– Прочитал, мама, – подтвердил долгожданный гость. – Пособию моему не повредит? – осведомилась владелица апартамента, тянувшего под миллион долларов, хоть и номинальная… – Не повредит, – заверил, не колеблясь, сын. – Как хорошо, что ты английский со второго класса учил… – прощалась до следующего раза со страхами советской закваски мать. Он проговорил с мамой почти до обеда, притом что основным рассказчиком выступала она. В который раз мать чихвостила дальних и близких родственников, наведывающих ее не чаще солнечного затмения, черствых врачей, почему-то говорящих лишь через одного на идиш, пособие S.S.I* – его вот-вот отменят или урежут вдвое, сиделку Ванду, регулярно прикарманивающую муку и салфетки, занятость и невнимание к ней сына и, наконец, чертовый билдинг, третирующий ее безъязыких подруг. Не преминула посетовать, что лучше всего ей жилось в муниципальном доме для неимущих, где каждому могла излить душу и не доводилось тащить сквозь частокол секьюрити гостей. Не забыла пройтись по его коллекции виски, съязвив, что лишь Богу известно, сколько потребляется в месяц, коль только две дюжины про запас. В назидание привела пример Яши, ее брата, пригубившего рюмку лишь на собственной свадьбе, в первый и последний в жизни раз. Тотчас всплакнула, вспомнив его последнее письмо из Сталинграда, полученное одновременно с похоронкой. Закруглив обязательную преамбулу, что есть силы обрушилась: как можно уехать из дому, никого не предупредив?! За компанию досталось и Джерри, без меры забрасывавшего в его отсутствие продуктами. Ну и под занавес знакомый, но унылой пластинки мотив: сколько жить бобылем в вилле из восьми комнат, не беспокоясь ни о будущем, ни о чем? Стало быть, пора вернуться к Полине или жениться вновь, хотя бы на Рейчел, или на любой порядочной другой. Между тем главное в жизни – здоровье, которого у нее никогда не было и нет. Всех же денег, сынок, не заработать и не забрать с собой… От эмоциональной, но столь живительной перегрузки мама незаметно заснула, и Олег решил ее не будить. Бережно снял очки, укрыл пледом. Написал записку: «Позвони, когда проснешься. Целую». Прикрепил магнитом к холодильнику и был таков. Через сорок минут добрался до дому и первое, что сделал, перенес все спиртное в подвал. Джерри прибыл после работы ровно в шесть. Его пугливый, растерянный лик встревожил, ведь компаньон парень не робкого десятка. Олег подумал: «Стандарт Ойл» – они, твари, только они. Не только промыли мозги, а, похоже, основательно запугали». Лишь сейчас до Олега дошел смысл слов Хью, прозвучавших у будки пограничного контроля в «Ататюрке»: – То, что вы в Стамбуле, – никому, включая мать. Ей же можете назвать любой европейский город… – А компаньону? – всполошился вновь обращенный референт. – Компаньон и спрашивать не будет… Он не спросил и сейчас и жался в прихожей, точно приехавший из провинции родственник. Даже намеком не походил на гордого ковбоя, некогда кичившегося, что Америка – форпост свободы и демократия. Неуклюже перебирал кредитку, не ясно с какой целью оказавшуюся в руках. Тем временем Олег сообразил: «Новый оффшорный счет – не дожидаясь, пока вернусь, перекинул мою долю». Олег распахнул руки, намереваясь выхватить приятеля из мохнатых лап стресса. Но в какой-то момент обнимать передумал – ехидно прищурился и сказал: – Давай кредитку, давай, отказываться не буду… Джерри почему-то не отдал, а пристроил на полке головных уборов. Застенчиво улыбнулся и взглядом просигнализировал: «Она здесь, не забудь». Друзья-компаньоны проследовали в зал, уселись напротив друг друга через журнальный столик. Олег ненавязчиво рассматривал приятеля, размышляя: «Как легко в этой жизни споткнуться, причем среди бела дня, никому не перебегая дорогу. Жили-были два товарища, нужды и отказа не зная, дабы однажды, на ровном месте, шмякнуться об асфальт. Пенять же – на кого угодно, хоть на кривое зеркало судьбы». – Как всегда бурбон? – возвестил начало приема «отпускник». – Я перешел на виски, причем сразу после твоего отъезда. – Джерри поглаживал поручни кресла, будто успокаиваясь. – Прозрение или чувство солидарности с другом, попавшим под грозу? – Олег притворно лыбился. На слове «гроза», компаньон вновь рассредоточился. Трусливо, как бы из-за угла, поглядывал на виновника торжества и… их внезапного, точно молния, злоключения. Тем временем Олег извлек из глобуса последнюю не припрятанную заначку и аккуратно разливал. Ласковое, интригующее бульканье Джерри, казалось, утешило. Он резко потянулся, подхватывая с журнального столика тяжелый, резного хрусталя стакан. Водил у носа, при этом взбалтывая жидкость и, должно быть, настраиваясь. По-простецки сконцентрировался и одним заходом порцию слопал. Несколько секунд выдувал из себя аромат, после чего, как ни в чем не бывало, поведал: – У нас стало больше денег, Олег, и в который раз благодаря тебе… – Снова лесть, как на гей-парти… – «Виновник» с хитринкой наблюдал за компаньоном. Как тому казалось, запечатлеть реакцию на пошловатый юмор. На самом деле Олег высматривал отклик Джерри на виски, думая: «Какой же ты дурак, приятель, некогда травив себя пойлом с псевдоаристократической вывеской «Бурбон». Между тем моя отлучка хоть в чем-то подсобила…» – Я скучал без твоих шуток, дружище, – простодушно признался Джерри. Прежде чем вернул стакан на столик, вдохнул с донышка аромат. – Мне не хватало и тебя, дружище, хоть ты и скрытый бисексуал, – напялив маску непроницаемости, откликнулся Олег. Взял пробу скопившейся на журнальном столике пыли, достал платок, протер ладонь. – Видел бы ты мою физиономию, Олег! – будто вспомнив нечто необыкновенное, впряг пафос компаньон. – Когда? – бесстрастно осведомился «виновник». – Когда в приемной с Беном Остином столкнулся, нашим оптовиком! – Джерри на глазах преображался – прежнюю скованность как рукой сняло. – Несчастная физиономия, не жалеешь ты ее… – пробормотал, как бы про себя «виновник». По-американски двумя пальцами, подхватил бутылку и потащил к себе. – Come on, Олег, послушай лучше! – беззлобно укорил партнер. – Валяй, Джерри, валяй… Только не все сразу, макияж побереги, – пробавлялся откровенным паясничанием «отпускник». Сдвинул оба стакана, разлил. Задумчиво взглянул на Джерри, фиксируя шальную, потрясшую до корней волос мысль: «Мое юродствование – вовсе не анальгетик, призванный приятеля умиротворить, а собственная неврастения отчаяния. Разум ведь мечется в неведении, куда стамбульский опыт заведет». Тем временем Джерри выкладывал свое сокровенное: – Когда услышал от Сары, что в моей приемной некий Остин, я и усом не повел, спутав Остина с Дорселом – у него, как помнишь, эксклюзив на кейтеринг наших рабочих. Не поверишь, его сопровождал эскорт их трех адвокатов. Ждали, как школяры, пока я не появлюсь! – Сара, Сара, если бы ты знала, что в твоей приемной побывало княжество Бахрейн, – певуче продекламировал «виновник». – Олег, не позвонил бы ты в тот вечер, ну… в день твоего отъезда, – компаньон, будто заговорщик, понизил голос, – и не сообщил, что наш контракт с оптовиком пересматривается, то, встретив Бена Остина в приемной, двинул бы кони. Точно. Лишь увидев в контракте твою мудреную подпись, понял, что Остин в моем кабинете не мираж. – По-моему, ты слишком эмоционален… – заметил вновь прибывший. – Под новый контракт мы получим любые ссуды! – развивал перспективу события компаньон. – Для чего? – вытаращил глаза Олег. – Чтобы купить еще пару заправок! – горделиво взмахнул головой Джерри. Олег вскочил на ноги и в неуемной, но так и не нашедшей выхода экспрессии жестикулировал. Осекся, махнул рукой, вновь оседлал кресло. – На примете есть хоть что? – зло проскрипел Олег, усаживаясь. – В бизнесе нельзя быть пессимистом! – привел непотопляемый довод компаньон. Все же потупил взор, задумываясь… – Чрезмерный оптимизм, а вернее, бизнес-романтизм, хорошо мне знаком и имя ему – «социализм»! – возразил велеречивый заправщик-гуманитарий. – Ну и каторга иметь друга-философа, да еще зарабатывать с ним на кусок хлеба! – Джерри вклеил в лицо ладонь, сгибаясь. – Скажи, а кого вообще интересует будущее нашего предприятия, кроме вьющихся вокруг нас подружек и твоих племянников, разумеется? – сослался на низкий уровень интересантов Олег. – Ведь знаешь, что управлять девятью и одиннадцатью заправками – практически одно и то же, – не унимался оптимист. – Только степень риска иная, при этом цель не видна. Тебе не кажется? – нудил внутренний ревизор-инквизитор. – Цель проста: заработать денег и поднять авторитет компании. – «Эксон» или «Бритиш Петролеум» мы не станем, и тебе это, Джерри, известно! – Кто знает? – вил кольца мечтаний Джерри, таинственно вглядываясь в глобус. «Ревизор» распрямился, подчеркнуто медленно поднялся и, ухмыляясь, молвил: – Похоже, нам кофе пить пора, и по-турецки… Олег хлопал створками, силясь вспомнить, где у него на кухне что припрятано. За два месяца позабыл, да и на сорока квадратах черт ногу сломит. Но, повозившись, все необходимое сгруппировал. Запустил кофеварку и дожидался завершения цикла, правой ногой притоптывая, будто отстукивал знойной души метроном. Каскадом накатили воспоминания: забористые, блеклые и едва уловимые. Звали к себе, отторгали, а порой и вгоняли в стыд. Нагулявшись, многофигурный хаос слепился в емкий шар. Сфера пришла в движение и, ускоряясь, покатилась к истоку. Рубежу, открывшему шлюзы скучновато предсказуемой, зато впервые обретшей ориентиры жизни, ни много ни мало двадцать лет назад. Он вспомнил, как главой семейства прибился к американскому берегу. Профессиональный английский значил мало, если имел вес вообще. Зато требовалось work permit*, коим за день-другой не обзавестись. Посему устроился лишь заправщиком, пополнив многомиллионную армию нелегалов. Глаголами ведь семью не прокормишь… Вкалывал сутками и был замечен хозяином – так продвинулся на должность кассира. На почве «пропустить стаканчик под аккомпанемент советского фольклора», в своей незатейливости схожего с американским, они сблизились. Спустя год – многотрудное, стоившее добрую половину заработка work permit – адвокат беззастенчиво, под крышей лицензии, точно жилы, тащил. В поиске лучшей доли засобирался в Сиэтл (вычитал объявление «Аэрокосмической компании требуется переводчик»), когда… подвернулся его Величество Случай. За неделю до расчета ворвался дышавший, будто гончая, хозяин – тот самый Джерри, скучающий ныне в гостиной. Затараторил о каких-то закладных, ссудах и deadline* до обеда и не получалось взять в толк, с какого боку поденщик-кассир адресат. Наконец, уже в машине, выяснилось: если к обеду не вернуть некоему заимодавцу двадцать тысяч, заправку конфискуют. Искренне ужаснулся, спросив: «Нельзя застопорить?» «Нельзя»– заверил взмыленный Джерри, – «Вся надежда на тебя». Долго приноравливал язык, прежде чем вымолвил: «Причем здесь я, иностранец, к банку и ссудам?». Услышал: «Все на мази, дело за малым – подписать». Возопил, будто сел на противень: «Что подписать?!» Джерри просветил: «Контракт о банковской ссуде». После чего продолжил: «За месяц-другой верну, а тысяча – тебе навар. Знаешь ведь: заправка процветает, оступился случайно». Парировал: «Что с Калифорнией – закрылась на карантин?», Джерри ответил: «Сестра умерла, а племянники – желторотые студенты». Упорствовал, допытываясь: «А друзья и родственники?» – «Среди друзей и родственников не принято». Тут, чуть подумав, вывел: страны, в которых довелось пожить – заповедник системной логики по сравнению с вываленной Джерри абракадаброй, и Америка – на всю голову nuts*, коль единственное покрытие ссуды – полуистершийся семисвечник* с его паспорта. Но это шанс! Немедля им воспользоваться – другого такого не будет! – Нам нужен адвокат, – набычившись, заключил кассир. – О чем речь? Подпишу любое обязательство! – буквально пузырился от счастья Джерри. – Любое не надо…– осадил прилив эйфории хваткий поденщик. – Почему? Ведь мы договорились…– пролепетал где-то севший в лужу предприниматель. – Может, и договоримся…– неопределенно начал Олег, вскоре продолжив: – Если передашь половину бизнеса, заключив контракт. – Are you crazy? Заправка тянет на триста тысяч, это грабеж! – Казалось, Джерри готов врезать рейдеру по физии. По крайней мере, сжал до белизны костяшек кулаки. – А вешать на red neck* двадцать тысяч – пример альтруизма? – окрысился собутыльник-краснобай. – Добиваешь ногами, как бы себя не преподносил! – брезгливо отстранился Джерри. – Не бери на жалость, на себя взгляни! Не согласишься на треть – сойду на ближайшей остановке… – Рука Олег устремилась к запору автомобильной двери. – Deal, greedy commie*, но пить с тобой больше не буду, знай… – Идеалист! – Собственно, почему? – Заработай на гамбургер вначале, partner, и позаботься о себе…