— И ты решил запугать меня, чтобы я осталась? Он развел руками. — Ты сдрейфила! До чертиков. Признаю, я, наверное, принял несколько неправильных решений, мотивируя тебя, но я смотрел в перспективе. Мы урегулировали счет, Пайпер, уравняли игровое поле впервые в истории этой чертовой школы! По моей коже забегали мурашки. Каждое его слово доказывало, как далеко он готов зайти – как далеко он уже зашел. — Ты должен сдаться, — сказала я, мое лицо уже не выражало никаких эмоций. Его лицо скривилось. — За что? За то, что раскрасил краской машину учительницы? Она же не была невинной овечкой! — А как ты получил одежду Кристен? — Парировала я. Он закатил глаза. — Разбил окно. Но я же не наставлял на них пистолет. — Ну да, конечно, тогда все в порядке, Менни. Разбил окно. Испортил машину. Угрожал моей семье? Цель оправдывает средства, не так ли? Или просто все казалось слишком хорошим, чтобы бросить? Я видела, как ярость снова охватила его. Глаза закрылись, а лицо похолодело. Кем бы мы раньше не были друг для друга, все закончилось. Ушло. Он направился к двери, я услышала рев толпы. Менни остановился и посмотрел на меня. — Ты хочешь сдать меня, ладно. Делай, черт тебя подери, что хочешь. Ты же всегда знаешь, как лучше, да? Я закрыла глаза и он ушел. Через раздевалку и на выход. Не было слышно ничего, кроме моего дрожащего дыхания и мягкого топота, который я приняла за движение группы к центру двора. При виде телефона в моей груди все заныло. Я засунула его в карман джинсов, вспомнив, что я оставила свою сумку в спортзале. Мне нужно вернуться за ней, если я и дальше собираюсь рассказать обо всем. Тетрадь, фотографии. Оба телефона. У меня все с собой, так что осталось лишь сделать завершающий ход. Мне просто нужно отнести все в полицию и все закончить. Я заставила себя пошевелиться, но ноги были словно мешки с песком, идущие от моих бедер. Во всем теле ощущалась тяжесть. Тяжелая и разбитая. С приглушенным звуком я закрыла лицо руками и вздрогнула, когда зазвучала командная кричалка. У входа в раздевалку шаркнули кроссовки и продолжили двигаться в мою сторону. Я подняла глаза, ожидая увидеть Ника. Надеясь, что это он. Но это был не Ник. Музыка превратилась в хор голосов, а мое тело похолодело от ужаса. — Джексон. *** — Ты действительно думала, что я не смогу во всем разобраться? — Спросил он вместо приветствия. — Разобраться в чем? — Спросила я, кое-что заметив. Он держал сумку. Мою сумку. Господи. — Все это время я думал, что это твой маленький лучший друг, но это имеет смысл. Ты всегда считала себя лучше, чем все мы. Мое тело превратилось в холодный камень, когда я увидела, как ярость охватывает черты его лица и его кожа покрывается фиолетовыми пятнами. Я сделала вдох, который казался предупреждением. Это была последняя вещь перед его броском. Мое тело взлетело от толчка, ударившись о бетонную стену. Голова стукнулась об один из выкрашенных кирпичей. Перед глазами замелькали звездочки. Я задохнулась, ощутив вкус крови. Слова Джексона у моего уха были жаркими и влажными. — Ты унизила меня, маленькая сучка. И ты хорошенько заплатишь за это. Снаружи школьная песня достигла крещендо вместе с моим криком. Джексон потащил меня, обернув потную, толстую руку вокруг моей шеи. Я отбивалась и извивалась, но он предупреждающе прижал колено к моему животу и сжимал руку до тех пор, пока я едва смогла дышать. — Ты узнаешь это? — Спросил он. Я моргнула, когда его плевок попал на щеку, а потом мутным взглядом рассмотрела тетрадь, раскрытую на его фотографии. — Наверное, да, потому что я нашел это в твоей сумке. Он нашел тетрадь в моей сумке. Вот как он все выяснил. — Я должен был догадаться. Всегда на месте со своей камерой. Всегда вертишь носом при виде нас. Ты же не искала, что у тебя под носом, не так ли, малышка? Он убьет меня. Я видела это по его глазам. Адреналин во мне забурлил. Я сжала ногу в колене и ударила его изо всех сил. Джексон сделал обманное движение, но его руки соскользнули, и я освободилась, упав на пол. Пригнувшись, я начала быстро отползать. Кто-то должен услышать меня. Они должны. Я звала на помощь изо всех сил. — Что ты теперь собираешься делать, Пайпер? — Внезапно он схватил в кулак мои волосы. Он рывком поднял меня на ноги, я взвыла от боли. — На этот раз меня не видит ни одна камера. Его рука зажимала мне рот. Я все еще чувствовала вкус собственной крови, а теперь еще и его кожи – смесь пота, соли и страха. Я снова закричала, но звук был приглушен. До меня донесся его смех, а потом его рука скользнула по моей шее. Он держал меня мертвой хваткой. Сжимал. Раздавливал. Я боролась, пока темные пятна не затмили мое зрение, а легкие не запылали огнем. Было больно, ужасно больно. И я царапалась. Мысленно кричала. Воздух. Мне нужен воздух. Я не могу дышать. Песня почти закончилось. Со мной почти покончено. — Отвали от нее! Я ощутила, как хватка Джексона ослабевает, и я падаю на пол. Я широко раскрыла рот и делала один глубокий вдох за другим. Я подвигала пальцами и ртом, чтобы убедиться, что я все еще здесь. Я здесь. Я все еще жива. Жуткий чмокающий и кряхтящий звук отвлек мое внимание от собственной агонии. Я встала на ноги, ища Джексона, ища моего спасителя. Кто-то высокий и светловолосый отбрасывал Джексона от меня на шкафчики напротив. Ник? Нет. Не Ник. Более светлый. Более угловатый. Тейт. Джексон бросился на него, и они оба перекатывались один поверх другого. Было так громко, громко и пугающе. И я начала отползать с их пути. Они повалились на один из стендов со снаряжением и на пол с грохотом посыпались клюшки для хоккея на траве. Затем Джексон с диким взглядом взгромоздился на груди Тейта. — В чем, черт подери, твоя проблема, Тейт? — Ты собирался сказать мне? — Закричал в ответ Тейт, попытавшись и не сумев перебороть его. — Ты был с ней на той записи. Ты! Она вообще знала об этом? — Одна маленькая больная шлюшка не стоит этого! — Прорычал Джексон. Тейт ударил его. Но потом Джексон поднял его на ноги, и я видела, как от следующих двух ударов Тейт согнулся. Он поднял руки, чтобы защитить лицо, но Джексон сейчас был полон ярости и жажды насилия. Он бил его повсюду, где мог дотянуться. Руки, ребра, голова. Тейту не увернуться от всего. Нам нужна помощь. Помощь. — Помогите! Нам нужна помощь! Мой голос прорезался сквозь хаос. Я кричала и кричала, но у меня все еще кружилась голова, чтобы я могла добежать до двери. Но я снова стояла на ногах. Опираясь на стену, таща себя в сторону двери. Музыка стихла, я слышала скрип обуви игроков – почему они нас не слышат? Почему никто не приходит? Руки Тейта опустились, и Джексон добрался до его лица. И он не останавливался. Ни на минуту. Даже тогда, когда Тейт упал. Джексон не остановится. Он никогда не остановится. Я схватила первое, что нашла на полу, – одну из клюшек. Я даже не знала, как ее нужно держать, но на это не было времени. Нет времени. Я потянула ее за собой и, замахнувшись, ударила Джексона по голове. От толчка в плечо я отшатнулась. Голова Джексона все еще была откинута назад от удара. Его подбородок начал опускаться. Глаза под отяжелевшими веками смотрели вниз. Кровь стекала по его подбородку и капала на рубашке. Мой желудок свернулся. Джексон зашатался. И я увидела, как он падает. Глава 24 Двое игроков и тренер Карр резко остановились в дверях. Мистер Стиерс наступал им на пятки. — На выход! Оба! — Велел игрокам тренер Карр. — Звоните девять-один-один. Я посмотрела на Тейта и Джексона. Тейт тихо стонал, свернувшись на боку. Джексон не шевелился. Я не знала, дышит ли он вообще. Я посмотрела на клюшку, которую все еще сжимала в руках. И на кровь на моей груди. Кровь Джексона. Господи. — Мисс Вудс? Мисс Вудс!