— Я громкоговоритель выключил. — Это хорошо. Это правильно. Короче говоря, обстановка у нас такая. Полковник Курносенко ночью сбежал из-под стражи. Убил двух часовых и сбежал. Полковник воспользовался документами сотрудника ФСБ, которые мы не нашли в его палатке, но он сам их нашел и, предъявив их, договорился с комбатом морской пехоты, чей батальон вылетает сегодня во Владивосток с пересадкой в Москве, что до Москвы летит с ними. У меня сейчас лежат на подпись документы с просьбой задержать его в Иране, но я пока еще их не подписал. Думаю, что и не надо. Можем и здесь успеть задержать до вылета самолета. — Не надо подписывать, товарищ генерал, никаких бумаг. И задерживать его пока не надо. А во Внуково его встретят и проводят куда следует. Аккуратно «проведут» специалисты из ГРУ. Он когда вылетает? — Сегодня ночью. — Значит, к утру или даже ночью будет у нас. Буду держать вас в курсе событий. А пока хотелось бы поговорить о нашем комбриге полковнике Маровецком. Вас что-то связывает? — Только то, что он несостоявшийся родственник. Именно ваш полковник рекомендовал мне своего племянника капитана Николаева. И именно ему одному из первых я доложил о гибели капитана. Все равнозначно, никаких отклонений ни в одну из сторон. Рекомендовал он человека верного, как оказалось, сверхнадежного. — Тем не менее полковник Маровецкий почему-то не желал, чтобы я знал о вашем разговоре. — Даже затрудняюсь сказать почему. — Вы сами, товарищ генерал, его об этом не спросили? — Честно говоря, я не вижу причины, чтобы что-то скрывать от тебя. — Короче говоря, товарищ генерал-полковник, я просто попрошу вас с нашим комбригом сильно не откровенничать. У меня все. До связи… — До связи, подполковник… Бармалеев убрал мобильный телефон в карман и повернулся к Лидии Андреевне. — Итак… — Значит, я должна организовать вам встречу с Дашей. Лучше всего, думаю, сделать это у нас дома. Дома и комфортно, и безопасно. — Нет, — категорично сказал подполковник. — Вы должны мне сообщить адрес, по которому я смогу ее найти. — Нет, я не намерена открывать данные людей, у которых она прячется. — То есть вы настолько уверены в ее вине, что не желаете давать данные на соучастников преступления. Ведь, насколько я знаю, те, кто укрывает преступника, тоже несут ответственность. Вы, как юрист, обязаны это знать. Кроме того, устраивая встречу в своей квартире, вы подвергаете опасности жизнь дочери. За квартирой наверняка установлена слежка. И как только Дарья здесь появится, за ней приедут. — Вы чуть ли не силой вынуждаете меня нарушить слово. Я обещала людям. — Но я же стремлюсь оказать Дарье помощь. — В этом я не уверена. — Но вам же только что при мне Сергей Владимирович сказал, что вы можете сообщить мне адрес, где находится ваша дочь. Однозначно можете… Кроме того, работай я на противника, я бы мог организовать захват Дарьи здесь же, в квартире. Это было бы значительно легче, чем где-либо в незнакомом месте. Последний довод оказался действенным. — Спросите адрес у ее тренера. Сегодня среда — тренировка в пятнадцать часов. Вчера была в шестнадцать. Главая десятая Бармалеев быстро покинул подъезд, удачно избежав беседы со словоохотливой консьержкой, занятой разговором с другим мужчиной, и очень удивился, обнаружив свою машину открытой. Обычно он никогда не забывал закрывать ее. Осмотрев все в салоне и убедившись, что в «шестерке» ничего не тронуто, Бармалеев выехал со двора, предварительно проверив тормоза, которые чаще всего выводят из строя. Тормозная система оказалась в порядке. Но на выезде из города, как хорошо помнил Бармалеев, рядом с заправочной станцией стояла старая автомобильная эстакада, куда он заехал, чтобы проверить шланги с тормозной жидкостью. «Хомутики» на шлангах были затянуты. Возможно, конечно, что это он забыл закрыть машину и включить сигнализацию, но все же Вилен Александрович не сбрасывал со счета и тот вариант, при котором его машину кто-то открывал, — приобрести на радиорынке код-грабер[16] можно без проблем, но его выход из подъезда спугнул возможного угонщика или угонщиков. И потому до самого военного городка он ехал с предельной осторожностью, часто тормозил, проверяя тормозную систему, и не превышал скорость. А уже в военном городке в первую очередь зашел в шифровальный отдел, где попросил дежурного по шифрузлу капитана Александра Ивановича Толстого проверить его машину на наличие подслушивающих устройств. Капитан пришел в гараж со специальным сканером, быстро осмотрел салон автомобиля, потом багажник и двигатель и протянул Бармалееву два жучка. — В салоне снял, — объяснил он с легким грузинским акцентом. — Между передними сиденьями и на заднем. Больше ничего не нашел. Думаю, больше ничего нет. Мой прибор самый верный. Сам сделал из разного барахла, что удалось найти на радиорынке. После этого подполковник направился в спортивный зал. Полковник Маровецкий был в спортивном костюме, подчеркивающем его солидный животик, и в перчатках для ММА, со свободными для захвата и броска пальцами. Он устало и несколько угрюмо косился на манекен для отработки ударов. А рядом находился жилистый и высокий старший лейтенант Соловейчиков, который его тренировал. — Еще двадцать раз осталось, — услышал Бармалеев, подойдя ближе, слова старлея. — Вперед, товарищ полковник… Поехали. Маровецкий, отдохнув, снова начал наносить удары по манекену, а Соловейчиков считал их вслух. — Сколько? — спросил, подойдя еще на несколько шагов, Бармалеев. — Как и положено — восемьсот восемьдесят восемь ударов. — Ну, это ты загнул! Это же норма ударов для тренировки солдат. А товарищу полковнику завтра в бой не идти. Ты возраст тоже учитывай. Смотри, не переусердствуй! А то завтра скажет, что руки отваливаются, и не захочет больше тренироваться, — нарочито пожалел комбат полковника. — Я — упертый, я — захочу, — мрачно сообщил полковник. — Раз солдаты могут, я смогу тем более. У меня характер твердый. — Упертость — это хорошо, — сказал комбат, продолжая тему, — но прожитые годы все равно не обманешь… Он прошел с полковником в раздевалку, дождался, когда Маровецкий примет душ и выйдет, коротко доложил о результатах своей поездки, причем доложил только то, что хотел доложить, после чего спросил: — Старлей Соловейчиков вам еще нужен? — Нет. На сегодня мы закончили. А куда ты его хотел отправить? — В батальон. Его взвод скучает без занятий. Пусть, как все офицеры, даст взводу задание и домой отправляется. — Ты бы тоже домой поспешил. Я жену твою давно отправил. Должна уже праздничный стол накрыть. — Да, пожалуй, поеду. Путь неблизкий. Бармалеев, в отличие от большинства офицеров своего батальона, имел квартиру в Москве и потому каждое утро вставал пораньше, чтобы прибыть в батальон за десять минут до общего подъема. Жена Тамара, работавшая на территории городка, приезжала вместе со всеми служащими через три часа на бригадном автобусе, на нем же и возвращалась в Москву. Подполковник Бармалеев вышел из раздевалки. В спортивном зале его дожидался старший лейтенант Соловейчиков. — Сбегай в батальон, дай взводу задание, назначь старшего и бегом в гараж. Я там буду ждать. Если случайно встретишь комбрига или начальника штаба бригады, придумай что-нибудь, соври. Соловейчиков своим быстрым шагом устремился в казарму. Из раздевалки вышел уже одетый в мундир полковник Маровецкий. — Куда ты его погнал? — поинтересовался полковник, кивнув в спину старшего лейтенанта. — Как и говорил, в батальон. Нечего солдат баловать, — разыгрывая роль сурового батьки-комбата, сказал Бармалеев. — Пусть чем-нибудь, да загрузит. Хоть МСЛ пусть наточат. Тоже дело полезное. — Ну-ну… — многозначительно произнес полковник и тоже двинулся к выходу. Шел он неторопливо, вразвалочку, как утка, переваливаясь с боку на бок. Бармалеев мысленно торопил его, одновременно мысленно же задерживая Соловейчикова, чтобы он не встретился с комбригом. Он и не собирался отправлять старшего лейтенанта в расположение батальона, поскольку собирался использовать его в своих целях. Мысленный посыл удался. Едва Маровецкий скрылся в дверях штабного корпуса, как в дверях казармы появился Соловейчиков. Командир батальона резко направился к входным воротам гаража, а командир саперного взвода, заметив его, поспешил за ним и догнал подполковника Бармалеева уже рядом с самой машиной. «Шестерка» стояла там же, где ее поставил подполковник, под навесом рядом с постом дежурного по гаражу. По крайней мере, «на глазах» у дежурного. И потому подполковник сначала поднялся по грубо сваренной металлической лестнице к дежурному в его стеклянный «фонарь» и сразу спросил: — К моей машине кто-то подходил? — Никак нет, товарищ подполковник. Я бы видел. — Сам никуда не отлучался? — Никак нет, товарищ подполковник. Даже в туалет не бегал… А капитан Толстой только вместе с вами здесь был. — Ну и хорошо. А то… — А то что? На вашу машину кто-то покушался? Бармалеев вытащил из кармана и положил на стол дежурного два «жучка», которые Толстой нашел в машине. — Кто-то очень интересовался моей службой. Желал мои разговоры подслушивать. А я порой веду разговоры, не предназначенные для чужих ушей. И даже по телефону. — А вы еще и телефон свой Толстому отнесите. Пусть проверит. Туда «подслушку» поставить даже проще, чем в машину, — со знанием дела подсказал дежурный по гаражу. — Спасибо. Я этим займусь с твоего разрешения, — в реальности подполковник знал, что его телефон прослушивается. Но сразу в шифровальный отдел Бармалеев не направился, памятуя, что капитан Толстой предпочитает ходить на обед перед закрытием офицерской столовой, когда там нет народа. Значит, сейчас у него обеденный перерыв. Да и время поджимало. Подполковник торопился, не зная, сколько часов длится тренировка у биатлонисток и когда освободится тренер, чтобы с ним можно было побеседовать. Подполковник еще на лестнице нажал на брелоке сигнализации кнопку, она мяукнула, после чего Соловейчиков, поджидавший комбата у машины, сел на переднее пассажирское сиденье и пристегнул ремень безопасности. Бармалеев сел за руль. — Какая у нас задача? — с ходу спросил старший лейтенант. — Задача простая. Найти Дарью Сергеевну Сумарокову и попытаться доказать ее невиновность.