— А если она виновата? Как мы докажем невиновность? — Она невиновна! Есть у меня уже наработки по этому вопросу. — И Бармалеев пересказал вариант с алиби биатлонистки. — И вообще, я больше генерал-полковнику верю, чем всем старшим следователям, вместе взятым. Даже при том, что он — ее отец. Не говоря уже о том, что она элементарно не успевала навести необходимые справки и подъехать в аэропорт. Хотя бы на это следователям следовало обратить внимание. — А если за нее это сделал кто-то другой? Недоброжелатель, из-за не самых лучших чувств. Выписал данные на отдельном листочке, и Дарье Сергеевне, скажем, в машину подбросил. Возможен такой вариант? — Честно говоря, я о таком варианте и не подумал. Только возникает вполне законный вопрос — зачем, с какой целью это было сделано? — Подставить генерал-полковника… Кто знает, кому тот мешок с героином предназначался. — «Бармалеи»? — предположил Бармалеев. — И они тоже. Да и вообще, у генерала Сумарокова недоброжелателей хватает и в Сирии, и в Москве. При его-то должности и в его-то возрасте… Молод еще для таких должностей, как кое-кто считает. — Кстати, насчет мешка. Подполковник Щелоков назвал какую-то заоблачную цену. Зачем было с целым мешком подставляться? Вполне хватило бы и маленького пакета на два — два с половиной килограмма. Это уже считается особо крупная партия и тянет на пожизненный срок. — Командир, командир… — вдруг возбужденно и быстро сказал старший лейтенант. — Позади нас, через одну машину… Темно-зеленый «Гетц»… Явно за нами следует. Точно… Все наши маневры повторяет. Каждый поворот. — Я давно уже за ним слежу. Вне сомнений, за нами едет. Придется, видимо, стать виновником аварии. Ты пристегнут? — Так точно… — Тогда я приступаю… Бармалеев резко сбросил скорость, позволив идущей за ним машине обогнать «шестерку». Таким образом темно-зеленый «Гетц» оказался за бампером «Жигулей». За рулем был незнакомый высокий человек, одетый в гражданское, а вот на заднем сиденье, как показалось подполковнику, хотя человек и старательно прятался за голову и плечи высокого, сидел майор юстиции Лев Николаевич Протасов. Подполковник надавил на педаль акселератора, одновременно долго и даже возмущенно сигналя только что обогнавшей его иномарке-внедорожнику. «Фольксваген Тигуан» только мигнул сигналом поворота и тут же обогнал идущий перед ним автобус. Бармалеев глянул в зеркало заднего вида, оценил скорость «Гетца» и, не включая сигнал поворота, поехал за «Тигуаном» и услышал у себя за спиной скрежет металла и звук разбивающихся стекол. Дело было сделано. Преследователи врезались в автобус. — Мастерски сделано! — оценил Соловейчиков старания комбата. — Так что ты про мешок с наркотой говорил? — вернулся Бармалеев к прежней теме разговора. — Затрудняюсь так сразу, навскидку, сказать, что там произошло. Вообще с этим мешком какая-то путаница, как я считаю… И нам предстоит ее распутать. — Согласен, но распутать ситуацию мы сможем только после того, как отследим, к кому сразу после прилета пожалует полковник Курносенко, захватим этого человека и сумеем грамотно допросить. Это даст нам возможность многое узнать, в том числе и о мешке с наркотой. — Полковник едет сюда? — удивился новости Соловейчиков. — Сбежал из-под стражи и на всех парах летит на самолете сюда. Утром или даже ночью будет во Внуково. — И как же его так упустили? Могли бы хотя бы в Иране задержать… — А зачем? — спросил Бармалеев. — Так мы хотя бы отследить его можем. — Значит, специально… — Да, почти. Встретим его, посмотрим, с кем он увидеться пожелает… Потом уже будем брать… — Но для этого нам нужен свой человек в ФСБ, — слабо возразил старший лейтенант. Он даже не возразил, а высказал свое пожелание. — Как думаете, командир, майор Козаченко на эту роль годится? Он так и рвется какое-то серьезное дело «раскрутить», за которое можно лишнюю звездочку получить. Его же возраст «поджимает» — на пенсию скоро. А между майорской пенсией и подполковничьей разница громадная. — Честно говоря, я опасаюсь доверить такое дело человеку со стороны. — Тогда кто? — Кто у нас в курсе всех событий? Или почти в курсе всех событий? В курсе того, что мы ему рассказали? Договорить они не успели, поскольку приехали. Бармалеев остановил «шестерку» на парковке рядом с биатлонной трассой спорткомплекса ЦСКА. Подполковник, первым покинув машину, дождался, когда ее покинет задумавшийся Соловейчиков, и нажал кнопку на брелоке, включая сигнализацию. На самой биатлонной трассе на лыжероллерах «накручивали круги» девушки, все стройные и красивые настолько, что старший лейтенант Соловейчиков даже заулыбался. — Ну, командир, в женский рай вы меня привезли! — Угомонись! У тебя дома жена не хуже, — ответил командир батальона. Жена у старшего лейтенанта, хотя и не умела стрелять, как снайпер, все же была кандидатом в мастера спорта по тхэквондо, и поговаривали в батальоне, что она многому мужа научила. А он, в свою очередь, научил и ее кое-чему. Тренера Дарьи Сумароковой долго искать не пришлось. Заметив рядом с трассой посторонних, да еще в военной форме, он подошел сам с вопросом: — Вы кого-то ищете? — Это был грузноватый человек лет сорока пяти, обладатель синих мешков под глазами, что говорило о неправильной работе почек. — Да, нам нужен Хомутов Артем Сергеевич, — ответил подполковник. — Вы из «Спорт-Экспресса»? Это я с вами по телефону договаривался? — добродушно спросил тренер и посмотрел на подполковничьи погоны Бармалеева. Он, заметно было, не понимал, как военный может работать в солидной общероссийской газете и совмещать работу там со службой. — Нет, — ответил подполковник, — я к вам без предварительного звонка, извините уж, если что-то не так… В это время Соловейчиков коснулся локтя комбата и глазами указал в сторону. На боковой аллее стоял человек невысокого госта, в распахнутом черном кожаном плаще, и промокал носовым платком кровоточащую ссадину на лбу. Бармалеев узнал Протасова. В машине на дороге явно был он. А лоб себе разбил при аварии, очевидно, стукнувшись им о подголовник кресла водителя. — Может, вон тот человек вам звонил? — Он кивнул в сторону человека в кожаном плаще. — Только господин Протасов тоже не является сотрудником «Спорт-Экспресса», он майор юстиции и работает старшим следователем Следственного комитета. Имейте это в виду. А представиться он может кем угодно. Современные технологии позволяют изготовить любое удостоверение. — Я этого корреспондента в лицо не видел. Только по телефону с ним говорил. Но голос я узнаю. Он намеревался очерк обо мне написать. Это сейчас было бы очень кстати… «Почему именно сейчас?» — хотел было спросить комбат, но командир саперного взвода опередил его и сам задал этот вопрос. — Именно сейчас потому, что время нынче особое. Санкции не позволяют нам принимать участие в международных стартах, и одновременно меняется и состав сборной страны, и тренерский совет. На место в этом совете претендую и я. Думаю, достижения моих воспитанниц подтверждают мое право. Да и сам я в прошлом мастер спорта международного класса и единственный из тренеров, кто может одновременно тренировать и лыжников, и стрелков. Так что статья для поднятия моего авторитета не помешает. — Разрешите задать вам вопрос? Но он может оказаться для вас неудобным. — Пожалуйста. Я неудобных вопросов не боюсь. — Какое место в ваших планах занимает Дарья Сумарокова? Глаза Артема Сергеевича недобро блеснули, но он ответил спокойно: — Не могу не сказать, что Даша — наша звезда. Может быть, еще только звездочка, но уже яркая, самобытная, а в будущем — скорее всего, звезда всей страны. Все зависит от того, как она выступит на отборочных соревнованиях. К сожалению, пока она лишена возможности тренироваться. И я даже подумываю, стоит ли ее выпускать на старт. Нарушение тренировочного процесса в нашем деле чревато последствиями в будущем. А почему она вас интересует? Вы тоже представляете те силы, которые желают посадить ее за убийство, которого она не совершала? — Ну, совершала или не совершала — не вам судить… — категорично, если не сказать что грубо, ответил тренеру старший лейтенант. Подполковник заговорил более дипломатичным тоном: — Дело в том, что мы только сегодня утром прилетели из Сирии, где во всех боевых операциях подчинялись непосредственно генерал-полковнику Сумарокову, отцу Дарьи. И перед тем, как отправить мой батальон на переформирование, Сергей Владимирович лично попросил меня позаботиться о Дарье Сергеевне и, по возможности, защитить ее. Если вы мне не верите, то у меня есть прямая непрослушиваемая связь с товарищем генерал-полковником. Я могу дать вам возможность поговорить с ним самим, и он подтвердит мои слова… — На чем основана ваша уверенность в том, что Дарья Сергеевна не может быть убийцей прокурорши? — перебивая командира, поинтересовался старший лейтенант. — Кому отвечать первому? — с заметным вызовом спросил Хомутов. Подполковник отвернулся, снова посмотрел на стоящего вдалеке невысокого человека в кожаном плаще. Тот отошел в сторону и теперь наблюдал за беседой тренера с военными из-за кустов. И тем самым Бармалеев вроде бы дал ответ тренеру на его вопрос. — Если судить по времени совершения преступления, то Дарья уже находилась на подъезде к спорткомплексу ЦСКА. — Откуда в таком случае вам известно точное время выстрела в прокурора Аллу Александровну Курносенко? — У нас тренируется сотрудник прокуратуры… Старший лейтенант юстиции Николай Еськов. Естественно, данные о времени преступления от него, как и данные о том, что Сумарокова первая и пока единственная подозреваемая. — Слишком болтливый для сотрудника прокуратуры… — дал оценку источнику Соловейчиков. — Сразу столько данных выложил, а они должны составлять следственную тайну. — Люди всякие нужны, люди всякие важны… — сказал Хомутов, переделав фразу из стихотворения Сергея Михалкова. — Теперь отвечу вам, товарищ подполковник… — начал было Хомутов, повернувшись к Бармалееву, однако Соловейчиков его перебил: — Одну минутку… Попросите своих девушек возобновить тренировку и больше не «сажать» нас на прицел. Иначе… — Что «иначе»? — Иначе старший лейтенант может разнервничаться и, прикрывшись вашим телом, расстрелять спортсменок из пистолета. Дистанция в сорок метров вполне позволяет ему это сделать без ущерба для себя. Я знаю его как стрелка и потому говорю уверенно, — сказал Бармалеев. — А почему вы уверены, что я позволю ему прикрыться своим телом? — Потому, что от вас останется только тело и ничего больше. Просто бесформенная груда мяса и мышц, без способности мыслить или двигать рукой, ногой или головой и вообще реагировать на какие-то внешние раздражители, — добавил подполковник. — Это не так просто сделать, — стоял на своем Хомутов. — Мне просто ваших девушек жалко, иначе я продемонстрировал бы вам умение пользоваться пистолетом, — сказал Соловейчиков. — Уж очень девушки хороши. Даже стрелять в них жалко. Рано им еще погибать, да и не за что по большому счету. — А мне, стало быть, уже пора… — Все зависит от того, как вы себя поведете, Артем Сергеевич, — едва слышно произнес Бармалеев. — Мы ведь тоже не большие любители под стволами беседовать, хотя порой и приходится. Тренер биатлонисток решил поверить тому, что пообещали ему офицеры. Он с сердитым видом взялся за ручку висящего у него на груди мегафона, щелкнул кнопкой и сказал в микрофон: — А ну, быстро все на трассу! Хватит прохлаждаться. Работать, работать надо… отодвинуть любопытство на второй план и работать… Соловейчиков убрал руку с кобуры, где держал ее с начала разговора про нацеленные в спецназовцев винтовки. А Вилен Александрович вытащил из кармана телефон с единственным номером в памяти.