— Я. — Зачем ты здесь? — За тобой пришла, — она заглянула в звериные глаза. — Пойдем? — Куда? — Домой, — это вырвалось само, девушка прикусила губу, словно боясь, что от этих слов волк убежит, но Григорий лишь широко улыбнулся в ответ. — Пойдем… Быстрый полет, и Настя вновь обнаружила себя на поляне, стоя на коленях над телом волка. — Гриша?! — девушка с испугом взглянула на зверя и выдохнула. Он дышал. Тяжело, прерывисто. Но дышал. В носу защипало, а мир вокруг слегка задрожал. Даже не сдерживая слезы, дрожащей рукой Настя погладила огромную голову, наслаждаясь шелковистостью короткой шерсти. Кончик хвоста едва заметно вздрогнул. Волк открыл глаза, но тут же закрыл вновь, погружаясь в спасительный сон. Негромкое аханье привлекло внимание. Настя обернулась. Императрица и её свита столпились на краю поляны, сдерживаемые людьми Шувалова. Сам начальник Тайной канцелярии уже направлялся к девушке. — Кто бы мог подумать, что у вас все получится! — произнес граф, протягивая руку, чтобы помочь подняться. Настя хотела резко ответить, осадить Шувалова, указав, что это — не его дело, но не могла сказать и слова. Она попыталась встать сама, но вынуждена была ухватится за протянутую руку. Голова кружилась, усталость то и дело накатывала на нее. Девушка пошатнулась, и кто-то моментально подхватил ее, бережно приобнял за плечи. — Но… — попыталась возразить Настя. — Думаю, с Беловым все хорошо будет, — фальшиво уверил Левшин, уводя невесту друга в сторону от начавшейся суеты. — Вон уже лекарь идет! Сил сопротивляться не было, и Настя покорно отошла к ближайшему дереву, прислонилась и устало взглянула на траву, бурую от крови. Тела второго зверя уже нигде не было видно. Вокруг рыжеватого волка суетились солдаты преображенского полка, бережно укладывая огромного зверя на самодельные носилки. — Гриша-а-а, сынок! — Евдокия Андреевна появилась откуда-то из лесу. Расталкивая всех, кинулась вперед, но тут же застыла, обнаружив сына в обличие зверя. Женщина побледнела и схватилась за сердце. — Как же так, — прошептала она, истово крестясь. — Гришенька… как же это… — Ты, Евдокия Андреевна, сына раньше времени не хорони, — императрица подошла ближе, следом за ней двинулась и свита. — Выживет он. — Выживет? — растерянно повторила та. — Думаю да. Анастасия Платоновна сделала для этого все возможное, — граф Шувалов кивком головы указал на Настю, все еще опирающуюся на дерево. Евдокия Андреевна взглянула на девушку, глаза слегка расширились, узнавая в спасительнице сына нежеланную невестку. Женщина молчала, пытаясь подобрать слова. Молчала и Настя, смотря прямо в глаза матери своего жениха. Тусклые и холодные. — Ну, что Евдокия Андреевна, смотри, какую я невесту твоему сыну сыскала, — Елисавета Петровна неспешно стала рядом с Беловой и махнула рукой девушке, подзывая. Пришлось подойти. Настя собиралась сделать реверанс, но, вспомнив, что в мужском костюме, просто поклонилась, копируя поклоны придворных. Императрица едва заметно улыбнулась и вновь обратилась к матери преображенца. — Вот, Евдокия Андреевна, невестка твоя будущая. Анастасия Збышева. Прошу любить и жаловать, — последние слова прозвучали будто приказ. Та послушно шагнула к Насте и поцеловала в щеку, точно клюнула. Глаза оставались ледяными. Елисавета Петровна тем временем подошла к волку, взглянула, нахмурилась и повернулась к преображенцам, вновь принявшим человеческий облик. Неторопливо подошла к ним, заглядывая в глаза. — Почему не доложили, что Белов караул не сдал? — голос заставил всех поежиться. — Так это… Григорий же с графом Шуваловым ушел. Мы ж думали, поручение какое, — храбро выступил вперед один из офицеров. Императрица бросила на него пронзительный взгляд, нахмурилась еще больше: — Поручение поручением, а устав, насколько мне помниться, никто не отменял! — Виноваты, матушка… Высокие, широкоплечие, как на подбор, впрочем, их действительно отбирали, преображенцы стояли, понуро опустив головы, пока невысокая полноватая императрица прохаживалась перед ними. — Шувалов где? — поинтересовалась государыня, поняв, что на офицерах злость спустить не удастся. Начальник Тайной канцелярии шагнул вперед и поклонился. — Ваше величество? — Я тебе, Александр Иванович, что наказывала? — напустилась на него государыня. — За Збышевой следить! На охоте глаз с нее не спускать! Почему не досмотрел? — Виноват, — едва заметно переглянувшись с Рассумовским, граф снова поклонился, на этот рас в пояс, как перед иконой. — Готов честной службой искупить свою вину! — Лоб не разбей на службе то! — напутствовала его императрица, вновь оборачиваясь к преображенцам. — Еще раз такое приключиться — вы у меня все в Сибирь, в кандалах, чтоб неповадно было! — Матушка, Елисавета Петровна, — Алексей Григорьевич, улучшив момент, подошел и взял свою царственную любовницу за руку. — Ну, не гневись. Молодо-зелено, с кем не бывает. К тому же самого страшного не случилось. — И ты туда же! — фыркнула та, заметно успокаиваясь. — Заступник нашелся! — Я ж милостью вашей шеф полка преображенского, вот свои обязанности и исполняю. — Ты б лучше их исполнял, устав рассказывая. Совсем распустились! Ну ничего, я быстро порядок наведу! — Елисавета Петровна вскинула голову, стараясь понять, где находится солнце. — Высоко еще… Пойдем, что ли, Алексей Григорьевич, на зайца поохотимся. Страсть как убить кого-нибудь хочется, прости господи! Перекрестившись, императрица направилась к лошади. Свита устремилась за ней, и вскоре на поляне остались лишь Настя, Левшин, Евдокия Андреевна, да Шувалов со своими людьми. Глава 2 Стараясь избегать неприязненного взгляда свекрови, девушка вновь подошла к волку. Нахмурилась. — А где второй… — при воспоминании о черном полузвере-получеловеке, голос слегка дрогнул. — Тело мы убрали. Опознать его не удалось. Пока, — Шувалов подошел и стал рядом, тоже взглянул на преображенца. — Вот дурак. Голова молодая, горячая… Он махнул рукой, привлекая внимание солдат. — Отнесите раненого… — граф запнулся и задумчиво посмотрел на женщин. — К Софье Петровне далековато, да и места там нет… в казармы? Так ему присмотр нужен… — Гришу мы домой заберем, в Питерсбурх, а потом — в имение поедем, — решительно произнесла Евдокия Андреевна. — Хватит. Отслужился. — Не довезете вы его до Питерсбурха, — резко оборвал женщину начальник Тайной канцелярии. — Слаб он, по дороге помрет! Да к тому же и в облике зверином! Кони почуют, да понесут, как пить дать! Его в ближайший дом надобно и бульончиком куриным недели две поить! — Может, Анну Михайловну попросить? — упоминание о бульоне заставило Настю вспомнить о Бутурлиных. — Александр Борисович к Григорию расположен, не думаю, что откажут. — Отказать не откажут, да только не дом получается, а лазарет! — фыркнул Шувалов. — Хотя, может, вы и правы, Анастасия Платоновна. Мне все легче охрану к одному дому приставить! — Охрану? — Евдокия Андреевна побледнела. — Вы полагаете, Гришенька может быть замешан в чем-то? — Я это знаю наверняка, — отрезал граф, который терпеть не мог бабские охи да ахи. — И не просто замешан, а по уши увяз! Женщина мгновенно побледнела, задрожала всем телом и внезапно упала на колени. — Александр Иванович, Христом богом молю, пощадите!!! — Это что еще такое? — опешил тот, выдирая руку из цепких женских пальцев, — Евдокия Андреевна, немедленно встаньте! Та подняла на графа глаза, полные слез: — С места не сдвинусь, пока не поклянетесь, что Гришу и пальцем не тронете! — Да вы в своем уме?! — Будет вам, Александр Иванович, людей пугать, — внезапно успокоившись, Настя подошла к будущей свекрови. — Евдокия Андреевна, вы неправильно поняли его сиятельство, вашему сыну ничего не угрожает. Вернее, угрожает, но именно потому граф и хочет охрану к дому Анны Михайловны приставить. Верно?