– Хорошо, – сказал Юханссон. «Интересно, какая кошка между ними пробежала?» – Тебе также необходима помощь днем, – продолжила Пия. – Это я уже устроила. Наш банк сотрудничает с одной частной фирмой, занимающейся уходом на дому, и мы используем ее в ситуациях вроде той, которая случилась с тобой. – Приятно слышать, что вы заботитесь обо всех ваших кассиршах. – Само собой, – сказала Пия. – Знаешь, – добавила она, наклонилась и взяла его за руку. И улыбнулась ему. – Нет, – сказал Юханссон. – Что? – Ты начинаешь говорить точно как мой муж, – сказала она. – Я стану лучше, чем он, после такого пятизвездочного обслуживания, – сказал Юханссон. – Я разговаривала с девушкой, которая будет помогать тебе. Ее зовут Матильда, кстати. Но она называет себя Тильдой. И придет завтра рано утром. Я тоже собиралась присутствовать. – Ага, – сказал Юханссон. – И что с ней не так? – С ней все нормально, – ответила Пия. – Ей двадцать три года, миленькая, шустрая, веселая и позитивно настроенная. Получила подготовку по уходу за больными в гимназии. Плюс закончила соответствующие курсы. – Подожди, – сказал Юханссон. – Что с ней не так? – Она выглядит как все молодые в наше время. У нее татуировки на руках и еще всякое. – А именно? – Кольца в ушах и так далее. – Черт, на кой молодым надо разрисовывать себя таким образом, – проворчал Юханссон. – В мое время только преступники и моряки имели татуировки. Плюс датский король, чье имя я забыл. – Но в остальном она кажется очень приятной девочкой… Юханссон, похоже, не слушал жену. – Если малышка Алисия появилась бы в таком виде и выглядела словно брюссельский ковер и словно она собирается повесить занавеску на лицо, я бы высказался от души. – Такая уж молодежь в наше время, – сказала Пия уклончиво, поскольку она парилась в бане вместе со старшей внучкой Юханссона и знала о ней больше, чем ее дед. – Кстати, о другом… – Да, – сказал Юханссон. – Чем это вы с Бу занимаетесь тайком? Каким-то старым делом? – Да, – подтвердил Юханссон. – Одним древним убийством. Нераскрытым. Старым полицейским, вроде нас, трудно выбросить это из головы. – Боже, как интересно! – Пия, судя по ее виду, была абсолютно искренна в своих словах. – А ты не мог бы рассказать, о чем речь? Это одно из твоих старых дел? – Нет, – ответил Юханссон. – Что касается моих старых дел, они обычно были раскрыты, когда уходили от меня. – Извини, – сказала Пия. – Ты устал и хочешь спать. – Нет, – возразил Юханссон. – Я хочу опробовать мою новую кровать. Потом он спал. Гипнос поманил его к себе. Он дружелюбно улыбнулся Юханссону, вложил зеленую маковую головку в его здоровую руку, прежде чем взял за нее и увлек Юханссона за собой в темноту. 38 Четверг 22 июля 2010 года В первый раз за долгое время Юханссон проспал свои обычные восемь часов, но вместо того, чтобы чувствовать себя бодрым и отдохнувшим, был уставшим и обессиленным, когда утром открыл глаза. С головной болью к тому же, и ему пришлось выпить еще одну таблетку помимо тех, которые он принимал постоянно. «Ты ужасно выглядишь, Ларс», – подумал он, изучив свое отражение в зеркале в ванной. Небритый, изможденный, нездоровый в буквальном смысле. Заниматься своей щетиной у него не было ни сил, ни желания. Сразу после восьми утра появился Ярнебринг, притащил три большие картонные коробки, набитые бумагами, и поставил их на пол в кабинете Юханссона. – Привет от Хермана, – сказал Ярнебринг. – Он также прислал ходатайство, которое ты должен подписать. Дело, конечно, закрыто и по нему истек срок давности, но оно по-прежнему считается секретным, поэтому тебе необходимо разрешение для получения этих документов. – О’кей, – сказал Ларс Мартин. – У тебя есть ручка? «Левой рукой?» – подумал он. Задача представлялась не из легких, хотя он писал свое имя так много раз, что даже левая рука должна была справиться с этой задачей. – Красиво. – Ярнебринг ухмыльнулся, получив назад подписанную бумагу. – Ларс Мартин Юханссон четырех лет, судя по почерку. Я тебя поздравляю. Отныне ты криминолог, изучаешь преступность, работу полиции и так далее. – Криминолог? – По словам Хермана, так проще всего, – объяснил Ярнебринг. – По большому счету любой может получить разрешение на исследовательскую деятельность, как только у него возникнет желание утолить любопытство. Чокнутый профессор из Государственного полицейского управления, который обычно несет всякую чушь в передаче «Внимание, розыск!», поддержал твой запрос, стоило Херману поднять трубку и переброситься с ним парой слов. Это я приложил к этому руку, если тебе интересно. Наш профессор даже передавал тебе привет. И просил тебя избегать лишних волнений. У него самого конечно же были и тромбы, и несколько инфарктов. – Он еще жив? – спросил Юханссон и подумал: «Ему же, наверное, сто лет». – Жив и на удивление бодр. Хотя постоянно говорит, что одной ногой стоит в могиле. Если верить Херману, он также передал, что самое время кому-нибудь сварить клей из этого дьявола. – Из кого? – поинтересовался Юханссон. – Сварить клей из кого? – Из того, кто убил Жасмин, – пояснил Ярнебринг. «Сейчас он опять где-то там, – подумал он, – в другом измерении». – Значит, так он и сказал, – проворчал Юханссон. – Да, именно так, если верить коллеге Херманссону. – подтвердил Ярнебринг. – Мне, кстати, надо бежать. Из-за протечки дома у моей дочери, ты же знаешь. Придется вскрывать пол, только тогда мы сможем высушить все как следует, пока не появилась плесень. – Бумаги, – сказал Юханссон и кивнул в сторону трех картонных коробок. – Там все вперемешку. Не занимайся ими сейчас. Мы вместе разберемся, когда я вернусь. Потом появилась Матильда, его новая сиделка, вполне соответствовавшая описанию его жены, поскольку ее руки выше локтей украшали черные изображения ползущих змей. Возможно, именно поэтому Пия не обратила внимания на все кольца на лице девушки, одно в левой ноздре, два в нижней губе, а также по три на каждой мочке уха. «Интересно, как долго моя дорогая супруга собиралась скрывать это от меня? – подумал Юханссон. Впрочем, девица выглядит бодрой и веселой». – О’кей, – сказала Пия. – Ты можешь приступать, Тильда. У тебя есть мой номер, на всякий случай. – Не волнуйся, – поспешила успокоить ее Матильда. – Здесь не будет ничего сложного. «Все точно так, будто у тебя маленькие дети и надо идти на вечеринку, – подумал Юханссон. – Необходимо сообщить телефон родителей няне». Потом он позавтракал, сидя на диване у себя в кабинете. Йогурт, мюсли и свежие фрукты, кофе и вода. И никаких замечаний к сиделке в данной части, а также относительно сервировки стола. Она даже предложила повязать салфетку вокруг его шеи. Само собой, Юханссон отказался и сделал это сам, пусть и уронил ее дважды. – Нет ли у тебя каких-то особых пожеланий? Его персональная помощница с любопытством посмотрела на Юханссона. «Особые пожелания? О чем, черт возьми, она говорит?» – недоумевал он. – Особые пожелания? О чем это ты? – Ну, прогулки, какая-то специфическая еда. Опять же, мы можем прокатиться на автомобиле. Сходить в кино. Тебе выбирать. Она кивнула ему ободряюще. – Мне очень нравятся тишина и покой, – сказал Юханссон. – Поэтому я хочу побыть один. – Тогда я посижу на кухне и почитаю, – предложила Матильда. – Без проблем. Позови, если понадоблюсь. Юханссон лежал на диване и смотрел в потолок. О коробках с бумагами он был думать не в состоянии. «Девчонка выглядит вполне приличной, – размышлял Юханссон. – И красивая. Так зачем, боже праведный, так выделываться? Неужели родители не могут объяснить ей это?»