– Рейчел, – проговорила я. – Нам нужно выйти на улицу и обсудить все. * * * Мы сидели на каменной скамье в клуатре Боннефон и смотрели на Гудзон, наши голые лодыжки соприкасались, как у школьниц. – Лео ворует, – сказала я. – Из музея. Какое-то время Рейчел молчала, отказываясь встречаться со мной взглядом, пока наконец, выдохнув, не спросила: – Ты уверена? Я объяснила, как нашла статуэтку, как проверила хранилище. – Пропали и другие работы, – сказала я. – Я проверила. Я просмотрела галереи и журналы выдачи. Но пропавших предметов слишком много, чтобы это могло быть просто ошибкой. Диск-брошь седьмого века? Реликварий святого Ильи? Кто мог запросить их во временное пользование? Рейчел посмотрела вниз, на дорогу, которая змеилась под крепостными валами. Я ожидал, что она будет удивлена сильнее, но Рейчел, похоже, спокойно восприняла новость. – Нет, ты права, – ответила она наконец. – Все это вещи, которые легко изъять. Ты говорила с ним об этом? – Нет. Категорически нет. – Хорошо, – сказала она. – Это означает, что у него был мотив. – Я оставила эту фразу висеть между нами. – Да. Но сейчас они, похоже, думают, что мотив был у меня. Вот почему она приехала сегодня, понимаешь? Потому что пытается меня запугать. Она думает, что все эти расспросы что-то изменят. – Рейчел рассмеялась, тихо и жестко. – На самом деле ты единственная, кому удалось предложить реальную теорию. Что-то, что стоит развивать. Я не думала об этом в таком ключе, но она была права: я могла разменять Лео на нее. Сдать его означало снять Рейчел с крючка. Это также означало больше свободы для нас – для меня – для завершения наших исследований. – Я все еще не считаю его человеком, который мог бы кого-то отравить, – сказала я. – Украсть – да. Убить – нет. – Но это имеет максимальный смысл, не так ли? У него были доступ и возможность. Если бы Патрик узнал о происходящем… у Лео точно мог быть мотив. Я подумала о том, что Лео и Патрик всегда общались вежливо, но на расстоянии. Между ними существовала какая-то холодность. – Патрик когда-нибудь упоминал о том, что подозревает Лео в чем-либо? Даже в чем-то более мелком? Рейчел покачала головой. – Не упоминал. Но я не знаю, стал бы он это делать или нет. – Затем она добавила более тихо: – Лео всегда был больной темой в нашем общении с Патриком. Над нами прожужжала колибри, а потом села на цветущий шалфей; его пурпурные цветы на солнце издавали резкий густой запах. – Как ты думаешь, кто был тем информатором? – спросила я наконец. – Разве ты еще не поняла? – отозвалась Рейчел, глядя мне прямо в глаза. Я уже задавала себе этот вопрос: этот звонок вполне могли сделать и Лео, и Мойра. – Мы должны перехватить ее, пока она не ушла, – заявила Рейчел, вставая и протягивая мне руку. Я приняла ее. – Разве тебе не нужен твой адвокат для этого разговора? – Говорить будешь ты, а не я, – сказала она. Глава 22 Мы нашли детектива Мёрфи в комнатах персонала, беседующей с директором по образовательным программам. Она просто подняла бровь, прежде чем проследовать за нами в пустое помещение, где обычно проходили еженедельные собрания коллектива – собрания, которые всегда проводил Патрик. – Разве вам не нужен адвокат? – спросила она. – Есть кое-что, что вам нужно знать. – Я не представляла себе, как буду строить следующие несколько предложений, но напомнила себе, что, как любой хороший ученый, я должна начать с тезисов, а затем перейти к вспомогательным материалам. – Лео воровал из музея, – сообщила я. Детектив Мёрфи промолчала, но достала свой блокнот и перелистала его. – В выходные я нашла в квартире Лео предмет. Предмет, который принадлежит Клойстерсу. Резьба по слоновой кости с изображением святой Дарии, – объяснила я. – Вы спрашивали его об этой вещи? – Ее ручка непрерывно чиркала по бумаге. – Да. И он утверждает, что это вещь его бабушки. Но, перебирая сегодня вещи в хранилище, я заметила, что у нас в коллекции не хватает идентичного экспоната. – И вы уверены, что это не копия? – Уверена. Но я также обнаружила, что пропали и другие предметы. Несколько брошей, ювелирных изделий, статуэток… – Простите, – прервала детектив Мёрфи. – Вы утверждаете, что Лео воровал из Клойстерса? Как такое возможно? Это же музей! Крупный музей. – Предметы в хранилище – совсем другое дело, – пояснила я. – Их редко выставляют на всеобщее обозрение. Многие из них маленькие, размером с вашу ладонь или меньше. Да, у нас есть камеры наблюдения в хранилище, но, поскольку доступ туда имеют только сотрудники, то за ними никто особо не следит. И это обычное дело, когда в наших коллекциях недостает пары-тройки каких-то экспонатов – выездные выставки, предоставление во временное пользование, реставрация, ротация экспозиций… Возможно, этого недостаточно, чтобы поднять тревогу в таком большом музее, как Метропо-литен. Детектив Мёрфи сделала дополнительные пометки. – Лео упоминал о том, что у него проблемы с деньгами? Пристрастие к наркотикам? Азартные игры? Долги? Я покачала головой. – У него не очень много денег, и, конечно, я никогда не видела, чтобы он ими сорил. – Сколько зарабатывает садовник в Клойстерсе? – Не знаю, – ответила я. – Достаточно, чтобы жить в Нью-Йорке в двухкомнатной квартире с соседом. – Какие-нибудь крупные покупки в последнее время? Машины? Поездки в отпуск? Ювелирные изделия? – Детектив Мёрфи внимательно изучила мои запястья, уши и шею. – Нет, – сказала я. – Вполне возможно, – вмешалась Рейчел с другого конца стола, – что Патрик узнал что-то. Мы обе повернулись, чтобы посмотреть на нее. Я не могла не думать о картах, которые я раскладывала на прошлой неделе – в частности, о Колеснице, символе стремительности, быстрой смене обстоятельств, вращении колес, беге во времени. Казалось, что сейчас мы ускоряемся, и мне хотелось сделать паузу, замедлить время, возможно, даже отмотать его назад. – Вы должны узнать у Луиса, – продолжила Рейчел, – хранят ли они эти записи с камер наблюдения или перезаписывают их. – В садовых сараях нет камер наблюдения, – отметила детектив Мёрфи почти про себя. Затем прибавила: – Лео сегодня на месте? Я кивнула. В Лео всегда было что-то необузданное. В том, как он говорил и держался, в том, что ему было наплевать, какого мнения о нем другие люди. Он играл на бас-гитаре не потому, что любил музыку, а потому, что любил шум – дикий, хаотичный, даже немного жестокий. Но я все еще не была уверена, что все это соответствует версии об убийстве, хотя я знала, что под его панковской неистовостью скрывались продуманные амбиции, что-то, что он прятал между страницами томика Сэма Шепарда, который носил в кармане вместе с рабочими перчатками. – Хорошо, – согласилась детектив Мёрфи, убирая блокнот в карман. – Я пойду поговорю с Луисом. Мы, вероятно, не сможем действовать дальше до завтра. Нам нужно получить ордер на просмотр записей. Нужно будет подтвердить вашу историю. Вы случайно не сфотографировали тот предмет? – Нет. – Я вспомнила, как Лео барабанил пальцами по моей коже в то утро – быстрая перкуссия вожделения. Все это время резная фигурка святой Дарии таилась на полке в его шкафу. Я отмахнулась от этого воспоминания и повторила: – Нет. – Хорошо. Мы будем разбираться с этим дальше. – Детектив Мёрфи сделала паузу. – Спасибо за откровенность. Когда за ней закрылась дверь, Рейчел протянула руку и сжала мою ладонь. – Ты все сделала правильно. * * * После обеда мы попытались поработать, но мне было трудно сосредоточиться. Казалось, что скорость, которую я ощущала раньше, уступила место темпу сползания ледника; день стал тягучим, как смола. Я смотрела на страницы и перечитывала предложения, пока мой мозг не перестал воспринимать самые простые значения. Я поняла, что видела это. Это было написано в раскладе карт – я, Королева Мечей, использующая знания, чтобы уничтожить других. Тогда я поняла, что, хотя моя привязка к картам происходила постепенно, я доверяла им. Во многом я доверяла им больше, чем себе. И до сих пор они не ошибались. Было ли это следствием удачи или чего-то другого, я не была готова сказать.