– Ладно, Игорек, – я пожал руку поручику Кукушкину. – Вперед, не посрами нас, питерских. – Да я, Александр Васильевич, не питерский, а выборгский, – сказал с улыбкой Игорь, – хотя, конечно, все равно рядом – два лаптя на карте. Не успел я попрощаться с Кукушкиным и перевести дух, как зашла секретарша и сказала, что в приемной сейчас находится посетитель, который меня страстно желает увидеть. Этот посетитель назвался Андреем Желябовым. Сказать честно, я уже как-то и подзабыл о существовании этого несостоявшегося цареубийцы. Знал только, что он активно занимается медициной под руководством своей подруги – операционной сестры Жанны Герасимовой. Видел его несколько раз беседующим с моим старым другом Игорем Сергачевым. Я потом спросил у Игорька – о чем он так задушевно разговаривал с Желябовым. – Знаешь, Шурик, – задумчиво сказал он, – похоже, что у человека произошла полная переоценка ценностей. Сейчас он уже не рвется «взять все и поделить», а думает о том, как бы принести больше пользы окружающим. Да и Жанна, похоже, правильно на него влияет. Со мной же Андрей советовался, как ему лучше поступить – набраться опыта, а потом уже взяться за учебу, или сразу пойти учиться на врача. И вдруг Желябов срочно просит у меня аудиенции. Что бы это могло значить? А значило это то, что он тоже решил отправиться на Гуантанамо. Но не для того, чтобы греть пузо на золотом песочке местного пляжа. Все началось с того, что на «Адмирале Ушакове» в составе отряда медиков на Кубу должна была отправиться и Жанна Герасимова. Операционная сестра – профессия дефицитная, и там, где будет много раненых – а экспедиция в Ирландию вряд ли будет легкой прогулкой, – без медиков с опытом военно-полевой хирургии просто не обойтись. Но, узнав о том, что его подруга куда-то уезжает, Желябов разволновался. Он как-то сумел разговорить Жанну, и она рассказала ему, в общих чертах, конечно, – чем именно будет заниматься во время своей кубинской командировки. И вот тут-то Желябов показал характер и взвился на дыбы! Это что же такое получается – женщина отправляется за тридевять земель, чтобы поучаствовать в борьбе за свободу угнетенных, а он, здоровенный мужик, должен отсиживаться в безопасности, штудируя учебники анатомии и накладывая гипсовые повязки? А дама его сердца в это же время будет помогать хирургам во время операций, вытаскивать раненых борцов против британских угнетателей с того света! Нет, так не должно быть! Все это Желябов выложил мне, волнуясь и глотая слова. И куда делась его обычная сдержанность? Он просил, нет, он требовал, чтобы я включил его в состав медицинского отряда в качестве волонтера. – Александр Васильевич, – бушевал он, – если я не отправлюсь вместе с Жанной Владиленовной на эту святую войну за свободу угнетенных ирландцев, то я себе этого никогда не прощу. Неужели вы хотите, чтобы я навсегда потерял сам себя? – Андрей, – сказал я, когда Желябов выдохся и сделал паузу, чтобы немного передохнуть, – я вас прекрасно понимаю. Если бы не мой возраст и не моя должность, то я и сам бы, не задумываясь, отправился помогать ирландцам. Но с вами все не так просто. Вы просто не представляете, каким опасностям в этой экспедиции вы можете подвергнуть свою жизнь. – Я готов отдать жизнь за свободу Ирландии! – пылко воскликнул Желябов. – Во всяком случае, даже если я там и погибну, то последняя моя мысль будет о том, что жизнь я прожил не напрасно! – Гм, – сказал я, – если вы так решительно настроены, то я, пожалуй, замолвлю за вас словечко перед адмиралом Ларионовым. Кстати, а как к вашей идее относится Жанна? Надеюсь, что вы с ней обо всем посоветовались? – Большое спасибо, Александр Васильевич! – воскликнул Желябов, подскочил ко мне, словно стальными тисками сжал мою ладонь и стал ее трясти. – Я уверен, что Виктор Сергеевич вам не сможет отказать! А с Жанной мы, конечно, уже все обсудили, и она будет рада, если я вместе с ней отправлюсь на Кубу. Ну, и туда, где будет нужна наша помощь. Говоря эти слова, Желябов просто светился от радости. – Александр Васильевич, – добавил он, – как только моя судьба окончательно решится, я попрошу вас немедленно сообщить мне об этом. А мы с Жанной будем готовиться к отъезду. Я обещаю вам, что не подведу и сделаю все, что в моих силах, чтобы Ирландия стала независимой от гнета британских угнетателей. Выпалив все это, Желябов начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. – Если вы разрешите, – наконец, сказал он, – то я уже побегу, обрадую мою Жанну? Я кивнул головой, и Андрей с облегчением выбежал из моего кабинета, а я стал размышлять о странностях жизни. Вместо петли на эшафоте и сомнительной славы цареубийцы Андрея Желябова теперь ждет достойное дело – борьба за свободу угнетенных ирландцев. Согласитесь, что ради этого стоит и жизнью рискнуть… 29 (17) ноября 1877 года, утро. Куба. Гуантанамо Майор Сергей Рагуленко От сладкого сна меня разбудила неожиданно запиликавшая рация, лежавшая рядом с кроватью на изящной резной тумбочке. Эта тумбочка, как и вся мебель в спальне, была подарена нам каким-то неожиданно объявившимся родственником Маши. Удивительное дело: когда девочка – бедная сирота, а папа ее сидит в американской каталажке, так у нее вообще никаких родственников нет, словно вымерли все. Но как только неожиданно вернувшийся отец становится торговым представителем Югороссии и начинает ворочать миллионами, а дочь выходит замуж за югоросского офицера в майорском чине, как тут же изо всех щелей выползли двоюродные, троюродные дяди, тети, кузены и кузины. Да так резво и напористо проявляют свои родственные чувства, что хоть ставь на крыльце дома пулемет. Такова она, селява. Услышав вызов, я недовольно поморщился. Ведь сказал же всем, что хочу, наконец, взять один выходной, чтобы посвятить весь день своей любимой супруге, нежной и свежей, как роза. Вон она лежит, черные длинные волосы разметались по подушке, а соблазнительные формы тела легко угадываются под шелковой простынкой, подаренной нам еще одним родственником. По счастью, пиликание рации ее не разбудило. Умаялась, бедная. Хотя в постель мы легли довольно рано, но уснули на самом деле всего-то три-четыре часа назад. Взяв с тумбочки рацию, я, чтобы не мешать жене, на цыпочках вышел в соседнюю комнату и уже там нажал на кнопку приема. – Слон слушает, – недовольно по-русски буркнул я в трубку. – Серхио, Серхио, – послышался взволнованный голос Мануэля, – soy yo, Manuel. (Это я, Мануэль.) – Да слышу я, братишка, – сказал я уже по-испански. – Что случилось? – Только что прибежал Эрнесто, – затараторил Мануэль, – и сказал, что на вокзал прибыла группа янки. Пятнадцать человек, и среди них тот самый человек в котелке и с бородой, очень похожий на портрет, который ты мне показывал. «Ага, – подумал я. – К нам приехал наш любимый мистер Пинкертон, дорогой…» Причем, что интересно, собственной персоной. – Молодец, Мануэль! – сказал я. – И куда эти янки направились? – В отель «Посада дель Мар», это у гавани, – ответил Мануэль и спросил: – Серхио, что нам делать? – Погоди, – я почесал затылок, – дай подумать… «Да, – подумал я, – весьма осторожные граждане – профессионалы, мать их за ногу». Номера у них были зарезервированы на послезавтра в гостинице «Гавана». Похоже, что кто-то для них забронировал еще и эту гостиницу, намного скромнее «Гаваны». Причем этот «кто-то», скорее всего, из местных. Значит, решительных действий можно ожидать со дня на день. Ведь всю доступную информацию местный агент Пинкертону, вероятно, уже предоставил. Дело было в том, что по моей просьбе Мануэль и те из его друзей, которые в настоящий момент находятся в Гуантанамо, рассказывали о том, что семья моих новых родственников сейчас проживает в старом особняке на другом берегу пролива, соединяющего бухту Гуантанамо с Карибским морем. Туда же доставляется и почта для Родриго. Там же он время от времени принимает своих деловых партнеров, поставщиков товаров для нашей базы и для отгрузки в Югороссию. Гостиная и некоторые другие части дома были полностью отремонтированы, мебель осталась от старого хозяина, а служанки и младшие дочери Родриго во время этих визитов прислуживают гостям. Так что никто в городе и не сомневается, что Родриго де Сеспендес со всей своей семьей живет именно там. Первоклассная мышеловка… Добраться к дому было бы легче всего на лодке. И, наверное, именно потому мистер Пинкертон и выбрал для поселения гостиницу рядом с гаванью. Похоже, что он решил захватить бедного Родриго темной ночью и устроить ему допрос с пристрастием, для того чтобы разузнать о местоположении остальных освобожденных узников, поскольку никто из чарльстонских беглых арестантов ни в городе, ни в округе не объявился. Второй вопрос, который их интересует – это то, как именно был совершен побег с острова Салливана. Так что, пока не закончится допрос, Пинкертону просто нет смысла убивать Родриго. Надо учесть и то, что в ближайшие пару дней, а точнее, ночей, операция по захвату Родриго маловероятна. Мистеру Пинкертону необходимо для начала внимательно осмотреться, тщательно подготовиться и, главное, получить добро от заказчика. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь