«Последнее лето, – подумал Юханссон, когда выехал на автостраду в направлении Норртелье и Стокгольма. – Последнее лето. Хотя раньше я должен поохотиться на лосей». Ночью ему приснился сон. О Максиме Макарове, русском иммигранте, приехавшем в Швецию из детского дома в Санкт-Петербурге, когда ему было десять лет, и вполне обоснованно не знавшем никого сильнее себя. И о застенчивом, пока еще безликом педофиле, которого, возможно, он изобличит совсем скоро… – Просыпайся, шеф, – сказал Макс, осторожно прикоснувшись к плечу Юханссона. – Что мне сделать с ним, шеф? Какие будут пожелания? Он держал детоубийцу перед лежавшим на боку в своей кровати Юханссоном. На вытянутой руке, без видимого напряжения, зажав между большим и остальными пальцами, словно поднос с кофе. Педофил болтался как тряпка с закрытыми глазами и поникшей головой, и абсолютно неподвижным телом. И не важно, что речь шла о его жизни. – Дай мне подумать, – сказал Юханссон. – Дай мне подумать. Затем он проснулся. Сел на кровати. Сердце бешено колотилось у него в груди. 60 Понедельник 2 августа 2010 года Понедельник, новая неделя, новый день. Еще один из новой жизни Ларса Мартина Юханссона в качестве пациента. Его супруга Пия ушла на работу, пока он еще находился в постели, полусонный, слишком уставший, чтобы разговаривать с ней, когда она наклонилась над ним и провела пальцами по его лбу. Матильда принесла ему завтрак на подносе и поставила на столик перед диваном в его кабинете. Полезный завтрак из простокваши, фруктов и мюсли, одного вареного яйца и чашки крепкого кофе в качестве уступки прежней жизни. Под утренней газетой он обнаружил конверт с двенадцатью пятисотенными купюрами. – Надеюсь, она надавала старухе по заднице, – пробормотал Юханссон, подразумевая под старухой мать Матильды, которая нарушила пятую заповедь и обошлась со своей дочерью так, как никогда не пожелала бы, чтобы поступили с ней самой. – Послушай, Матильда, – сказал Юханссон, когда она пришла забрать поднос. – Ты что-нибудь знаешь об этом? – спросил он и поднял конверт. – Ни сном ни духом, – ответила девушка и покачала головой. – Проверь, все ли зубы у тебя на месте, – сказала она. – Зубы на месте? – Может, это подарок от зубной феи, – объяснила Матильда и улыбнулась. – Спасибо, кстати, – добавила она, закрывая дверь за собой. Всего два работника – и уже проблемы с персоналом, подумал Ларс Мартин Юханссон, под чьим началом еще недавно находились тысячи полицейских. Когда пришло время отправляться на лечебную физкультуру, он сел на водительское сиденье. Матильда собралась расположиться рядом с ним, но Макс только покачал головой. – Назад, – сказал он и показал большим пальцем в сторону заднего сиденья. – С какой стати? – возмутилась Матильда. – Что еще за дискриминация? – Ты можешь сесть впереди, – сказал Макс и улыбнулся. – Но при одном условии. – И каком же? – спросила Матильда. – Если ты дипломированный инструктор по вождению, – ответил Макс и ухмыльнулся. – Не больше, чем ты, – сказала Матильда. – Но я сильнее, – ответил Макс и улыбнулся. – Кончайте ссориться, детишки, – вмешался в их перебранку Юханссон и внезапно почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последнее время. На заднее сиденье села добрая зубная фея, немного кислая, пожалуй, но это скоро должно было пройти, а рядом с ним расположился бывший русский детдомовский мальчишка, никогда не встречавший никого сильнее себя. У физиотерапевта все прошло ни шатко ни валко. Никаких неожиданных неудач, никаких особых успехов, но в любом случае хорошее настроение Юханссона осталось при нем. – Сейчас нам надо пообедать, – сказал он. – Позвони в ресторан «Улла Винблад» и узнай, не могут ли они приготовить несколько голубцов со сметанным соусом, молодой картошкой и протертой с сахаром брусникой, – добавил он и через зеркало заднего вида кивнул Матильде. – Ты абсолютно уверен? – спросила Матильда, закатив глаза к небу. – Да, – ответил Юханссон. «Можно что угодно думать об этой девице, но глупой ее точно не назовешь, пусть ее внешность выше всякого понимания», – подумал он. – Относительно сметанного соуса это, пожалуй, перебор, – заметил Макс и заерзал на сиденье. – Послушай внимательно, – сказал Юханссон одновременно с тем, как перестроился в другой ряд, не показав поворот, в результате чего ехавшее сзади такси попало в сложную ситуацию и отреагировало и фарами, и клаксоном. – Настоящий шеф может быть только один, и если он говорит сметанный соус, то так и будет. «Что бы там ни пыталась вбить тебе в голову моя жена». – Понятно, шеф, – сказал Макс и кивнул. – Кстати, можешь поставить на место этого дьявола, – добавил Юханссон и кивнул в сторону таксиста, который ехал сбоку от них и активно жестикулировал. – Понятно, шеф, – повторил Макс, опустил стекло со своей стороны и показал кулак нервному водителю. – Умный парень, – констатировал Юханссон, увидев, как таксист пристроился позади. Больше никакого мигания фар, звуков клаксона или возмущенных жестов. Точно как в те сорок лет, когда он делил переднее сиденье со своим лучшим другом, они вместе искали всякую шпану, катались вверх и вниз по улицам и правили всем миром. Так хорошо он не чувствовал себя с тех пор, как остановился поболтать с Петво и коллегами из пикета перед лучшим в Швеции колбасным киоском на Карлбергсвеген. Когда они вернулись домой, Юханссон сразу же лег на диван и немного вздремнул. Проснулся, когда Матильда вошла и посмотрела на него. – Ты проснулся, – констатировала она. – Да, – сказал Юханссон. «Чашечка кофе пришлась бы сейчас очень кстати». – Тебе письмо, – сообщила Матильда и протянула ему белый конверт. – Ага, – сказал Юханссон. – От доброй зубной феи? – Нет, – возразила Матильда. – Но оно на самом деле выглядит немного таинственным. – Вот как, таинственным… – проворчал Юханссон. – Почту принесли два часа назад, – сказала Матильда. – Письмо без марки. Без адреса отправителя. На нем только твое имя: Ларсу Юханссону. Наверное, кто-то положил его в почтовый ящик. – Открой его, – попросил Юханссон и ободряюще махнул больной правой рукой. – Ужасно таинственное, – сказала Матильда и подняла сложенный пополам лист формата А4. – Что там написано? – поинтересовался Юханссон. – Имя, – сообщила Матильда. – Стаффан Леандер. Только имя. Больше ничего. Стаффан Леандер. – Стаффан Леандер, – повторил Юханссон. – Посмотри сам. – Матильда передала ему бумагу. – Как давно ты возила меня на остров Лилла Эссинген? – спросил Юханссон. – На прошлой неделе, – напомнила Матильда. – В прошлый вторник. Почти неделя прошла. «Эрика Бреннстрём», – подумал Юханссон. Внезапно он увидел ее перед собой на стуле с прижатыми к коленям руками и настороженным взглядом. Руки, несущие на себе печать тяжелой работы. Эрика, у которой были две дочери одного возраста с Жасмин. 61 Вторая половина понедельника 2 августа 2010 года Спустя какое-то время у него возникла идея. Довольно заурядная, правда, но что-то ему ведь все равно требовалось сделать. Не без труда он подтащил к дивану коробку со всеми выписками из автомобильного регистра. Извлек те, которые лежали сверху. Полистал их, вернул обратно и достал новую стопку, на сей раз с самого низа. «Совсем никакого порядка, черт ногу сломит». Юханссон положил их назад. Так случалось всегда, когда возникала нужда копаться в чем-то, над чем коллегам приходилось размышлять двадцать пять лет назад. Не существовало какой-либо описи, способной дать путеводную нить, когда нужда заставила возобновить поиски. – Макс, – пробормотал Юханссон, взял мобильный и позвонил ему. Кричать он уж точно не собирался. Просить Матильду, наверняка сидевшую наготове за дверью, у него и мысли не возникло.