Я проверила свой телефон. Никаких сообщений. Я почти улыбнулась еще шире. Впервые с момента начала всего этого я не строила предположений. Я чувствовала наплыв уверенности и быстро написала еще одно сообщение. «Ты получил прошлое смс? Как насчет Гаррисона?» Я нажала «Отправить» и мне пришлось прикрыть рукой вырвавшийся смешок. А потом Коннор проверил свой телефон и его улыбка погасла, когда он открыл смс. Внутри меня все опустилось. Все за столиком смеялись, так что я присоединилась к ним, но я понятия не имела, о чем мы разговариваем. Я знала лишь то, что Коннор проверил свой мобильник через две секунды после того, как я отправила свое сообщение. Он вполне мог быть его получателем. Параноик. Я же параноик, ведь так? Но ведь Коннор видит все в этой школе. Люди любят и доверяют ему, так что от него никто не таится. Он именно тот человек, который мог получить всю информацию в той тетради. Но мог ли он ее написать? Держать при себе подобный дневник? Я потерла свои внезапно ставшие холодными ладони и попыталась отбросить эту мысль. Это нелепо. Я же знаю его. И при этом мой разум вытащил вполне убедительные аргументы Коннора об элитизме в прошлогодней его речи в классе риторики. Это была отличная речь. Он провел параллели между социальными проблемами во время борьбы за Гражданские права и современными проблемами в высшей школе. После этого мы смеялись насчет того, как много популярных ребят аплодировали ему, полностью упустив то, что вся речь обрисовала их в очень неприглядном свете. Когда же это началось? Могла ли эта речь стать началом какого-нибудь плана по восстановлению социальной справедливости? Рука Хедли внезапно накрыла мою. — Пайпер? Ты выглядишь бледной, как привидение. Ты заболела? Болезнь не имела ничего общего с моим нынешним состоянием. Абсолютно. Могла ли я ошибаться насчет Гаррисона? — Мне всего лишь немного жарко, — выдавила я ложь, заставив себя сделать вдох. — Позволь мне посмотреть. — Хедли прижала руки к моему лбу и щекам. — Боже, ты холодная, как лед. Мой желудок сжался, и я попыталась отодвинуться, но она похлопала меня по руке. Она должна перестать прикасаться ко мне. Я чувствовала на себе взгляд темных глаз Коннора, но он ничего не говорил. Выражение его лица было непроницаемым. Внезапно Хедли исчезла, и рядом оказался Менни. От него исходил запах дезодоранта Олд Спайс, его отца, и по каким-то причинам мне стало легче. Это было знакомо. Я вдохнула его, и мои глаза наполнились слезами. Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе. — Ты заболела? Телефон Коннора снова загудел, и Хедли склонила к нему голову. Коннор понизил голос, чтобы объясниться, но я все равно услышала, как он ей говорит. — Джейкоб доставляет маме проблемы. Она всю ночь пишет мне. Джейкоб – это его брат. Только что получил права. Коннор показал Хедли свой телефон, и они оба криво улыбнулись при виде сообщений, которые мелькали на экране. Что значило, что это были не мои сообщения. Коннор не писал мне. И я должна была это понимать, потому что его номер был в моем телефоне. Как я могла быть такой дурой? Перепрыгивать на любые возможные предположения. Менни погладил меня по плечу. — Ты уверена, что все в порядке? Я могу отвезти тебя домой. Чтобы я смогла выставить еще какую-нибудь нелепую кандидатуру как автора этих сообщений? Это Гаррисон. Я знаю это. Я это знаю, мне просто нужно успокоиться и ждать. Потому что сейчас мяч на его стороне поля. Я покачала головой. — Все в порядке. Прости. Мне просто нужно что-нибудь поесть. Менни кивнул. Он не купился на это, но не стал отрицать. Менни никогда не отталкивал меня, он всегда рядом, и я почти принимала это как должное. — Ты просто замечательный, знаешь, — тихо сказала я в его рукав. — Хм, чирлидерши что-то подсыпали в твою содовую? — Нет, я просто не хочу, чтобы ты думал... понимаешь, со всеми моими лекциями и остальным. Он засмеялся. — Так ты поэтому так возбуждена? Не поэтому, но я все равно пожала плечами. — У нас все хорошо, — сказал он, обнимая меня за плечо. — Это будет хороший вечер. Кендис дала мне свой номер. К тебе клеился футболист... — Менни, Богом клянусь, если ты не перестанешь... Группа появилась на сцене, и мне пришлось замолкнуть. Менни вздернул мою руку и все в помещении сошли с ума. Люди плотно сгрудились на танцполе перед сценой, пока участники группы проверяли звук. — Я иду туда, — сказал Менни. — Кто со мной? — Я пойду! – вставая, вызвалась Хедли. – Кажется, я вижу Тейси. Коннор? — Буду через минуту, — ответил он. — Пи? Посмотрев на Менни, я покачала головой. — Она должна дождаться пиццу, — сказала Хедли. — Коннор, ты же заставишь ее съесть кусочек? — Технически. Не уверен, что что-нибудь здесь можно назвать едой. Все засмеялись, и Менни ткнул в меня пальцем, пока Хедли тащила его к танцполу. — Полкусочка и я хочу видеть твою задницу у сцены, Пи. Никаких споров. Он меня бесил, но это хорошо. Это нормально. В данный момент я просто жаждала нормальности. Пока они шли к танцполу, я проверила свой телефон, обнаружив новое сообщение. Очевидно, где-то посредине моих параноидальных иллюзий насчет Коннора, я пропустила его. «Получил». Что это? «Получил» и все? Что это вообще значит? Это вообще подтверждение или отрицание для меня. Это привело меня назад, к самому началу – больше ответов, чем вопросов. *** Парень, который не был Ником, принес нашу пиццу и напитки, извинившись за то, что нам пришлось ждать. Меня все еще трясло после ситуации с Коннором, а теперь я еще и злилась оттого, что Ник не пришел лично. Что было... просто смешно. Я довольно много времени провела с ним, отталкивая его любыми способами. А теперь я схожу с ума, оттого что он не примчался ко мне? Я откусила кусочек пиццы. Пластиковый вкус сыра и тонкий слой томатной пасты не сделали ничего, чтобы улучшить мое настроение, так что я опустила ее на салфетку – у них вообще, здесь есть тарелки? – и огляделась вокруг. Менни схватил меня за руку, когда группа вышла для следующего тура. — Пошли, Клоун. Пора убрать с лица это хмурое выражение. Предоставьте дело Менни и он заставит меня засмеяться, по крайней мере, тогда, когда я этого хочу. Я попыталась покачать головой, но потом Тейси и Хедли потащили меня за обе руки. И, по правде говоря, я больше не могла сидеть за столом ни минуты. Так что я подчинилась. Я не так уж часто танцую и еще меньше кричу. Но каким-то образом я последовала за ними прямо к сцене, безжалостное давление шума и тел на мой мозг позволили мне отключиться. Группа была неплохой. Может быть, не совсем то, что я согласилась бы слушать каждый день, здесь присутствовал темный ритмичный поток, который связывал неистовость гитар и вокала. Это было хорошо – громко и тяжело, как раз то, что могло заставить меня забыть. В конце концов, я здесь слегка расслабилась среди воздуха, наполненного запахом пота и гормонов. Я стояла у самых колонок, где каждый звук сотрясал меня. Я не просто слышала музыку, я ее чувствовала. Так что я закрыла глаза и отпустила все. Чья-то рука прикоснулась к моей и я развернулась, обнаружив рядом Ника. Его фартук исчез, но в остальном он выглядел так же. Кепка все еще была повернута козырьком назад, и на голове у Джоуи Рамона белело пятно муки. — Привет, — произнес он. Или мне показалось, что он это сказал. В действительности я ничего не услышала, но движения его губ были похожи на «привет». Он произнес что-то еще, но я не смогла разобрать. Я покачала головой, указывая на свои уши, и, улыбнувшись, он наклонился ближе. На мгновение я почувствовала его руку на своем бедре, и я заволновалась. Чересчур заволновалась. — Они хороши, да? — его слова прозвучали у моей шеи. Я вздрогнула, хотя на танцполе было как минимум градусов девяносто, и кивнула, потому что не доверяла своему голосу. И в любом случае он бы меня не услышал. Но Ник снова наклонился и от ощущения его пальцев на моей коже вся комната, казалось, сжалась до размеров булавочной головки.