— Не жениться он, — глухо ответила Настя, все еще думая о своем. — Даша за него не пойдет… — Даша? Это которая во фрейлинах третий год ходит? — Бутурлина оживилась. — А ведь ты права, они были бы прекрасной парой. — Были, коли приданое было, — девушка вспомнила разговоры с подругой и покачала головой. — Нет, Анна Михайловна. Пустое это дело. — Ну раз пустое, то пустое, — согласилась та, прислушиваясь к скрипу калитки. — А вот и Александр Борисович пожаловал. Рано он… Бутурлин вошел в комнату. Судя по его побледневшему лицу и тяжелым шагам, командир преображенцев чувствовал себя неважно. — А, Анна Михайловна, ты здесь? — он буквально рухнул в кресло, расстегнул мундир. Степан, тенью шагнувший за хозяином засуетился, помогая размотать с шеи офицерский шарф. — Так-то лучше… — Александр Борисович шумно вздохнул и огляделся, явно ища к чему бы придраться. Взгляд упал на погнутую раму. — А это что еще такое? — прогремел командирский голос. — Я ставни не успела закрыть, вот ветром и выбило, — отмахнулась Бутурлина. — Да ты, друг мой, не переживай, к вечеру починят. — К вечеру? — взвился Александр Борисович. — Почему к вечеру? Распустились тут! Мало мне на службе неприятностей, еще и дома черти что твориться! Анна Михайловна обеспокоенно посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на Настю, собиравшуюся проскользнуть в свою комнату, чтобы хоть как-то укрыться от намечавшегося скандала. — Настенька, гроза закончилась, ты бы прошлась, в парке прогулялась, а то бледная вся! — произнесла Анна Михайловна тоном, не терпящим возражений. — О Грише не переживай, я присмотрю! — Что с Беловым?! — встревожился Бутурлин, моментально позабыв о том, что хотел поругаться. — С ним все в порядке. Сам увидишь, когда проснется. — Он что, до сих пор спит? — подполковник обеспокоенно взглянул на часы. — Ну почему же до сих пор? Проснулся, шороху навел и вновь заснул. — Так это он окно выбил? — Не совсем, — Анна Михайловна выразительно посмотрел на девушку. — Настенька, ты что стоишь? Иди, пройдись! Понимая, что она сейчас лишняя в доме, Настя послушно направилась к выходу. — Тихона с собой возьми, пусть сопровождает! — распорядился подполковник. — негоже девице молодой одной ходить, времена не те! Уже закрывая дверь, девушка услышала, как Бутурлин жалуется на пренебрежение, высказанное его полку государыней. Девушка не стала подслушивать. Приказав лакею следовать за ней, Настя по привычке направилась к Большому дворцу. Уже по пути раскланиваясь с многочисленными знакомыми и незнакомыми людьми, провожающими фрейлину государыни любопытными взглядами, Настя поняла, что в одиночестве ей побыть не удастся: слишком уж свежи были слухи о нежданной императорской милости к непонятной девице. Более того, некоторые уже разузнали, что Настя проживает лишь с отцом, и даже не скрываясь, строили нелепые догадки. Особо дерзкий молодой человек в алом, расшитом серебром камзоле подошел к девушке с просьбой разъяснить слух, являлся ли Платон Збышев фаворитом цесаревны Елисаветы. Девушка лишь смерила его строгим взглядом и прошла мимо, заставив нахала покраснеть от досады, выслушивая насмешки прохожих. Как обычно, Нижний парк был полон народу. Оттуда доносились звонкие голоса и смех, перекрывавшие журчание воды в фонтанах. Не желая никого видеть Настя поспешила скрыться в Верхнем парке. У ворот стояли семеновцы. Они же несли караул у входа во дворец и, в этом девушка не сомневалась, у покоев императрицы. Стало быть, преображенцы все еще были не в фаворе у Елисаветы Петровны, и именно поэтому Александр Борисович чувствовал себя оскорбленным. Стремясь избежать людных мест, Настя направилась по одной из боковых дорожек к аптекарскому огороду — там выращивались лекарственные травы для императрицы. Грядки были разбиты за высокими, тщательно подстриженными кустами. Шалфей, мята, зверобой, ромашка — ведьма знала все наизусть. Кстати, ромашку было бы неплохо позаваривать Грише, а вот Александру Борисовичу лучше всего валериану. При воспоминании о Белове мысли в голове вновь завертелись. Больше всего Настю волновалась отношение родителей жениха даже не к ней, но к собственному сыну. То, с какой легкостью Петр Григорьевич отрекся от единственного наследника потрясло девушку гораздо больше, чем она готова была признаться. Но еще больше ее задело спокойствие, с которым Григорий принял происходящее. Настя готова была признать, что действительно каким-то образом приворожила преображенца. Девушка беспокоилась, что, когда любовный пыл Григория спадет, он начнет винить Настю в разладе с родителями. К тому же, судя по слухам, Белов никогда не был стеснен в средствах, и лишенный родительской поддержки может просто не выдержать скромного образа жизни, который могла предложить ему Настя. Да имение Платона Збышева требовало присмотра. Оно стало частью самой Насти, и девушка не могла представить себе жизни без полей цветущего льна. А еще была Сила. Могучая Сила, бросившая их в объятия друг друга, она захлестывала, переполняла, заставляя отбросить здравый смысл и покориться зову, древнему, как сама жизнь. Чувствуя себя уставшей от бессмысленных раздумий, девушка присела на ближайшую скамейку и прикрыла глаза, подставив лицо ласковому солнцу. Людские голоса, звучавшие неподалеку, сливались, напоминая жужжание пчел. Они становились все глуше и дальше. Солнце припекало, в воздухе разливался аромат цветов. В какой-то момент Насте показалось, что она сидит на вершине любимого холма, внизу неторопливо движется река, а за спиной девки переклиниваются, чтобы идти за лесной малиной. Сочную и сладкую ягоду надо было придавить языком, чтобы она лопнула, наполняя рот кисловатым соком. Малина росла в лесу, недалеко от Настиного дома, а за малинником была заповедная поляна с земляникой ароматной и очень душистой. Девушка вдруг замечталась, что они с Беловым все-таки поженятся и уедут в имение. Гриша будет сидеть на террасе, а сама Настя сходит за ягодами в лес, а потом протянет землянику на раскрытой ладони. Девушка вдруг очень явственно представила, как нежные губы касаются ее кожи, одну за другой захватывая ягодки. Дыхание перехватило, а низ живота сжался от истомы. Настя выдохнула и приоткрыла глаза. Все еще находясь в сладострастной дреме, она взглянула на мужчину, стоявшего рядом, вздрогнула и стремительно поднялась на ноги. — Простите, я, должно быть, напугал вас? — Михаил Долгорукий вежливо поклонился. — Ннет, — понимая, что Долгорукий не мог знать, о чем она грезила, Настя все равно смутилась. — Но я же вижу, — возразил он, — Вы даже вскочили, явно намереваясь уйти. Мое присутствие для вас неприятно? — Я… Я просто задумалась, — девушка виновато улыбнулась. — Вообразила, что нахожусь у себя в имении… потому ваше появление было для меня некой неожиданностью. Михаил усмехнулся. — Знаете, многие помещики желают не то, что имение, душу отдать, чтобы очутиться здесь, а вы вот об обратном мечтаете. — Каждый человек своего счастья ищет. — Вы здесь несчастливы? Настя внимательно посмотрела на офицера, стоящего перед ней, гадая, е ловушка ли это. Взгляд Михаила Ивановича был полон дружелюбия и интереса. Слишком уж полон. Насте вспомнились актеры на представлении. Те тоже так дружелюбно смотрели на зрителей, кидавших на сцену монеты. Долгорукий молчал, явно ожидая, что девушка заговорит первая. — За что вас не любит Анна Михайловна? — вдруг спросила Настя. — Простите? — Анна Михайловна Бутурлина. У вас ведь с ней вражда? Это какая-то семейная тайна? — Никакой. Наш батюшка соперничал с Александром Борисовичем и при малолетнем внуке императора Петра часто был более удачлив. Умудрился даже сосватать мою старшую сестру за него… правда тот Петр вскорости застудился на охоте и умер… — А что стало с невестой? — Приняла постриг в одном из монастырей… — показалось, что глаза Долгорукого зло сверкнули. — В самом дальнем. Нас же с батюшкой предпочли отправить в Сибирь… от греха подальше… — И вы полагаете, что подполковник Бутурлин причастен к этому? Михаил Долгорукий рассмеялся. Правда, слегка наигранно, словно ожидая, что собеседница разделит с ним веселье. Настя молчала, и смех тотчас же прекратился. — Александр Борисович к ссылке моего батюшки касательства не имеет. Во всяком случае, прямого, — дружелюбно пояснил офицер. — Хотя брат мой считает, что именно Александр Борисович писал доносы на отца. Впрочем, дело это былое, батюшки моего уже давно в живых нет, наши враги повержены, а мы с братом из ссылки возвращены и государыней нашей обласканы. Долгорукий замолчал, задумчиво глядя поверх золотых куполов с крестами. Молчала и Настя. Зеленые, стриженные стеной кусты отгораживали их от остального мира. Девушка кинула взгляд на лакея, но тот лишь растерянно хлопал глазами, ожидая приказов хозяйки. — Мне пора идти, — Настя решила не продолжать непонятный разговор. — Я провожу вас? — Долгорукий уже справился с чувствами и вновь улыбался. Настя покачала головой. — Не стоит. Это может не понравиться Анне Михайловне. — Анне Михайловне или… Григорию Белову? Вопрос заставил девушку покраснеть. — Прежде всего, это не понравиться Елисавете Петровне, — она постаралась ответить со всей строгостью, на которую была способна. — Это правда, что вы имеете к ней какое-то отношение? — усмехнулся Долгорукий. — Надеюсь, вы не станете пересказывать мне глупые сплетни! — разозлилась Настя. — Не стану, — покладисто согласился офицер, — но все же провожу вас хотя бы до ворот парка. А то в последнее время вокруг неспокойно. — Поверьте, это лишнее. Вокруг много людей…