— Запросим в прокуратуре. — Машину завтра утром в половине шестого. Мне нужно поехать на периферию. — Распоряжусь. Машину подадут, куда скажешь. Еще что? — Больше ничего. — Очень хорошо, — подытожил начальник управления. — Верю в тебя. Пока о плане расследования я не спрашиваю. Завтра, в восемь часов утра, доложишь. — У меня на утро еще назначены кое-какие дела. В девять можно? — Ты так уверен? — уже совсем весело спросил начальник управления. — Хорошо, пусть будет в полдевятого, — решил он. Встал, кивнул собравшимся и вышел. — Ты знаешь, — сказал Геленчер, когда они остались одни, — не хотел бы я теперь оказаться в твоей шкуре. Точно в назначенное время сотрудники явились на совещание. — Я вот тут задания распределил между вами, — с улыбкой сказал Зеленка. — Сабо, составь телеграмму Ласло Зайке. Мы приедем за ним на машине. Также отправь телеграмму его сыну Беле Зайке в Будапешт. Адреса их ты получишь. Пастор, ты лично знаешь Ласло Зайку. Завтра утром в половине шестого отправляйся за ним в село на машине и привези его сюда. Нам нужно будет провести очную ставку его с подозреваемым. Если случайно там же окажется сын Зайки, захвати их обоих. Сабо и Деметер, — продолжал он. — Получите у майора Геленчера постановление и произведите обыск в комнате, которую снимает Радачи. — А что искать? — Не знаю. Все, что может свидетельствовать о каком-нибудь преступном деянии. После этого произведите обыск также в комнате Колечанского-младшего. Там в первую очередь ищите метиловый спирт. — Если найдем спирт, наложить арест? — Разумеется. Но только спирт! Будьте вежливы. Даже более, чем обычно. — Понял. — Коложи, Молпар, вам нужно у вдовы Радачине выяснить следующее: почему она ушла раньше других с семейной встречи у Колечанских. А я переговорю с доктором Палфаи о состоянии больных. О трагическом обеде у Колечанских поговорите с их дочерью Эстер. С Гизелой Литваи — о завещании. С учителем Силади — о «батавской капле». И наконец, мне нужно просмотреть весь материал следствия. Приготовьте мне все протоколы. В половине пятого встречаемся здесь. Я заслушаю ваши доклады о результатах. Тогда увидим, что нам еще понадобится для завершения следствия по делу. — Кажется, ты уже знаешь, кто преступник? — спросил Пастор. — Знаю. — Можешь и нам сказать? — Пока еще нет. Нет у меня доказательств. Никаких. — Ну хотя бы намекнул нам, кто он. — Уговариваешь? — Зеленка сверкнул глазами. — Ну тогда слушайте. Преступник принялся уничтожать наследников одного за другим. Если мы не выявим, кто он, и не докажем его виновность, он может уничтожить их всех. Скорее всего это человек, тоже имеющий право на наследство. — Мы знаем только одного такого человека, — сказал Сабо. — Кто же это? — с любопытством спросил Зеленка. — Эстер Колечанская. Только она имела возможность открыть газовые краны. А в воскресенье утром она могла отправиться за бледными поганками. Она — филолог, они там у себя на факультете всякую муть читают. Могла она прочитать и насчет «батавской капли»… — Совершенно верно! — подхватил иронически Ко-ложи. — Теперь надо ей задать вопрос: где она была тридцать первого марта? — Говорит — в университете, — отвечал Пастор. — Но никто не проверил это. И у нее нет доказуемого алиби на время семейного ужина. Так что именно она и могла открыть газовые краны. И она — единственная из всей семьи не ела ядовитых грибов. Обратите внимание, что ни в одном из этих случаев с ней ничего не случилось! Мы, мужчины, — с притворным пафосом провозгласил он, — склонны о женщинах всегда думать только хорошо! Особенно, если хорошенькая и молодая девочка бросит на нас ласковый взгляд. А между тем они, женщины, у-у какие! За их ангельским взглядом сколько раз скрывалась сатанинская вредность!.. Зеленка хотел тут же отпарировать, но, прежде чем он собрался с мыслями, заговорил Коложи. Тоже решил поточить свое остроумие на Зеленке. — А я, между прочим, думаю, что убийцей является Янош Колечанский-младший. Жена у него биолог по профессии. Так что он легко может достать метиловый спирт. Когда открывали газовые краны, он тоже дома был. Вместе со всеми собирал грибы и мог прихватить по дороге и пару бледных поганок. А потом незаметно положил их в общую кастрюлю с грибами. Ведь он тоже помогал женщинам на кухне? — Но он и ел эти грибы вместе со всеми! — возразил Сабо. — Ну, мог съесть немного. А потом изобразил тяжелейшие симптомы отравления. Помираю, мол! И мы даже не знаем, действительно ли он спал, когда газ с кухни растекался по всей их квартире?! — Ну вот видите? Подозреваемых опять целая куча! — высказал свое мнение Пастор. — Что же, теперь будем их всех арестовывать? — Хватит дурачиться, ребята! — возмутился Зеленка. — Нет, Зеленка, тебе не позавидуешь, — покачал головой Пастор. — Но вот если завтра ты не доставишь начальнику преступника живьем, тогда… — Я должен был обязаться представить его. Мы просто обязаны немедленно разоблачить преступника! — Но поверь нам, мы же делаем все, что от нас зависит! А может, даже больше! Главный врач, доктор Палфаи, с явной неохотой принял Зеленку. — Вы уж извините, господин доктор, что мы в четвертый раз беспокоим вас. Но нам необходимо знать, в каком состоянии больные. — Всех, за исключением Радачине, завтра утром выпишем и отправим домой. — В каком часу? — После девяти. К этому времени уже будут готовы документы на выписку. — Прошу, если их не будут обследовать, Колечанского-младшего и Балинта Радачи отпустить пораньше. В половине восьмого нам нужно их срочно допросить. Мы пришлем за ними машину. — Может быть, и получится. А вы вот что скажите мне: это было преднамеренное отравление? — Да. За обедом Зеленка вспомнил: ему же нужно поговорить с Эстер! Он застал ее дома. — У меня три вопроса, — сказал он. — Был ли у вас, кроме Радачи, еще кто-нибудь? — Нет. — Когда готовили обед, вы не заметили ничего подозрительного? — Да я уж думала об этом… Вроде бы нет… — Как жили супруги Радачи? Дружно? — Илдико лучше могла бы ответить на этот вопрос. Скажу только, что Балинт Радачи лично мне не очень нравится. — Почему? — Не знаю. Может быть, потому, что он слишком уж «материалист». Или потому, что выпить любит… Как жили? Ну, в общем, себе я такой жизни не пожелала бы. — А какую вы пожелали бы? — подхватил Зеленка, мигом сменив официальный тон на приятельский. Его очень интересовал ответ Эстер. Девушка ответила. Потом он высказал свое мнение. За разговором забыли о быстротекущем времени. Только взглянув на часы, Зеленка похолодел: было уже три часа пополудни. — Опаздываете? — поняла по его лицу Эстер. — Не очень, — уклончиво отвечал Зеленка, но, явно противореча своим собственным словам, поспешно поднялся. Уходя, он предупредил девушку, что скоро, возможно, придут делать обыск в комнате ее брата. — Почему? — неприятно изумилась девушка. — Тот, кто украл у вас охотничье ружье, мог притащить сюда и метиловый спирт. — Понятно. Перед домом Зеленку ожидала машина. Отсюда следователь направился прямо в гимназию. Гизелу Литваи он отыскал быстро. — Ответьте, пожалуйста, на два моих вопроса. Когда вы договорились с Леринцем Колечанским зарегистрировать брак? — В середине марта. — Кто мог знать о намерении Колечанского в день вашего бракосочетания составить на ваше имя завещание? — Я об этом никому не говорила, разумеется. — Спасибо.