— М-да. А бывают ли в эту пору вообще бледные поганки?! — задумчиво произнес эксперт. — Ведь обычно они появляются только в июне. Но кто знает? Все возможно… Шагая по росистой траве, они быстро набрали целую кучу луговых шампиньонов. И эксперт с блеском, безошибочно определял изредка попадавшиеся им поганки — по их изящному воротничку, по пластинкам под шапочкой. Зеленка ловил на лету и старался запомнить каждое слово грибника. После похода за грибами он попросил водителя довезти его до больницы. Но попал он туда неудачно — в самый разгар уборки. Поняв, что в коридоре ему поговорить с Колечанским не удастся, Зеленка пригласил его в одну из комнат для персонала. Здесь, расстелив на полу газету, он высыпал из сумки все собранные грибы — штук около тридцати — и попросил Колечанского: — Выберите, пожалуйста, из этих грибов все ядовитые. Колечанский в течение одной минуты отложил шампиньоны в одну сторону, поганки — в другую. Зеленка внимательно следил за каждым его движением, по опытный грибник ни разу не поколебался. — Вот это — шампиньоны, — твердо заявил Колечанский. — А вот эти — бледные поганки. — Ну что ж, — констатировал Зеленка, — вы не ошиблись. А вчера вы так же тщательно просмотрели все собранные грибы? — Конечно. Ведь собирал их не я один. Поэтому, перед тем как возвращаться, я отобрал и выбросил все ядовитые. И даже старые шампиньоны. В корзинку, домой мы положили только хорошие грибы. — А по каким признакам отличаете бледную ногайку от съедобных? — спросил Зеленка, складывая грибы в мешочек. Колечанский почти в точности повторил слова эксперта, как отличить ядовитую бледную поганку от шампиньона. — По дороге домой никто больше новых грибов не клал в корзинку? — Нет. — Спасибо. Желаю вам скорейшего выздоровления. Прямо из больницы Зеленка позвонил Геленчеру. — Вчера около полудня четверо из семьи Коленчанских и супружеская пара молодых Радачи аппетитно закусили бледной поганкой. Сейчас все они находятся в больнице на излечении. Состояние Радачине-младшей критическое. Я думаю, что это новая попытка убить одновременно всю семью. — Значит, убийца продолжает действовать? И кого вы теперь подозреваете? — Никого, — почти простонал Зеленка. — Ну так вот, я сейчас как раз ванну принимаю. Через минуту оденусь и еду на работу. Поговорим в управлении, — сказал Геленчер и положил трубку. Через полчаса Геленчер и Зеленка были оба в управлении. — Докладывай! — коротко приказал Геленчер, входя в кабинет капитана, и бросился в кресло. Зеленка доложил все о событиях вчерашнего вечера — от заключения врача до показаний Колечанского-старшего. — Можешь быть уверен: нас за это не похвалят, — с явным огорчением проговорил Геленчер. Доклад он выслушал без единого замечания. — Кстати, из всего случившегося иного вывода и не сделаешь: это была попытка убийства сразу нескольких человек. — Колечанский сам помогал женщинам чистить грибы. Если бы он заметил среди них бледную поганку, он обязательно бы выбросил ее, — рассудил Зеленка. — И все же каким-то образом бледная поганка попала в пищу? — едко спросил Геленчер. — В закрытую кастрюлю. А все, кто ел, принимали участие в приготовлении пищи? — Чистили все вместе. Колечанская готовила петрушку и лук, остальные чистили и мыли грибы. — И все потом ели приготовленную пищу? — За исключением Эстер, младшей дочери Колечанских, — все. — Может быть, она и есть человек, подбросивший поганку? — Это невозможно! — вскричал Зеленка. — Где бы она, сидя дома, нашла бледную поганку?!. — Да, действительно, маловероятно… — Так что приходится исключить ее из списка подозреваемых. — А всем остальным стало плохо? Если я правильно понял, раньше и сильнее других заболела жена Радачи? И они же спасли жизнь остальным. Так на кого же ты теперь думаешь, кого подозреваешь? — Да не знаю я ничего. — Ты не крути. Говори напрямик! — Все факты за то, что подозревать можно исключительно дочь Колечанских. Правда, в лесу она не была, грибов не собирала и не ела, но все же… — Вполне согласен с тобой. Брать ее под подозрение нельзя. Но ты еще мало думал над этим делом. А я тоже пока не могу составить собственного мнения. Доложу все начальнику управления, а ты пока посиди, пошевели извилинами. — Геленчер встал, направился к выходу. Но, сделав несколько шагов, он повернулся. — Ты что, опять не спал? — При такой обстановке до сна ли? Нет, конечно. — Одним словом, всю ночь работал? Геленчер вернулся в кабинет Зеленки десять минут спустя. — Начальник рвет и мечет, — сообщил он. — И я его понимаю. В полдевятого соберемся на совещание, обсудим все происшедшее и наши дальнейшие шаги. Совещание будет вести он. Я докладываю. Я, кажется, правильно все записал. Самое важное. А ты вот что: вноси свои предложения. И хорошо, если бы ты подготовил план дальнейшего ведения следствия. Давай действуй, а я пойду переговорю по телефону с доктором Палфаи. Доклад Геленчера произвел на участников совещания удручающее впечатление. — Вы слышали? — мрачно спросил в заключение начальник областного управления внутренних дел. — У вас под носом совершается попытка убийства шести человек, и только счастливое стечение обстоятельств помешало преступнику довести свое черное дело до конца. Но это — стечение обстоятельств! А не ваши оперативные действия! Вы знали, что все предыдущие преступления совершались тоже в конце недели. Вам следовало предвидеть, что преступник может повторить свою попытку. Вы знали также, что на этой неделе заканчиваются все формальности по передаче наследства и что с разделом имущества убитого Колечанского меняется дальнейший порядок наследования. Но вы не были настороже и не предотвратили этого нового преступления. Так как я могу это расценивать? Как безответственность? Или леность мысли? Или неспособность выполнять свои служебные обязанности? А сейчас Колечанским угрожает еще большая опасность. Выпустив из больницы ослабевших людей, мы снова подвергнем их угрозе, и, может быть, на этот раз преступник с большим успехом отправит их на тот свет. Такое положение терпеть дальше невозможно! — взорвался он в конце. — Не вижу я что-то, как мы могли предотвратить его попытки, — обиженно пробубнил себе под нос Геленчер. — Как? Изобличить и арестовать! — с гневом и издевкой вскричал начальник управления. И, резко переменив тон, добавил: — Ну, пожалуйста, скажите, чем я могу вам помочь, если вам нужна моя помощь? Все облегченно вздохнули. — Я знаю, кто преступник… — буркнул вдруг Зеленка. Но в глубокой тишине, наступившей после слов начальника, его голос был тем не менее отчетливо услышан всеми. Начальник управления посмотрел на него, нахмурив лоб, не веря своим ушам. — Я знаю, кто преступник, — повторил Зеленка громче, видя, что взгляды всех обращены к нему. — Тогда давай же его сюда! Кто он? — У меня еще нет достаточных, прямых улик. — Для начала можно и косвенные! — И их нет, — отрешенно махнул рукой Зеленка. — Но я обещаю их добыть, — продолжал он и, поскольку в голове у него блеснула еще одна, новая мысль, твердо повторил: — Добуду завтра же утром. — Ну наконец-то! — просветлел начальник. — Полагаю, что у тебя есть основания для такого заявления? — предостерегающе переспросил Геленчер. — Есть, — ответил Зеленка. — Все основания есть… Надо сказать, начальник управления тоже очень удивился услышанному. — И какие же? — Логические, — еще более загадочно отвечал Зеленка. — И ты утверждаешь, что завтра утром предъявишь нам преступника? — уточнил Геленчер. Зеленка вовсе не утверждал. Это хорошо знал и сам Геленчер. Но все же свой вопрос он поставил именно так. Зеленка на мгновение задумался, отлично понимая, какую большую ответственность он на себя берет. — Да! — в конце концов твердо заявил он. — Вместе с доказательствами? — поинтересовался начальник управления. — Да, вместе! — повторил Зеленка, хотя уже с меньшей уверенностью. — Ну ничего, ты не бойся, мы поможем тебе всеми силами, — подбодрил его Геленчер. — Очень хорошо. Помощь мне обязательно потребуется. — Если нужно, бросим силы всего управления, — добавил начальник. Зеленка, идя на все, уверенно заявил: — Прошу предоставить в мое распоряжение все связанные с этим делом документы. — Получишь. — Ордера на проведение нескольких обысков. Адреса я передам в письменной форме.