– Да, ты прав. Это и правда звучит жестоко. – Уж как есть, – смущенно улыбнулся он и снова отпил виски, – я просто хотел сказать, что тебе давно пора успокоиться и жить дальше. – С этим понятно, но как ты там оказался? – Рик написал мне. Он беспокоился, что тебе тоже попадет и сказал, что спрятал тебя в квартире. Вот только он не предусмотрел, что ты, взбалмошная и вздорная девчонка, решишь убежать оттуда. Почему было просто не сделать то, что тебе сказали? – Один из них видел, как Рик повел меня в квартиру. Они как раз собирались обыскивать все остальные помещения, когда я решила подслушать. Если бы я этого не услышала и не убежала они бы нашли меня и тогда… – …конец и тебе и нашему союзу с Риком. А ты молодец, быстро соображаешь, – он вдруг стал серьезным и, достав еще один стакан, схватил у меня бутылку и налил в него виски, – хватит обнимать бутылку, ее надо пить. Вот так, – он протянул мне стакан, и я тут же его осушила. – Почему у меня не получается хоть раз отработать без приключений? – Такая уж у нас работа, – сочувствующе улыбнулся Джек, вновь принявшись за бутылку, – и мы сами ее выбираем. – А как ты попал к Итану? Была уже глубокая ночь, но адреналин, полученный за день, все равно не даст уснуть сейчас. Мы сидели на кухне. Только я, Джек и бутылка не самого лучшего виски. Кажется, это было самое подходящее время для откровений. – О, это не самая приятная история. – Расскажи. – Раз ты так настаиваешь, – подлив мне и себе виски, он сел поудобнее и вздохнув, заговорил: – Я родился в богатой семье. Мой отец был крупным бизнесменом, акционером, а еще владельцем сети спортбаров по всему Чикаго, но это для него было больше, как хобби. Мы жили вдвоем в Хинсдейл – это пригород Чикаго для богатых. Моя мать умерла при родах и с тех пор отец с головой ушел в бизнес, чтобы хоть как-то пережить горе. Меня воспитывали няни, все время разные. Отцу было все равно, иногда он мог неделями не появляться дома, но я знал, как ему было тяжело пережить смерть мамы, потому не обижался. У меня было все: шикарный дом, деньги, самые квалифицированные няни. Он вдруг вспомнил обо мне, когда мне стукнуло десять и то только потому, что осознал – я его единственный наследник. С тех пор он взялся за мое образование и стал готовить меня для передачи своего бизнеса. Поначалу я был не против, я понимал как для него это важно и не сопротивлялся. Ровно до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать. Тогда я учился в частной школе, ходил на кучу обучающих курсов, а в свободное время помогал отцу в главном офисе, где он обучал меня тонкостям своего бизнеса. В какой-то момент я понял, как я устал от такого ритма жизни, мне просто надоело. Я взбунтовался, стал сбегать из дома, ругался с отцом, тратил его деньги на тусовки, в надежде, что он сам выгонит меня, я даже попробовал наркотики и связался с одной известной бандой из гетто. Отец терпел все мои выходки, видимо потому, что я его единственный ребенок и у него просто не было другого выхода, он все мне прощал. Он даже пытался водить меня к психологу, надеясь, что я изменюсь, одумаюсь. Но я не сдавался, уже тогда я понял, что не хочу быть его тенью, не хочу продолжать его дело – это его жизнь, не моя. В восемнадцать я окончательно решил все бросить и, поругавшись накануне с отцом, я ушел из дома. Я оставил ему записку, попросив не искать меня. Я уехал в Нью-Йорк, мне казалось тогда, что это единственное место, где я смогу затеряться, где у отца нет власти. А еще, будучи в чикагском гетто, я узнал о человеке по имени Итан Мур, строящем свой бизнес в Нью-Йорке. Он тогда еще не был настолько успешен, как сейчас, но о нем уже ходили разговоры. Приехав в город, я почти сразу нашел Итана благодаря его обширным связям. Он взял меня к себе, он увидел во мне потенциал и дал шанс по-настоящему проявить себя. Через три года отца не стало из-за проблем с сердцем. Он выполнил мою просьбу и не искал меня. Я издалека следил за его жизнью, он тяжело переживал мой побег. Он жил один и перед смертью он был совершенно один, бизнес развалился, а все его имущество пошло на благотворительность. Я злился на себя, даже ненавидел. Поехал на его похороны в Чикаго, но туда пришли только люди с его работы, и я казался там лишним, а в нашем доме уже жили другие люди. Поняв, что уже ничего не изменить и нужно жить дальше, я с головой ушел в работу. И пусть я тогда и сам этого не осознавал, но теперь я понимаю, что похож на отца гораздо больше, чем мне бы того хотелось. Я тоже, как и он, предпочёл больше работать, чтобы заполнить пустоту внутри. Спустя еще четыре года Итан сделал меня своей «правой рукой». Могу не без гордости сказать, что это я помог ему добиться такого влияния, которое он имеет сейчас. Я помог ему, а он помог мне. Он добился того, чего хотел и меня тоже не обделил: деньги, недвижимость, призвание, шикарная жизнь – он дал мне все. Все это было у меня и с отцом, но с той большой разницей, что теперь я все это заработал сам. Поэтому, когда два года назад Итан предложил выкупить несколько заброшенных отелей и обустроить их, я не думал ни секунды. Он и сам продал свою квартиру и машину, и меня попросил сделать то же – для нашего проекта нужна была куча денег. Конечно, я согласился, правда я оставил себе небольшую квартирку на Манхэттене, хотелось все же иметь что-то свое, хотя я и согласился жить в новом доме рядом с Итаном. Я еще долго обвинял себя в смерти отца, но я ни о чем не жалею. Работа с Итаном дала мне куда больше, чем дал бы бизнес отца. Я с ним уже десять лет, большую часть сознательной жизни. И я буду с ним до конца этой жизни, даже если – а скорее всего так и будет – она будет короткой, – закончив историю, он залпом допил оставшееся в стакане. Его история по-настоящему меня растрогала. Я почувствовала, как по щеке покатилась горячая слеза. Нужно было что-то сказать, но слова не шли. – Ты что, плачешь? – рассмеялся Джек. – Брось, моя жизнь не мелодрама, над которой стоит рыдать. – Просто в глаз что-то попало, – я отвернулась и разом смахнула непрошенные слезы, глубоко вздохнув. – Ты кому-нибудь рассказывал это? – Я вообще никогда таким честным не был ни с кем, особенно с женщинами. Да и терпеть не могу, когда меня жалеют. – Точно, ты же великий и непобедимый Джек, у которого все всегда под контролем и абсолютно ничего не может выбить его из колеи. – Мне нравится, как это звучит, – хмыкнул он и довольно улыбнулся. – У тебя судьба ничуть не легче, но я хотя бы не жалею о принятых мной решениях. – Ты думаешь, я жалею, что пошла с тобой? – спросила я, уставившись на него. Адреналин все еще бурлил, а алкоголь только «подливал масла в огонь». – Думаю, да. Особенно после сегодняшнего. – Нет, – я глотнула виски, который уже нагрелся в моей руке, – конечно, это не всегда легко и, честно говоря, за последние полгода были моменты, когда я была готова прыгнуть в ближайший автобус до Филадельфии, – я улыбнулась и взглянула на Джека, он ответил мне совершенно нечитаемым взглядом, тогда я решила продолжить: – Но потом я понимаю, что у меня попросту нет выбора и придется терпеть. – Выбор есть всегда, – нахмурился Джек, проведя рукой по волосам. – Я полагаю, жизнь в приюте не идеальна, но для кого-то это все же лучше, чем быть дилером. – Точно не для меня, – я опустила голову внезапно заинтересовавшись своими руками. На самом деле, я просто не хотела показывать ему, что мне действительно очень страшно. – Что ты делаешь? Ты же сам привел меня сюда, а теперь решил вернуть домой? – Нет, я никогда не отказываюсь от своих слов, – он самодовольно усмехнулся. – Я просто рассказал тебе свою историю, чтобы ты понимала, что не одна ты страдаешь. Просто я уже привык относиться ко всему как к игре, – он вздохнул и посмотрел по сторонам. – Да, мне тоже было тяжело и страшно, но, когда ты не воспринимаешь жизнь всерьез, она становится куда проще. Я лишь кивнула и поднявшись поплелась в свою комнату. Почему-то от его истории мне стало немного легче. Ведь если получилось у кого-то другого, значит получится и у меня? 16 августа – Ты уверен, что эта поездка так уж необходима? – в который раз спросил Джек, все еще так же хмуро глядя на Итана. Больше часа назад Итан созвал всех на так называемое собрание, где мы должны были обсудить планы на будущее. Точнее, планы обсуждали только Итан и Джек. Мы же с Агатой с умным видом сидели рядом, даже особо не вслушиваясь в их разговор, иногда только переглядываясь в выражении молчаливой поддержки друг другу. – Абсолютно, – в который раз ответил Итан, уверенно кивнув головой в подтверждение своих слов. – Тогда может мне необязательно ехать? – не унимался Джек, покручивая в руке пустой стакан, в котором еще пару минут назад был виски. – Обязательно, – все так же оставаясь совершенно невозмутимым, вновь ответил Итан. – У меня здесь полно работы, я не могу вот так резко взять и уехать на неделю из города и вообще… – Твоя главная работа – это я, – отрезал Итан, пресекая очередную попытку Джека, – и как ты себе представляешь, что я поеду на переговоры без своего помощника? – Тогда у меня есть условие, – с хитрой улыбкой Джек наполнил свой стакан и отклонился на стуле, – Эбигейл поедет с нами. – Что? – услышав свое имя, я вынырнула из мыслей, в которые была погружена примерно с начала разговора и уставилась на Джека, в попытке узнать, что конкретно он имел в виду. – Что ты сказал? – Хорошо, – кивнул Итан, на что Джек удовлетворённо улыбнулся и отпил из стакана. – Для меня важнее, чтобы ты был рядом, пусть и на твоих условиях. А в наше отсутствие здесь всем будет заправлять Агата. – Подождите, что? – Ты едешь с нами! Джек улыбнулся, радостно сверкнув глазами, то ли из-за того, что он действительно так рад тому, что Итан согласился, то ли из-за того, что он опустошил уже третий стакан. – Не знаю, где ты витала последний час, когда мы обсуждали детали поездки, – нахмурился Итан, переведя на меня недовольный взгляд, – но так уж и быть повторю. Завтра мы втроем едем в Даллас на важные переговоры. Ты едешь с нами, будешь помогать. – Чем? Подержу ручку, пока вы будете подписывать какие-нибудь важные бумаги? – Ну, хотя бы так, – рассмеялся Джек, затем наклонился ко мне и прошептал так, чтобы услышала только я: – Я просто не хочу ехать туда один, пожалуйста. – Ну и причем тут я? – я метнула в него гневный взгляд и только закатила глаза в ответ на его улыбочку, – тем более, если Агата остается тут одна, мне лучше быть с ней, – я посмотрела на нее в поиске поддержки, но она только молча пожала плечами. – Уверяю тебя, она справится. А эти переговоры очень важны, – строгим тоном процедил Итан, вставая со своего места, – если все пройдет хорошо, наша жизнь станет куда лучше. Поэтому сейчас все идите отдыхать, завтра рано утром у нас самолет, – на этих словах они с Агатой ушли, не удостоив меня больше никакими подробностями. – И что это сейчас было? – я строго уставилась на Джека, скрестив руки на груди. – По-твоему я собачка, которую можно просто так везде за собой таскать? – Чем ты недовольна вообще? – удивился он, выпрямившись на стуле. – Это ведь и для тебя в плюс. Когда еще ты сможешь съездить в Даллас, тем более за чужой счет? – Я уже была там, мне не понравилось. – Когда ты успела? Уверяю, тебе стоит попробовать еще раз, тебе точно там понравится. – Я там родилась. – Вот как, – он уставился в стену позади меня, видимо пытаясь осмыслить полученную информацию, а затем перевел на меня заинтересованный взгляд, – расскажешь? – он вновь плеснул себе виски и поудобнее уселся на стуле. – Нечего рассказывать. Мы с родителями жили там, а когда мне было четыре года переехали в Филадельфию, где случилась авария, в которой они погибли. Вот и весь рассказ, потому что больше я ничего не помню. – Наверное мне все же не стоило настаивать, чтобы ты поехала. Он посмотрел на меня со всей серьезностью, на которую только был способен, очевидно ища ответ в моем взгляде. Но там, как обычно, была только пустота. – А вот этого не надо, – прошипела я, слегка отодвигаясь назад. – Мне не тяжело будет ехать туда, если ты об этом. Это было тринадцать лет назад, и я все равно ничего не помню из детства. Если нужно, я поеду. – Ты точно уверена? – Конечно да! – с этими словами я вскочила со своего места и, игнорируя его изучающий взгляд, отправилась в свою комнату. – Увидимся утром, – крикнула я уже из коридора. **** Я нисколько не соврала о том, что совершенно не помнила свою жизнь до интерната. Были какие-то обрывки, вроде подарков на праздники, совместных прогулок, смеха и семейных ужинов. Грубо говоря, умом я понимала, что родители у меня когда-то были, но вспомнить ни их имен, ни их лиц я не могла. Не говоря уже о каких-то конкретных деталях, вроде нашего дома или города. В общем-то поэтому я так смело и согласилась ехать в Даллас. Я была абсолютно уверена в том, что мой мозг воспримет этот город так, будто видит впервые. По крайней мере, я не ощущала себя так, что когда-то здесь жила. Не знаю точно насколько это нормально, ведь в четыре года дети уже вполне себя осознают и способны запоминать какие-то вещи, особенно на эмоциях, особенно связанные с людьми, которые их родили. Моим же воспоминанием был только интернат. Но, впрочем, как и все проблемы в моей жизни, я предпочла списать это на последствия аварии. – Мы на месте, – улыбнулся Джек, первым выскочив из такси, он схватил мой чемодан и торжественно объявил: – Добро пожаловать в Холидэй Инн Экспресс, уверен в таких местах ты еще не жила. – Если это не ночлежка для бездомных, тогда ты прав, не жила, – саркастично усмехнулась я. Фасад отеля действительно впечатлял. Четырехэтажное светло-коричневое здание с зеленой растительностью под окнами, зелеными буквами на самом верху и огромными колоннами на входе. К нему вела длинная выложенная серым камнем дорожка, обрамленная яркими цветами. Позади здания виднелся лес, раскинувшийся явно минимум на одну милю5 далеко вглубь.