– У тебя есть образец его ДНК? Бирк помотал головой. – До его похищения мы жили раздельно. Михкель жил со своим отцом в Эстонии, а я с мамой в Калининграде. С минуту в фургоне стояла тишина, детективы размышляли над показаниями доктора. Первой заговорила Эрика: – Мы просмотрели записи с камер наблюдения в день похищения Мюллера. Нашли его преследователя. Вел «Вольво» Мюллера с Якобсдорфа. Заставил свернуть на Лассо, там камер дорожного наблюдения нет, но мы уже и сами знаем их дальнейший маршрут. – Вы нашли машину и ведете за ней наблюдение? Поэтому я здесь? – Бирк обвел присутствующих пытливым взглядом. – Вы готовы его взять? Эрика кивнула. На Бирка с недоверием смотрели четыре пары глаз. – Когда мы его возьмем, хотим еще раз сравнить его кровь с твоей, проверить, не произошла ли ошибка, – пояснила Эрика и, метнув предостерегающий взгляд на коллегу, который ее прерывал, добавила: – Мы бы хотели, чтобы ты с ним поговорил. Бирк понял истинное положение дел – его подозревают в причастности к группе Линчевателя. Винить в излишней придирчивости немецких коллег он не мог – ДНК с места преступления соединяла его с убийцей. Теперь его активность в сотрудничестве с полицией разных стран могли истолковать не иначе, как выуживание информации, а это предвещало конец карьеры. Этого Бирк допустить не мог. – Хорошо, я поговорю с ним. – Бирк выбрался из фургона. ††† Массивная металлическая дверь пенсионного фонда громко хлопнула, из здания вышла раскрасневшаяся от многочасового ожидания Екатерина Шульгина и двинулась вдоль проспекта Ленина в сторону своего дома. Молодую женщину распирало от гнева – уже два месяца ей не выплачивали пенсию по потере кормильца. Пенсия была единственным источником дохода для нее и двухлетней дочери. Дрожащей рукой она набрала телефон отца и, услышав его голос, начала возбужденно излагать: – Папа, ты не поверишь, но дело так и не нашли, теперь придется заново собирать документы! Как в век компьютерных технологий можно потерять целое дело? Мы снова без пенсии… – От обиды ее голос сорвался, к горлу подступил комок. – Мне так неудобно просить у тебя взаймы в третий раз. Спасибо, папа. Что бы я без тебя делала… хорошо, я постараюсь взять себя в руки… да-да… обещаю… Закончив разговор, Екатерина убрала телефон в сумочку. После гибели мужа она так и не вышла из депрессии, и при любых возникающих сложностях слезы буквально душили ее изнутри. Мимо проходящие мужчины кидали на нее заинтересованные взгляды, но Шульгина оставалась к их вниманию совершенно равнодушна. Чеканя шаг, она думала о том, что, пока дочь у отца, можно съездить на кладбище и посидеть часок у могилы мужа. Занятая своими мыслями, она не заметила, что из здания пенсионного фонда вышла не одна. Вслед за ней бесшумно двигался высокий худощавый парень. Когда женщина прошла перекресток, он поднес телефон к уху и нарочито громко заговорил: – Я иду к фургону, там есть часть дел, возможно, дело Шульгиной найдется среди них. Проверю и перезвоню вам. Услышав свою фамилию, Екатерина замедлила шаг. Пропустила молодого человека вперед и придирчиво осмотрела. Остановилась, наблюдая, как он открывает дверцы темно-синего фургона и копается в папках. – Извините, – подошла она к нему, когда увидела на одной из папок крупным шрифтом свою фамилию, – меня зовут Екатерина Шульгина, вы держите папку с документами назначенной мне пенсии. Парень сжал папку и запрыгнул в фургон. – Что вам нужно? – грубовато спросил он и бросил на взволнованную женщину опасливый взгляд. – Понимаете, – начала Шульгина, тщательно подбирая слова, главное, не спугнуть парнишку. Возможно, она уладит свою проблему прямо сейчас, – мне перестали выплачивать пенсию, сказали, что мое дело потеряли, и мне предстоит заново собирать документы. Я случайно услышала ваш разговор. Вас попросили поискать мое дело? Почему моя папка у вас? – Я программист. Занимаюсь вводом данных в систему начислений и совершенствую интерфейс, – протараторил он заученный текст. – Что совершенствуете? Ах, впрочем, это совсем не важно. Не могли бы вы мне отдать дело? Я сама отнесу его в пенсионный фонд и передам лично инспектору в руки. – Без вопросов, только предъявите свой паспорт и распишитесь на бланке, – тут же согласился паренек, – мне еще лучше – не придется возвращаться в этот удушливый склеп. Она потянула за молнию сумки и выудила паспорт. Паренек деловито сверил данные с делом, взглянул на фото и вернул паспорт. – Я принесу бланк, – сказал он и скрылся в фургоне. До слуха женщины донеслась череда открываний бардачка и кейса, лежавшего на пассажирском сиденье, – в деле сказано, что вы вдова… – Да, мой муж погиб при исполнении. – Был полицейским? – Нет, пожарным. – Благородная профессия, мне очень жаль, примите мои соболезнования. – Спасибо, вы очень любезны, – холодно отозвалась вдова. – Нашел! – воскликнул паренек с водительского сиденья и показал бланк. – Подпишете? – Да! У Шульгиной было два пути: обойти машину и взять бланк, но подписать было не на чем, или подняться вслед за программистом в фургон и подписать бланк на подставке, привинченной к полу. Мысли о так удачно найденных документах напрочь отключили инстинкт самосохранения. Поднимаясь в фургон, она думала о том, что нужно отблагодарить паренька за услугу. Шульгина поставила подпись напротив своей фамилии и, получив папку, хотела развернуться и выйти из фургона, но мощный разряд электрошокера сотряс тело и бросил на металлический пол, пропитанный запахом хлорки. Через считанные секунды двери закрылись, фургон выехал на проспект и вклинился в поток машин. Водитель, насвистывая и улыбаясь, с осторожностью посматривал по сторонам. И на этот раз жертву удалось нейтрализовать без свидетелей. Караваджо знает все наперед, он сверхсознание, он бог. Надо только слушаться своего покровителя. Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Впервые оно не было отталкивающим. Длинные пальцы провели по шелковистым волосам и коже. Прыщей больше нет. Он гладко выбрит. Сегодня все было по-иному: на нем новая, модная одежда, от него исходит запах дорогого парфюма, начищены зубы – одно удовольствие. ††† В кабинете полковника царил привычный полумрак. Кира опустилась в кресло и вопросительно взглянула на шефа. Лимонов скривился и заорал: – Ты спятила?! Совсем, что ли, перестала соображать?! От резкого тона Кира отпрянула и непонимающе заморгала. – Бирк может рисковать своей шкурой сколько угодно, но не ты! Какого черта тебя понесло в приватные комнаты садистского клуба? Ты в своем уме? – полковник вскочил с кресла и навис над Митяевой: – Хочешь, чтобы тебя нашли мертвой на помойке? Ты хоть понимаешь, во что ввязалась и какие за этим субъектом стоят люди? Кира решила промолчать, пусть шеф выпустит пар. С виноватым видом она уставилась в пол. Ее реакция немного остудила полковника, тот вернулся в кресло. Глядя на подчиненную, он уже думал, что был излишне груб, но до конца унять ярость не удавалось. Сделав ставку на Киру, он ожидал от нее осторожности, вдумчивости и демонстрации дипломатических и аналитических способностей, но, попав под влияние Бирка, она свернула не в ту сторону. – Отныне будет так: чтобы Расмус тебе ни предложил, советуешься со мной. И раз он такой ушлый, съезжай к едрене фене из его дома. – Полковник наотмашь стукнул кулаком по столу, от чего Кира вздрогнула, и прожег ее гневным взглядом. – Я не потерплю такого обращения со своим следователем! Я сказал это Сото, говорю и тебе – если Расмусу нужна женщина для спецопераций, есть целый отдел, но профайлеров я больше не дам, и точка. – Я тоже обучена, – мягко вставила Кира и зажмурилась. – Обучена она! – тут же прикрикнул на нее шеф. – Глупа та птица, которой гнездо свое не мило. Профайлер должен анализировать улики, составлять профиль убийцы, назубок знать психологию, быть внимательным к мелочам, обладать хорошей памятью, уметь сохранять беспристрастность, в конце концов, быть честным, Митяева. Почему я – твой начальник – узнаю про твой визит в клуб от Интерпола? – Я была уверена, что Бирк согласовывает с вами свои действия. – Попытка была слабой, но Кире больше нечем было парировать. – Нет! – съехидничал Лимонов. – Как видишь, что касается тебя, ничего он не согласовывает! Полковник с шумом выдохнул, потер грудь в области сердца и, немного успокоившись, продолжил: – Мне кажется, он сам не отдает себе отчета в том, что зачислил тебя в свою команду, и ведет себя соответствующе. Я из тебя готовлю преемника, а он – психолога-ищейку, будто завтра тебе в одиночку предстоит схватиться с маньяком. Я ему обязан, он чуть не погиб из-за меня, но это уже слишком. Впервые полковник высказался вслух о будущем Киры. Это поразило ее до глубины души. Оказывается, его излишняя придирчивость не что иное, как подготовка специалиста к повышению. Обычно Кира умела скрывать свои эмоции, но на этот раз предательская улыбка вырвалась наружу. Как-то полковник вскользь уже бросал ей намек на то, что когда-нибудь отдел профайлинга вполне сможет возглавить женщина. Тогда она не придала этому значения, но сейчас… – Я еще вчера дала задание риелтору подобрать квартиру, – соврала Кира с намерением тут же напомнить сестре про телефон Маши, – а пока живу у Бирка, буду лично вам докладывать о своих передвижениях. Полковнику ее ответ понравился, от чего он заметно поостыл. – Не буду скрывать, Андрон Маркович, что, живя у Бирка, я чувствую себя, как в раю. Я успокоилась, перестала раздражаться по пустякам. У сестры было хорошо, но я привыкла дома к тишине, а маленькие дети и тишина – понятие несовместимые. Бирк меня редко беспокоит, и то сугубо по делу. Я совершенно не заморачиваюсь насчет быта, меня обслуживают десятки человек: стирают, убирают, моют, готовят. Поэтому все свое свободное время я трачу на тесты, которые составляет для меня Бирк, и просмотр его лекций. У него богатая библиотека, вход для меня открыт двадцать четыре часа в сутки. Хмыкнув, полковник покрутил кончики усов и с задумчивым видом откинулся на спинку кресла. – Взамен я должна лишь выполнять условия контракта. – Девушка для прессы, – пробубнил Лимонов и чертыхнулся. – Я уже пару раз его подвела. Чтобы не вдаваться в подробности: я ему задолжала. Он спросил: услуга или деньги? Я хочу купить квартиру, поэтому вариант с деньгами мною не рассматривался. Он дал мне буклет для ознакомления, но я сочла его рекламой и не удосужилась прочитать. В итоге поехала с ним разодетая, но совершенно не готовая к тому, что увидела, и чуть не завалила дело. Бирк был в гневе. Ему нужен был компромат на чиновника. Я понимаю его логику, но не одобряю методов. – Методов… – буркнул полковник, – чего мы только ни делали… все коту под хвост. – А в чем дело? Для чего ему нужен компромат? Полковник прожег сотрудницу испытывающим взглядом и сказал: – Расширяем отдел. По его виду Кира поняла, что большего он ей не скажет. Она учтиво кивнула и хотела выйти, но шеф грубо ее остановил: – Куда направилась?! Есть для тебя задание! Вернувшись, она снова села в кресло и вопросительно посмотрела на Лимонова. Внешне майор выглядела спокойной и собранной, но внутри бушевали эмоции. – Решил ввести тебя в курс дела. После того как поймаем Отверженного, Марусевич и Глушко отправятся назад в убойный. Марусевич сам попросился назад, а Глушко особой ценности для нас не представляет. В отделе будут две вакансии, и я бы хотел, чтобы ты после возвращения с курсов добрала команду. В прошлом Кире уже приходилось заниматься кадровыми вопросами, и она знала, как подступиться к этому поручению. – Повторюсь, силовики нам не нужны, нужны мозги. У Расмуса масштабные планы: закупил оборудование для морга и лаборатории. Поэтому в ближайшее время я займусь переоборудованием подвала, а на тебе останутся два профайлера. Если я и этим займусь, Расмус сразу узнает и начнет ворчать. Моя задача взрастить кадры и оставить после себя полноценный отдел, способный существовать и без его участия. Его отношение к этому вопросу ты, наверное, уже поняла. Мозг Расмуса способен справиться со многими делами одновременно, поэтому он не заинтересован в новых профайлерах. Ему нужны эксперты и оборудование.