Она так долго молчала, что я уже решила, что она передумала, – так долго, что Лео вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая, что нам делать. Странно, что после моей последней фразы он захотел от меня поддержки. Когда Кэти снова заговорила, ее слова были похожи на шепот: – Серийными убийцами. Мои родители были серийными убийцами. Я подумала, что мне послышалось; спустя несколько секунд молчания Лео неловко рассмеялся: – Что? – Я не шучу. – Кэти посмотрела на него, на ее лице было написано раскаяние. – Простите. Что-то щелкнуло. Несколько раз. Кусочки пазла вставали на свои места, и я знала, что это верный пазл, но картинка оставалась мутной. Кэти переехала к бабушке, когда ей было двенадцать, так что это было примерно двадцать лет назад. Я тогда была на первом курсе колледжа. Милосердные. Кадры телевизионных репортажей всплыли в моей памяти, это имя произносили по общегосударственным новостям. И затем голос моего отца, ясный, как гром, звучащий из тех далеких лет. Он был помешан на этом деле, но я не обращала на него особого внимания. Что было редко, потому что я всегда погружалась в любое дело, над которым работал отец. Нет, погодите-ка, он не работал над ним, я просто следила по новостям. Я подняла взгляд и вновь увидела в глазах Кэти какое-то ожидание. – Убийцы Милосердия, – прошептала я. Теперь, казалось, ей немного полегчало, и она кивнула: – Да. Я уставилась на нее. Она дочь Убийц Милосердия? Лео смотрел на нас, ждал подсказок. – Простите, я немного выпал. Кто такие Убийцы Милосердия? – Мои родители. – Она посмотрела на него и обратилась ко мне: – Ты помнишь? Я кивнула: – Помню, но немного. Помню, что страна была одержима парой серийных убийц, мужем и женой. Они специализировались на других парах, верно? – Да, верно. – Кэти повернулась к Лео. – Теперь ты помнишь? – Двадцать лет назад? Я… мм… тогда редко смотрел новости. Лео было неуютно. Насколько я поняла по нему, из-за того, что он не слышал про убийства Милосердных, а не потому, что Кэти была с ними связана. Снова глубоко вздохнув – кажется, она надеялась, что я расскажу о Милосердных в деталях, – Кэти положила остатки пиццы и достала миску с подошедшим тестом. Рассказывая, она занималась тестом и ни разу не подняла на нас взгляд. – Особенно больше нечего добавить. В детстве я ни с кем не общалась из семьи, кроме мамы и папы. Первый раз, когда я встретила свою бабушку, был в тот день, когда меня привел к ней соцработник. До этого мы постоянно переезжали. Обычно за год я сменяла две или три школы. Невесело, но такая была жизнь. – Она отрезала кусок пергаментной бумаги, положила его на противень и начала катать из теста буханку. – Время от времени они оставляли меня с няней и устраивали свидания. Так они это называли. Однако к тому времени, когда мне исполнилось восемь, они решили, что няню заменит телевизор, и оставляли меня одну. Позже я узнала, что на некоторых из тех свиданий – а может, и на всех, я понятия не имею; на самом деле, я не помню, как часто они случались, – они решали убить кого-нибудь. Чаще всего – другую пару, как и сказала Фред. Кэти поставила только что сформированную буханку на подогреватель. Она осматривалась на кухне, будто искала, чем еще занять руки. Она остановилась на новом кусочке пиццы, хотя больше перемещала кусочки начинки, чем ела. – В первый год нам с бабушкой пришлось много переезжать. В каждой новой школе дети быстро вычисляли, кто я такая, по моей фамилии. Затем меня преследовали не только в школе, но и дома. Люди оставляли голосовые сообщения автоответчику, угрожали убить нас и рассказывали обо всем, что они сделают с бабушкой и со мной. И мы снова переезжали, и снова происходило то же самое. Наконец мы поменяли мне имя и переехали в Лос-Анджелес. Я смогла затеряться в шуме такого большого города. Мы никогда больше не разговаривали об этом, даже друг с другом. – В конце она посмотрела на Лео и снова на меня. – Кажется, кто-то знает, что я была Мишель Катрин Милосердная. – Из ее глаз покатились слезы, и ее затрясло. – И теперь на моих руках снова кровь, как и у них. «Снова»? – Нет, это не так. На твоих руках нет крови Сэмми. Лео соскользнул с прилавка и обнял Кэти, и мне стало стыдно, потому что именно такой должна была быть моя первая реакция на историю подруги. Я отбросила мысли о слове «снова». Кэти просто была не в себе. Она нуждалась в дружеской поддержке, а не анализе ее слов. Последовав примеру Лео, я обошла стойку и присоединилась к их объятиям. Спустя минуту я почувствовала, что Ватсон трется об мою ноги и усаживается рядом. Мы с Лео не отпускали Кэти, пока ее всхлипывания наконец не утихли. Не знаю, сколько времени мы провели в «Милом корги». Довольно много, потому что пампушки испеклись, а половина буханки хлеба была съедена. Перед уходом я зашла в дамскую комнату. Написала сообщение Брэнсону о том, что стало известно, и сказала, что мы с Кэти едем ко мне домой. Еще больше прежнего мне захотелось, чтобы полиция следила за нами, пока мы будем спать. Если кто-то, конечно, мог бы сегодня уснуть. Брэнсон пробьет детали в базе данных, и, возможно, уже к утру у нас будет возможный подозреваемый. Мы проехали пару кварталов. Ватсон беспокойно смотрел на нас с заднего сиденья. Кэти осмелилась оборвать тяжелую тишину: – Если тебе неуютно со мной, я могу не оставаться у тебя на ночь. Лео сказал, что тоже может помочь. – Она не смотрела на меня. – И конечно, когда твоя семья тоже узнает, я не жду, что они будут вести себя со мной как прежде. Мне стало стыдно. Я не смогла убедить Кэти так же хорошо, как Лео, что между нами все осталось по-прежнему. Она была такой же Кэти, какой я ее знала. Все еще моя лучшая подруга. Это правда. Это были не просто слова. Я ничуть не винила Кэти за то, что делали ее родители. Ни капли. Но я не смогла так же быстро, как Лео, прийти в себя. Может, потому, что он не помнил те новости по телевизору. Или просто лучше справлялся с подобными вещами. Я осмелилась отвести взгляд с дороги и посмотреть на Кэти, которая не решалась посмотреть мне в глаза. – Я всегда рада тебе в моем доме. Всегда. Ты мой бизнес-партнер, мой пекарь и мой лучший друг. Ни одно слово, которое ты сегодня произнесла, не изменило это. Ни одно слово. Ты слышишь меня? Кэти посмотрела на меня. Слезы тут же потекли по ее щекам. – Фред, ты не обязана это говорить. – Не обязана. Потому что это чистейшая правда. – Я взглянула на дорогу. Мы приближались к повороту, было темно, но я не увидела никаких фар едущей навстречу нам машины, или лосей, или горных козлов, поэтому опять посмотрела на Кэти: – Ты не несешь ответственность за дела своих родителей, и мы выясним, чьих это рук дело. Теперь это будет намного легче, потому что мы знаем, что искать. Кэти шмыгнула носом, вытерла слезы и постаралась взять себя в руки. – Я просто не могу поверить, что все это снова происходит со мной. Ни с того ни с сего спустя столько времени. И теперь тебе приходится… Как только мы приблизились к повороту, из ниоткуда появилась машина и врезалась в пассажирскую сторону нашего автомобиля. Сработала подушка безопасности Кэти, раздался крик, однако я не уверена, чей именно он был: Кэти, мой, Ватсона или нас троих. «Мини-купер» отбросило к краю поворота, я попыталась вырулить, или так мне показалось. Как бы я ни крутила руль, ничего не помогло, и мы вылетели за обочину дороги и покатились по крутому обрыву. Вокруг не было ничего, кроме грохота и скрежета металла. Мы остановились, когда передняя часть машины врезалась в валун, я ударилась лицом в подушку безопасности и окончательно потеряла управление. Глава 14 По силе, с которой мы врезались в валун, сразу было понятно, что мы остановились. Я сидела и в шоке воспроизводила последние моменты перед столкновением. Скрежет пластика и металла, визг шин. Вспышка и осколки стекла. Расплывчатый мир за лобовым стеклом, когда произошло столкновение. Падение с края дороги в обрыв. Момент полета в воздухе, и я полностью потеряла управление «мини-купером». Нас швыряло из стороны в сторону по каменистой дороге, а потом мы врезались в этот валун. Я могла бы просидеть так несколько часов, если бы не Ватсон. Его испуганный лай был громче прежнего, но хотя он лаял прямо мне в ухо, я не сразу поняла это. Я вернулась к жизни, когда он начал лизать мне щеку. Повернулась, чтобы проверить, как он. Он стоял на консоли и выглядывал с заднего сиденья. Его глаза были испуганными и большими. Он то лизал мне лицо, то скулил и лаял. – Все хорошо, малыш. Все хорошо. – Я подумала, действительно ли это так, но решила не зацикливаться на этом. Я не чувствовала, будто что-то сломала. Пробежалась руками по его телу, испугавшись за него в тысячу раз больше, чем за себя. – У тебя ничего не болит? После этого вопроса Ватсон перебрался вперед и залез ко мне на колени. Я ощупала его. Вроде все было в порядке, и хотя он продолжал лизать меня и скулить, по нему не было похоже, что у него что-то болит. Холодный ветерок провел мне по щеке, я оглянулась и увидела, что от окна с пассажирской стороны ничего не осталось. А еще я увидела Кэти. О господи! Я думала только о Ватсоне. Кэти. – Кэти! – Я потянулась к ней и закричала. По крайней мере, мне показалось, что я закричала, – я ничего не слышала из-за пульса в ушах. Голова Кэти безжизненно свесилась набок. Кровь стекала с ее лба по щеке. Я схватила ее за плечи и стала трясти. Она не ответила. Я осознала, что делаю, и резко остановилась. Положила пальцы ей под челюсть и проверила пульс. Я нашла его так быстро, и он был таким сильным, что я даже не поверила. В это время Ватсон осматривал меня. Я положила руку ей на горло, пытаясь понять, ее ли это пульс или моя собственная, стучащая по венам кровь. Я почувствовала ее дыхание и с облегчением выдохнула. Она была ранена, но она жива. Наклонившись, я посмотрела в разбитое стекло вверх на дорогу. От яркого ночного лунного света наш путь вниз был хорошо виден и от этого казался особенно ужасным. То, что нас не перекрутило и мы не разбились о валун, было не чем иным, как чудом. Но я не видела другую машину. Может, она еще была на дороге, а может, уехала. Не было никакой человеческой фигуры, разглядывающей нас с поворота, и никто не спускался с трассы, чтобы прийти нам на помощь. Я снова посмотрела на Кэти и почувствовала сильное облегчение – она застонала. Уголок ее губ опустился вниз. Я надеялась, что это был хороший знак. – Подожди. Подожди немного. Я потянулась к мобильному телефону, который был подключен к зарядному кабелю автомобиля, но его конечно же больше не было. Я осмотрела верх приборной панели. Там его тоже не было. Я осознала, что лобовое стекло превратилось в одну сплошную паутинку, хотя еще держалось на месте. Проверив пол, я нашла телефон у своих ног.