Йонатану оставалось уповать лишь на то, что к смерти того привели не события давно минувших дней. Слишком тяжелая была бы ноша. Интерлюдия. Ранее тем же летом На обочине стоял маленький мальчик. На нем было что-то вроде школьной формы, белая рубашка и серые брюки, яркий ремень и полосатый галстук. На запястье смарт-часы, на боку школьная сумка. Он сложил руки, как в молитве, закрыв ими рот и нос. Возможно, чтобы защититься от пыли и смога, которые были повсюду. А может, просто думал или молился. Вокруг все скорее серое, немного травы у гравийной дороги, но выше у домов только камень и песок. Трава к тому же не такая зеленая, как в Исландии, зеленый цвет здесь более тусклый. Элиас сидел на заднем сиденье дряхлого такси в самом центре пробки, смотрел в окно и ждал. Встретился глазами с мальчиком. Тот отвел взгляд. Позади мальчика два кирпичных дома, в одном из них, похоже, продуктовый магазин, большое окно заставлено консервными банками, а на доме висит плакат с красочной рекламой мыла. В дверях пожилая женщина ждала покупателей. Рядом с магазином были расставлены ящики и мешки. В другом кирпичном доме продавали товары для малярных работ, перед ним стоял старый мотоцикл. Элиас размышлял, и уже не в первый раз, стоит ли эта поездка затраченных усилий. Ехать в дальние края, чтобы выполнить странное задание для каких-то подозрительных людей? Раньше он никогда не выезжал за пределы Европы, обычно довольствовался краткосрочными летними поездками на солнечное побережье, две-три недели расслаблялся и пил пиво. Такой и должна быть жизнь. Дома, в Исландии, так не получится. Он хорошо знал, что те, с кем он теперь связан, могли сделать его богатым. Сначала это задание, за ним последуют другие, более серьезные. Только нужно все время быть начеку и не дать себя обмануть. Иметь глаза на затылке. И вот у него появился шанс проявить себя. Он уже рассказал Свавару о своих новых приятелях, собирался вовлечь его в дело. Даже подумывал о расширении группы, не прочь был привлечь еще одного человека, если появятся другие задания. И с нетерпением ждал, когда сможет избавиться от убогой съемной квартиры в Сиглуфьордюре. Как только тоннель закончат, он уедет. Но благотворительного общества не оставит. Как выяснилось, это прекрасная возможность ввести в оборот грязные деньги. Такси еле тащилось. Потоки машин в обе стороны. Элиас видел пару набитых под завязку допотопных автобусов, несколько пассажиров висело снаружи, лишь бы не остаться на остановке. Жара нещадная, и никакой возможности открыть заднее окно. Элиас сидел в машине уже полчаса. Первую ночь он провел в гостинице в Катманду, затем утром был еще один перелет. И вот теперь пункт назначения, небольшой провинциальный городок. Вообще говоря, ему редко доводилось испытывать такой страх, но тут он вынужден был признать, что полет из столицы на маленьком самолете, моноплане, заставил его сильно понервничать. Таксист жал на клаксон, то и дело поглядывая на Элиаса и пожимая плечами. Возможно, в том, что окно не открывалось, был и положительный момент: в таком плотном транспортном потоке воздух наверняка тяжелый и загрязненный. Насколько он понял таксиста, где-то проводили ремонтные работы и перекрыли дорогу, что и стало причиной заторов. А не слишком ли большой риск? Отправиться на другой континент по поручению людей, которых он почти не знал. Для того, чтобы забрать какую-то женщину и переправить ее в Европу. Они оказывали посреднические услуги в получении ею визы. «Это крутой бизнес. Ты не пожалеешь», – сказал один из них по-английски. Он дал понять, что Элиаса больше не будут посылать в такие поездки. Его ждет миссия поважнее. А изнурительными поездками будут заниматься другие. Это было испытание. Он должен справиться. И сделать все, чтобы это длительное путешествие не слишком действовало ему на нервы. Они медленно проехали мимо оживленного уличного рынка, примостившегося у многоквартирных кирпичных домов, в маленьких тележках на колесах лежали яркие плоды. Стоял невообразимый гам, продавцы разговаривали с покупателями, перекрикивая дорожный шум. Таксист немного прибавил скорость, дорожный затор, похоже, постепенно рассасывался. Вдалеке показались очередные кирпичные дома, большие и раскидистые деревья, то и дело мелькали огромные щиты, по-английски рекламирующие пиво европейских сортов. С каким удовольствием Элиас пропустил бы стаканчик ледяного пива прямо сейчас! Чем дольше они ехали, тем реже стояли дома. Некоторые из них казались почти полностью разрушенными. Возможно, он оказывает этой благословенной женщине услугу. Спасает ее от нищеты. На самом деле она не знала, что ждет ее в Европе. Даже не представляла, с чем будет связана ее работа. Но ему до этого нет дела. Это не его проблема. Какая-то незнакомая женщина на другой стороне земного шара. Он был готов пожертвовать ею ради собственного благополучия. И не просто готов – он охотно это делал. Элиас стоял у барака вместе с девушкой и ее семьей. Его пригласили пройти внутрь, но он отказался. Не имел ни желания, ни времени. Он испытывал нетерпение, хотел как можно скорее вернуться в аэропорт, чтобы улететь обратно в Катманду, а оттуда домой в Исландию. Девушка была прекрасна. С этим не поспоришь. Им будут довольны. Неужели момент прощания никогда не закончится? Его взгляд упал на женщину, которая, несомненно, была матерью этой девушки. В ее глазах, полных тоски, стояли слезы. Черт возьми, во всем ведь можно переусердствовать. Он ждал и размышлял. Подумал о том, что никогда не увидит эту женщину снова. Отстраненно, не принимая близко к сердцу. Мир может быть жестоким; это он знал по собственному горькому опыту. Девушка уже простилась со всеми, кроме матери. И не пожалела на это времени… Она повернулась к плачущей матери и приготовилась ее обнять. Элиас тронул ее за плечо, вежливо, как ему было свойственно, и сказал, что они опаздывают на самолет. Девушка вздрогнула, ее лицо было влажным от слез; она кивнула и последовала за ним в такси. Однако он слукавил: время у них было, просто ему стало невмоготу смотреть на все эти объятия. Девушка стояла под вентилятором в здании маленького внутреннего аэропорта, на ней была лучшая блузка, в цветочек. Она разглядывала этого странного исландца, проделавшего очень длинный путь, чтобы ее забрать. Он был озабочен, похоже, совсем запутался, где прилет, а где вылет. Девушка сочувствовала ему, иностранцу нелегко разобраться, куда и когда подадут самолет, который должен доставить их в Катманду. Она стояла у окна и следила за самолетами. Это был первый полет в ее жизни. Летать ведь дорого. Роскошь, которую ее семья не могла себе позволить. Она с трудом верила, что ей выпал шанс переехать в Исландию. Там наверняка холодно, но, с другой стороны, работа хорошо оплачивается. Ей очень хотелось съездить в Европу, и в то же время не отпускала внутренняя тревога. Она уже сейчас скучала по семье. Но и решилась на переезд, прежде всего, ради них. Хотела обеспечить им благополучное будущее. Описание работы было вполне ясным. Сервисное обслуживание в гранд-отеле. Звучит просто замечательно. Бесплатное проживание и питание. Возможно, ей удастся откладывать всю зарплату. По счастью, она немного знает английский. Как они ее нашли? На сайте, где она зарегистрировалась в надежде получить работу. Исландец заверил ее, что знание английского особо не потребуется. И улыбнулся. Маленький самолет был забит людьми до отказа. Элиаса вновь охватило неприятное чувство. Только бы выбраться живым. В то же время он был рад возвращению в столицу. В редконаселенной глубинке, где жила девушка, ему вдруг вспомнился хутор в Исландии, в Скагафьордюре, с которым были связаны его детские годы; и это было самым настоящим адом. Первое лето, ему тогда было шесть лет, и он очень ждал этой поездки на хутор. Однако мечта быстро обернулась кошмаром. Началось все со словесных оскорблений. В них не было ни остроумия, ни сарказма, чистое злорадство. И чем дальше, тем жестче. У него стали забирать все, что присылали родители. Дело дошло и до физического насилия. Когда били, старались не оставлять следов. Но избиение еще не самое страшное. О самом страшном он никогда не рассказывал. Если насилие принимает грубые и примитивные формы, его нельзя описать словами. Мальчики не говорили об этом даже между собой, хотя Элиас был уверен, что все они испытывали одно и то же. Даже Йонатан, младший сын супругов, который, однако, был на несколько лет старше его. Вероятно, Йонатану приходилось хуже всех, потому что он не мог осенью уехать. После первого лета Элиас снова пошел в школу, изнуренный душой и телом. Однако делал вид, будто ничего не случилось. Угрозы даже особо не маскировали. Стращали, что родители попадут в «аварию». И он был вынужден обещать, что никому никогда не расскажет и приедет следующим летом. «Мы не можем остаться на лето без вас, ребята». Он и сам не испытывал никакого желания обсуждать события на хуторе. Стыдился того, что случилось. Был уверен, что в этом есть доля и его вины. Никогда никому не говорил об этом. Ему нужно было разобраться с этим жизненным опытом самому. Но, по правде говоря, он понятия не имел, как к этому подступиться. Следующего лета он со страхом ждал всю зиму. Плохо спал по ночам, иногда просыпался в поту, испуганный и дрожащий. Родители ничего не понимали, а он молчал, держал свое обещание. Никогда ни о чем не рассказывал. Когда наступила весна и на смену тьме пришел свет, домашние объявили ему планы на лето. Он снова поедет на тот же хутор. «Элли, дорогой, разве ты не рад?» Рад? Он уже и забыл, что это такое. И ничему не радовался: ни зиме, ни лету, ни Рождеству, ни дню рождения. Все вытеснил страх. Он душил его, как мара. Ему удалось пережить и второе лето в этом месте. Он и сам не понимал как. Их группа уменьшилась, но в то же время пришли два новых мальчика. Элиасу очень хотелось их предупредить. Сказать, чтобы бежали, отправлялись домой, пока не поздно. Но ему не хватило мужества. Насилие возобновилось в тех же формах, что и прежде. Только теперь наказывали уже за каждую мелочь. Вести себя по правилам, существовавшим лишь в больном воображении, как выяснилось, совершенно невозможно. Неудивительно, что после второго лета Элиас потерял веру в жизнь. Внутри у него будто что-то умерло. А когда пришло время снова ехать на север, он внезапно заболел. Целыми днями лежал, слабый и бледный. Врач так и не смог поставить диагноз. Не дал никаких удовлетворительных объяснений. Поправился Элиас в разгар лета, когда ехать на хутор было уже поздно; кроме того, врач рекомендовал оставить ребенка в городе под его наблюдением. Лишь спустя десятилетия Элиас снова поехал в Скагафьордюр. Те события словно остались в иной жизни, произошли с каким-то другим мальчиком. Единственное чувство, которое они оставили в его душе, – ненависть. Потребность в мести. Однако трудно мстить тому, кто лежит в сырой земле. Поэтому он нашел другой выход для чувства мести. Из аэропорта они отправились прямо в гостиницу. Нужно было переночевать в Катманду. Элиас забронировал сьют для себя – несмотря на обвальное падение кроны, в этой части мира до сих пор за нее давали много – и маленький одноместный номер для девушки. Гостиница была не лишена лоска, красивый и продуманный дизайн интерьера, услужливый персонал. Ему тут нравилось. Девушка говорила мало, вела себя скромно. Он сообщил ей, что они вместе поужинают. В его обязанности это не входило, просто не хотелось есть в одиночку. К тому же девушка была очень красивая и совсем юная – не исполнилось и двадцати. В гостинице Элиас сразу лег, но потом пошел прогуляться по центру города. Толпы людей ошарашивали. Шум и гам, узкие улочки, иногда даже трудно передвигаться. Повсюду бросались в глаза яркие вывески, разнообразная реклама – рестораны, прачечные, телефонные и сетевые услуги. Мысли снова унесли его домой в Исландию. В Скагафьордюр. В Сиглуфьордюр. Когда ему предложили работу на строительстве тоннеля, он без колебания согласился, хотя из-за этого ему пришлось перебраться из Акюрейри в Сиглуфьордюр. Там ему обещали большие деньги. А они ему были очень нужны. Через несколько месяцев после переезда в Сиглуфьордюр он обнаружил, что там живет сын супругов с того самого хутора. Единственный из братьев и сестер, кто остался на севере. Он иногда видел его издалека, но заговорить так и не решился. Им нечего было сказать друг другу. Их объединяли лишь страдания давно минувших лет. Йонатан плохо выглядел, старше своего возраста. Впалые щеки, хромой, сгорбленная спина. Сам Элиас выглядел существенно лучше. Возможно, летние каникулы на хуторе родителей Йонатана имели для него менее разрушительные последствия. Элиас никак не мог приспособиться к низкому столику в гостиничном ресторане, сидел на чем-то вроде подушки, скрестив ноги. Девушка сидела напротив него, и ей, похоже, все нравилось. Он заказал шесть блюд, которые порекомендовал официант. Меню было на английском, однако Элиас все равно понимал, что это за блюдо, только когда начинал есть: суп на первое, плов, пряная курица, на десерт – пудинг и что-то еще, в чем он так и не разобрался. Во время еды они не разговаривали. Она, похоже, не решалась заговорить, а он не испытывал никакого желания познакомиться с ней поближе. Он просто собирался отвезти девушку в Исландию, где ей, несомненно, придется столкнуться с грустной действительностью. Конечно, он был бы не прочь отвести ее в сьют и узнать получше на свой манер. Но он не собирался рисковать. На этот счет он получил четкие инструкции – никаких домогательств. Доставить ее в Исландию. В аэропорту ему выплатят часть денег, и он должен будет спрятать ее на несколько дней, затем ее заберут. Потом его будут ждать новые задания. Неплохо. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Было очень трудно противиться соблазну.