– У нас весь офис нашпигован прослушкой? – Ага… тс-с-с… – скрываясь от шефа за монитором, Иван приложил палец к губам. – С этим все понятно, – послышался в наушнике голос полковника, – группа Козырева отработает все зацепки к вечеру. Ты мне скажи, как дело движется с расширением отдела? Сото говорил на тон тише, но Кира уловила большую часть реплик. – Оборудование все еще стоит на таможне, у нас возникли проблемы… сами знаете с кем. Не подписывает таможенные документы… Бирк нашел к нему другой подход… стал сговорчивей, но все равно требует передать треть оборудования на нужды области. – Да отдайте к чертям собачьим. Дело сдвинется с мертвой точки. Будем работать с тем, что останется. Сидим, как глухие и немые. Зависим от каждого пука, а тут уж как ветер дунет. – Есть способ решить проблему, у нас есть на чиновника компромат. Полковник нервно кашлянул. – Что еще за компромат? – Видео. В последнее посещение клуба «Элегия» нам удалось заснять его в действии. Вот только сложность в том, что в кадр попали еще три человека. Кира сразу догадалась, о каком видео идет речь, она невольно повернулась и увидела, что оба смотрят на нее. – Выключи, – скомандовала она Ивану. Тот отключил микрофон и спрятал наушники в выдвижной ящик. – Расширение отдела? Разве наш отдел не укомплектован? – Как я понял, шеф в ближайшие дни должен избавиться от двух новичков, по его словам, они обуза для отдела. – О каком оборудовании они ведут речь? Свиридов пожал плечами. – Я спрашивал у шефа, он сказал, что не хочет сглазить. Но могу сказать по секрету, что после нашего переезда ремонтные работы переместились в подвал. В этот момент беседа в конференц-зале закончилась, полковник вышел в коридор и крикнул: – Митяева! Ко мне в кабинет! Кира вздрогнула, тон шефа не сулил ничего хорошего. ††† Самолет совершил посадку в Берлин-Тегель, одном из красивейших аэропортов Европы, и величаво, словно белый лебедь, подплыл к терминалу. Бирк посмотрел в иллюминатор. Респектабельный Берлин встречал гостей тридцатиградусной жарой. Пройдя таможенный терминал, Расмус вышел в зону прилета и сразу заметил кургузую фигуру детектива, на которой летний белый пиджак топорщился в разные стороны. Коротко стриженная блондинка среднего роста с округлым лицом была полной противоположностью Киры – не терпела недомолвок Бирка, дотошно и скрупулезно докапывалась до мелочей, никому никогда не доверяла. Чтобы достучаться до сознания Эрики, нужно было изложить неоспоримые доказательства. – Привет, Расмус, – Эрика сдержанно улыбнулась. Она была напряжена больше обычного, и Бирк почуял неладное. – Есть новости? – Мы идентифицировали жертву… – начала объяснять она, но потом запнулась и добавила: – Поговорим в машине. Бирк глазами пробежался по толпе, из потока встречающих вышли двое телохранителей, которых он нанимал для деловых поездок по Европе. – Только багаж передам своим людям. – Как же я могла забыть? – съехидничала блондинка. – Расмус Бирк никогда не появляется на людях без охраны. Бирк вручил два чемодана встречающим телохранителям и приказал ехать за машиной Эрики. Выйдя из здания аэропорта, вместо машины детектива, которую ожидал увидеть Расмус, они направились к черному фургону без номеров. Открыв дверь, она ловко запрыгнула на подножку и примостилась на ближайшем сиденье. Это был передвижной штаб. Доктор понял, что группа собирается вести за кем-то охоту. Эрика представила прилетевшему эксперту своих коллег и предложила сесть на скамью, обшитую пластиком. – Мы идентифицировали жертву, им оказался Ганс Мюллер, ранее осужденный за педофилию. Когда его осудили, дали выбор: выйти досрочно, пройдя химическую кастрацию, или досидеть весь тюремный срок. – И он выбрал тюремный срок, – догадался Бирк. – Да, вышел год назад. Пропал девятого апреля, вместе с машиной. Соседи думали, что он в отпуске, он оставлял им на передержку кошку. Когда через неделю не вернулся, соседи заявили в полицию. – Думаешь, с ним расправился кто-то из родителей пострадавших детей? – Нет, – отрезала Эрика. – Разложившийся труп нашли в заброшенном бункере, который местные жители решили отреставрировать. Она протянула ему снимки с места преступления. Пока Бирк их внимательно рассматривал, в фургоне стояла тишина. – Мы обыскали все окрестности. Недалеко от бункера два озера, в одном из них нашли затопленную машину Мюллера, – продолжила она, когда Бирк вернул ей фотографии, – и вот что странно, багажник его «Вольво» был заварен. – Хм… – глаза Бирка блеснули от догадки, – видимо, так он перевозил своих жертв. – В машине тела мы не обнаружили, но ты прав, так он перевозил похищенных жертв. Багажник был оснащен дополнительной звукоизоляцией, и мы нашли кислородный баллон с маской. – Значит, после выхода из тюрьмы он взялся за старое. Похитил ребенка и поместил в багажник. Кто-то узнал об этом, извлек жертву, утопил машину и убил педофила, – резюмировал Бирк. – И раз я здесь, значит, ты опросила всех родственников пострадавших… – За неделю до исчезновения Мюллера в полицию анонимно прислали вот эти снимки, – прервала его повествование Эрика и протянула Бирку вторую пачку фотографий, на которой была запечатлена девочка лет восьми. На одном из снимков было отчетливо видно, как Мюллер следит за девочкой в парке. – Кто-то вел наблюдение за Мюллером и знал, что он вышел на охоту. Мы установили, что на снимке Марта Шульц. Связались с ее родителями, те, конечно, сразу все отрицали, но мы нажали, и отец рассказал, что как только похитили его дочь, ему на мобильный был сделан странный звонок. Некто назвался Линчевателем, сказал, что знает, кто похитил девочку, и готов вернуть ее родителям, но взамен потребовал согласие отца на экзекуцию. – То есть он признался, что хочет его убить? – уточнил Бирк. – Да. В тот момент родители были в такой панике и отчаянии, что, не задумываясь, согласились, лишь бы увидеть дочь. Они просили только об одном – чтобы она не пострадала. – Интересно-интересно, – задумчиво пробормотал Бирк, поставил перед собой трость и положил руки на серебряный набалдашник в виде черепа, – с таким я еще никогда не сталкивался. Линчеватель, значит… – За ним ведет охоту Интерпол. В Германии его знают как активиста, борющегося за ужесточение мер наказания для педофилов, вплоть до смертной казни. Его «подвиги» пресса освещает уже больше пяти лет. Почерк убийцы – сотни порезов по всему телу. Оставляет жертв в местах, где грызуны или хищники легко заканчивают за него дело. Многие умерли от обезвоживания. – О каком количестве жертв идет речь? – Десятки… в разных странах… – послышался голос, из темноты на свет вынырнуло худощавое лицо рыжеволосого мужчины примерно сорока лет. – Такой масштаб невозможно осилить одному. Мы думаем, Линчеватель не одиночка, у него есть сообщники. Бирк потер подбородок, вспоминая отрывки статей криминальной хроники. До сих пор он полагал, что полиция сама скармливает газетам подобную чушь, лишь бы не расписываться в собственном бессилии. – Итак, мы медленно подошли к вопросу: при чем тут моя ДНК. – ДНК обнаружили на ноже, который лежал при входе в бункер. Нож был запакован в целлофановый пакет. – А раньше Линчеватель оставлял орудие убийства с ДНК на месте преступления? – уточнил Бирк, глядя Эрике в глаза. – Нет, – выпалил за нее худощавый мужчина. Она показала фото, на котором был заснят нож в пакете. – Странное отступление от правил. Зачем ему оставлять нож? Эрика хотела ответить, но коллега ее снова опередил: – Мы думаем, что он хочет, чтобы мы знали, кто он. Хочет заявить о себе. Ему, как и другим серийным убийцам, нужна слава. – Возможно, если это один человек, но вы только что сказали, что это группа. Для группы такое поведение не свойственно. Если все это время они действовали инкогнито, верша тайный суд, зачем сейчас заявлять о себе таким хитроумным способом? Они не могли знать заранее, что местные жители вскроют бункер. Да и то, что ДНК сохранилась, это чудо. Скорее Линчеватель, как и всегда, выбрал идеальное место, чтобы скрыть свою жертву навечно от людских глаз. Вы не отрабатывали версию, что кто-то намеренно подкинул вам улику? Кому-то нужно, чтобы вы его нашли. Эрика бросила красноречивый взгляд на коллег, Бирк понял, что она тоже высказывала такое предположение. – Вы так говорите, потому что ДНК вашего родственника была найдена на месте преступления? – съехидничал худощавый детектив. Вместо ответа Бирк полез во внутренний карман пиджака и протянул Эрике свернутый лист: – Я составил список всех родственников мужского пола, как вы просили. Эрика раскрыла аккуратно сложенный листок и пробежалась глазами по немногочисленным именам и фамилиям семейства Бирк. Она подняла на Расмуса удивленные глаза. – Здесь все, о ком я знаю. – Всего трое мужчин? – ее лицо стало жестким, взгляд, как буравчик, сверлил доктора. – А как же твой брат, который пропал больше двадцати лет назад? Я не вижу его в списке. О брате он рассказал ей в личной беседе после полицейского симпозиума и не ожидал, что она так бесцеремонно выложит его тайну коллегам. На лице Бирка расползлась зловещая гримаса. Немецкие коллеги настороженно следили за его реакцией. – Не думаю, что он жив, – ответил он после паузы и опустил глаза. – И все-таки… – настаивала Эрика. – Вы родные только по матери? – Да, – сухо ответил Расмус, ему претила мысль, что Михкель может быть замешан в убийстве.