице Регины, у меня появилась еще одна мысль. Идея Кэти о том, что кто-то принял ее за меня, была нелепой, но если и были на свете люди, способные на такое, готова поспорить, что это сестры Гарбл. Глава 13 Ватсону и впрямь совсем не понравилось, что его оставили дома одного. Я напомнила ему, что ему повезло намного больше, чем другим собакам. У него в наличии были целый дом и очень дорогой вольер. Несмотря на это, он, как обычно в таких ситуациях, демонстративно меня игнорировал, показывая, насколько сильно он расстроен. Он вел себя так же отстраненно всю дорогу в магазин, сидел на пассажирском сиденье и сосредоточенно смотрел в окно. Дорогу от «мини-купера» до магазина он преодолел с черепашьей скоростью. – У вас ужасное поведение, вы знаете это, ваше высочество? – Я придерживала для него дверь. Заползая внутрь, Ватсон намеренно смотрел в другую сторону. Но он забыл обо всех своих претензиях, когда из пекарни донесся голос Лео. Ватсон навострил уши, тявкнул и рванул по лестнице, словно борзая. Я смотрела, как он взбегает по лестнице и исчезает из виду, и впервые за день на моем сердце потеплело. Не знаю, какая сила была у Барри и Лео над Ватсоном. Мне часто хотелось, чтобы Ватсон смог заговорить по-человечески. Первым делом я бы спросила у него, почему именно эти два человека для него как кошачья мята для кошек. Закрыв дверь на ключ и выключив свет, чтобы покупатели не стали стучаться в магазин, я присоединилась к троице в пекарне. Как я и думала, Лео стоял на коленях, окружая Ватсона лаской, а Кэти ждала своей очереди погладить корги с любимым лакомством Ватсона в руках. Она улыбнулась мне: – Не знаю, как мне удавалось радоваться до встречи с Ватсоном. Он самое милое в моей жизни. – О да, он очарователен. – Я подошла к ним и облокотилась на мраморный прилавок. Словно услышав мой сарказм, Ватсон еще раз взглянул на меня через плечо, а затем одарил Лео еще более чистой собачьей радостью. Я не могла удержаться от смеха. У щеночка был характер, и я ни на кого бы его не променяла. – Мы хотели заказать пиццу, – бросила Кэти, посмотрев на меня через плечо. – Пока ждем, я испеку хлеб. Но сначала Лео попросил сделать брауни «Красный бархат». Тебя устроит такой расклад? – Не веди себя так, словно первый день меня знаешь. – Я нахмурилась. – Углеводы, покрытые сыром и мясом, затем углеводы, покрытые сливочно-сырной глазурью, а затем свежеиспеченные дрожжевые углеводы? Дареному коню в зубы не смотрю. Она рассмеялась, и впервые за несколько дней я увидела знакомую любимую Кэти. Она прервала Лео и Ватсона, наклонившись между ними и покачав в воздухе собачьим лакомством: – Отлично. Я начну. Ватсон принял вкусняшку, но показал Лео, насколько высоко он ставит его в список важных людей: просто держал косточку в зубах и ждал, когда Лео закончит трепать его за уши, а затем выбрал место под одним из ретростоликов и принялся за угощение. – Я закажу пиццу. – Лео встал, пытаясь стряхнуть со штанов собачью шерсть, затем разумно отказался от этого безуспешного занятия. – Самая большая, леди? Я кивнула. Кэти всыпала муку в миску, подняла голову и добавила: – И побольше сыра, пожалуйста. – А зачем тогда вообще нужна пицца, если на ней нет горы сыра? – Он подмигнул ей. Пока ждали пиццу, мы болтали ни о чем. Можно сказать, это была глупая беседа. Все было мило, обычно, но к тому моменту, как Кэти поставила в духовку брауни, разговор стал напряженнее, как и выражение ее лица, а смех – все тише. Я практически слышала ее внутренний диалог, как она спорила сама с собой, сможет ли прожить то, о чем я подумала. Когда пиццу доставили, мы расположились вокруг прилавка – Лео уселся прямо на него вместо стула – и принялись жевать. Я заметила, что Кэти кивнула. Практически незаметно – казалось, она кивнула самой себе. – Я знаю, что вы сердитесь на меня за то, что я продолжаю настаивать на том, что не я была настоящей целью убийцы. Лео только что откусил пиццу и сказал с набитым ртом: – Мы не сердимся на тебя. Совсем нет, Кэти. И это просто теории. Тебе пришлось через многое пройти. Он посмотрел на меня не то чтобы с обвинением, а как бы давая понять, что не забыл про меня. – Прости. – Я не знала, что еще можно было сказать. Кэти покачала головой: – Нет, я не прошу извинений. Я бы на вашем месте тоже сердилась. И это не просто теория; это единственное логичное объяснение. – Она сделала глубокий вдох и положила руку на стойку, словно ей стало сложно стоять. – Есть две вещи, из-за которых все становится намного ужаснее. Ну, честно говоря, таких вещей бесконечное количество, но есть две, из-за которых мне захотелось притворяться, что ничего на самом деле не происходит. Первое – самое очевидное. Сэмми умерла только потому, что была очень похожа на меня. И второе… – Она замолчала и смотрела то на меня, то на Лео. – Это то, из-за чего вы станете относиться ко мне по-другому. Из-за этого весь город станет относиться ко мне по-другому. А я думала, что наконец сбежала от этого. – Кэти! – Лео дотронулся до нее свободной от пиццы рукой и сжал ее локоть. – Ничего не способно изменить наше отношение к тебе. Несмотря на контекст ситуации, я все равно попыталась рассудить, был ли это просто дружественный жест или что-то большее. Я раздражительно отбросила эти мысли в сторону. Я не дала Кэти такое же обещание – не могла. – Я не знаю, о чем ты собираешься рассказать, но я знаю, что у всех нас есть свои истории, но сейчас ты – Кэти, человек, которого я люблю и буду любить. Даже если ты испытала трудности в прошлом, благодаря которым ты сейчас такая, какая есть… – Я надеялась, что смогу сдержать это обещание. Думала, что могла. – Посмотрим. – Кэти посмотрела на пиццу и откусила немного, словно ей очень нужна была сила. Мы с Лео ждали, пока она доедала свой кусок. Когда Кэти наконец заговорила, она смотрела на оставшуюся корочку от пиццы, как будто ее жизнь зависела сейчас от нее. – При рождении меня назвали Мишель Катрин Милосердная. Когда я переехала жить к бабушке, мы официально изменили мое имя на Кэти Мишель, и я взяла себе ее фамилию, Пиццолато. Она было матерью моей мамы. – Она на секунду взглянула на Лео, затем посмотрела на меня и больше не сводила взгляд, словно ждала реакции. Я не знала, как реагировать: – Когда я развелась с Гаретом Грифин, я вернула свою прежнюю фамилию. Кэти расстроенно вздохнула. Очевидно, я сказала не то, что она ожидала услышать. На этот раз, когда она отвела взгляд, она сконцентрировалась на противне с брауни, которые остывали недалеко от нас на прилавке. – Мои родители были… – Кэти вдруг замолчала и облизала губы.