Больше песка и пыли на дорогах, больше мусора и следов мародерства, больше высушенных солнцем человеческих останков, меньше зомби на открытых участках. Массовка куда-то делась, лишь совсем жалкие потеряшки бродили по улицам, лениво провожая нас взглядом. Но спокойно не было. Помня, чем все закончилось в прошлый раз, я не торопился активировать внутренний радар, но и без него внутри вопила система подозрительности и опасности. В тени во дворах, в домах за грязными занавесками, за мусорными баками и брошенными машинами — везде на границе зрения мерещилось движение. Но стоило повернуть голову, так только мелькали смазанные тени. Либо острожные выжившие, либо какие-то новые виды мутантов, либо новая тактика королевы улья. Дедушка Лу был уверен, что это прихвостни Шекхед, и они эволюционируют, слишком много ей дали времени и будет только хуже. — Космос, газу поддай, — Дедушка Лу положил руку мне на плечо и несколько раз надавил, будто пытаясь меня подбодрить, — Понимаю, что неизвестность порой лучше, плохих новостей. Но мучиться и тратить силы на сомнения еще хуже. — Нормально все, — я дернул плечом, — Дорога просто хреновая, а у нас запаски нет. Все-то этот старый лис считывает. Скоро, очень скоро мы подъедем к ЖД-музею и убедимся, что там никого нет. А дальше я уже нафантазирую, что у сестры получилось свалить и она давно уже дома. Я поддал газу. Вот поворот к лагерю миротворцев, вот здесь я первый раз встретился с каннибалами. А там уже скоро будет съезд к МакФерси и выживальщикам. А потом поворот на нефтебазу Соломона и уже рукой подать до музея… *** Я резко выкрутил руль, отголосками зова осознав, что нам не рады, за мгновение до выстрела. Первая пуля попала в край капота, следующая в крыло, а остальные кучно легли в накатанную грунтовку. Втопив педаль газа, постарался проскочить открытое пространство перед музеем и уйти под прикрытие соседнего здания с глухой стеной. Не получилось. Как на минное поле попали, только вместо снарядов огромные кирпичные блоки. Колесо налетело на камень, машина подскочила, и под звуки разбитых окон, проклятий Фламинго и стона Али, послышался хруст и скрежет бампера. Руль выбило из рук, мы потеряли управление и, налетев на следующий камень, машина завалилась набок, проехав еще несколько метров на боку. Меня вдавило в осколки, а сверху на меня налетел Дедушка Лу, а сверху еще и чья-то нога с задних сидений. Рука ныла, но жить будут. Подранило немного, кровит и режется. В нос ударил запах бензина и свежей крови. За спиной возились девчонки, пытаясь развернуться и удобней перехватить раненого Али. А в днище, оставшееся за углом продолжали стрелять. Особо не разбираясь, подхватил Лу и выдавил его вместе с треснувшей лобовухой. Выскочил сам, стряхивая осколки с плеча, схватил «ремингтон». — Помоги девчонкам, — я крикнул Лу и пробежал вдоль крыши к багажнику. Собрал в памяти расположении вышки на крыше. Примерно прикинул, кто и где может быть, высунулся и пальнул в ту сторону. Сразу же ушел обратно, спиной чувствуя вибрацию от пуль, попавших в край машины. Двоих точно видел — чернокожие, но не сказать, чтобы матерые вояки или бандиты. Фермеры какие-то не пристрелянные еще. Не то чтобы я местных уже различать начал, но этих точно раньше не видел. У одного повязка на глазу, будто пират, у второго кончики волос белого цвета, будто крашеный ранее, но отросший. Может люди Соломона, а, может, залетные горожане, кто пустой музей к рукам прибрал. — Вы че творите, обезьяны черножопые? — я крикнул, в ответ несколько пуль бряцнули где-то в районе глушителя, а еще парочка пробило колесо над моей головой, я, не глядя, пальнул в ответ и повторил свой вопрос на английском, добавив еще больше ругательств. — Андрей! Зачем так грубо? Это не политкорректно! — нравоучительным тоном крикнул Дедушка Лу, а потом разразился странным для меня набором звуков в сторону стрелявших. Я перебежал к нашим, уже выбравшимся из машины. Метеорка колдовала что-то с бинтами над плечом Али, а Фламинго уже добежала до дальнего угла здания, проверяя, не обходят ли нас сбоку. В этот момент в машину жахнули чем-то крупнокалиберным, прошивая ее насквозь. Бух-бух-бух! Из салона только поролон полетел во все стороны, а в крыше появилось несколько новых отверстий. Я выстрелил в ответ из «кольта», высунул руку из-за угла, быстро отстрелял весь барабан и отскочил от угла. И вовремя — ответным огнем вырвало несколько кусков бетонной крошки. — Ну, что дипломат, помогло? — я кивнул Лу. — Как там Али? — Царапина, скоро оклемается. Я не пойму, кто это, но креольский они понимают, слова, видимо, не те подобрал. Тихо… Теперь стали кричать со стороны музея. Действительно, похоже на креольский — ничего не понятно, но гавкают и крякают злобно. Лу подкрался поближе, чтобы лучше слышать. На лице весь спектр мыслительного процесса — принимает, обрабатывает, сомневается, опять обрабатывает. Я тоже подкрался к углу, но вместо того, чтобы слушать, пальнул на голос и, похоже, попал. И пока там ныкались и вопили, схватил боковое зеркало «ленд ровера» и с хрустом вырвал его. Ответка из нескольких коротких очередей застала меня уже за углом, обсыпала пылью и прочертила осколком царапину на щеке. — Зачем? — Дедушка Лу вжался в стену, — Теперь точно не договоримся. — Сорян, нервируют они меня, — я пожал плечами, а сам подумал, не жажда ли крови паразита делает меня торопливым и безрассудным. Дед не ответил, только стал трясти пальцем на улицу у меня за спиной и выпучил глаза. Сзади потянулись мертвяки. И в отличие от нас совершенно спокойно пересекли простреливаемую площадь. С крыши даже послышались улюлюканья. Еще и ставки небось делают, уроды. Первую волну зомби я, как в тире, разобрал из револьвера, ко второй уже присоединился Али. Сидел на земле, оперевшись о стену, слишком медленно передергивал затвор, но лупил без промаха. Дал мне время и на перезарядку, и на манипуляции с зеркалом, которым я пытался рассмотреть, что происходит. На крыше уже четверо, двое в доте из мешков, еще двое по краям прячутся за ящиками. Крашенного не видно, вместо него какая-то девушка. Перед въездом укрепленные ворота с приличным мотком колючки, за ними торчат верхушки спецтехники: кран и экскаватор с задранным ковшом, внутри которого тоже торчит чья-то макушка. Откуда-то раздался выстрел и зеркало выбило у меня из руки. Ага, значит, еще как минимум один. Ну, допустим, до ворот я добегу, а вот что дальше — непонятно. По улице стягиваются новые зомби, все-таки умнее они стали — с опаской ковыляют, поглядывая на стрелков на крыше. Но патроны у нас не бесконечные, не уменьем, так числом возьмут. Я подкрался к Фламинго. С того угла, насколько помню, можно обойти музей. Там пустырь и навалено всякого: и строительный мусор, и деревья, и моя заначка, которую оставлять этим уродам не хотелось, но и окна там тоже, мимо которых еще нужно пробежать. Я выглянул и сначала не поверил глазам, пришлось дергаться снова. Пустыря не было. Вместо него, забор из рифленых контейнеров и грузовых вагонов, между которыми ворота в виде двух дорожных катков. Два каких-то уродца стояли впритык, а над массивными цилиндрами приварили дуги из арматуры с острыми стальными шипами. Плюс стальные листы закрывали кабины, даже бойницы как таковой не было, только несколько круглых отверстий. За забором свистнули, и катки с ревом пришли в движение. Сначала левый, потом правый, взбрыкнули и начали сдавать назад. Катки закрутились, не цепляя шипованную дугу. Я посмотрел на наших. Невольно залюбовался Фламинго — тело на взводе, будто черная пантера перед прыжком, но спокойна. Крутит в руке мачете, готова любого, хоть зомби, хоть человека на части разобрать. Вот только против пуль это не поможет. Выберемся если — тоже ее на огнестрел пересажу, как Али. Дедушка Лу мастерил белый флаг из своей футболки — уже оторвал кусок и прикручивал его к стволу «мосинки». Ню-ню, дипломат… За углом послышался новый звук — ревел мотор и что-то тяжелое выдвинулось из лагеря. Я хотел шмальнуть, но стоило высунуться, как руки с «ремингтоном» сами опустились. — Ну, это уже совсем нечестно, — я сплюнул, глядя на родную «пиранью», медленно проезжающую мимо вагонов. Я прижался к остывшей в тени стене и прикрыл глаза. Даже тянуться к зову не пришлось. Волна гнева, пущенная злостью, что какие-то уроды не только заняли дом родной, но и угнали «пиранью», пронеслась от онемевших кончиков пальцев к затылку. Я слышал, что «пиранья» уже близко, что еще пара мгновений и она появится из-за угла. Я чувствовал, что кровь побежала быстрее, что отключается инстинкт самосохранения, что во мне просыпается что-то животное. Наверное, берсерки так в транс входили у викингов. Татуировка начала пульсировать, стараясь удержать меня в реальности. Нет, рвать зубами броню я не собирался. Перед глазами проскочила трехмерная модель нашей «пираньи» — вот здесь дверка плохо закрывалась, вот здесь, как раз в бойницу ствол «ремингтона» пролезет, а здесь, если сковырнуть, то… Я построил в голове траекторию — рывок, кувырок, выстрел, проскочить под днищем, выскочить с другой стороны, уходя с линии возможного обстрела. Пошевелил пальцами, стряхивая искорки, щекотавшие кожу. Я чувствовал, что все получится. Даже благодарен был за то, что эти черти привезли мне мою «пиранью». — Ладно! Ты знаешь, что нужно делать... — я подмигнул Фламинго, в глубине души надеясь, что она не научилась так быстро русскому, и выскочил за угол. Все, что было продумано ранее, сразу пошло не по сценарию. Стоило только выскочить из-за угла, как «пиранья» встала, как вкопанная. Только по инерции шатнулась, когда крякнули тормоза, а потом всю округу залил звук клаксона, быстро сменившийся на вопль. — Кофмоф, фука, фыфой! Не фтрееелять! Катька, брат тфой непутефый фдефь! Глава 12 «Убииииваааать…выыырвааать сердца…Крооовииии…»