– А вы озорница. Как и следовало ожидать. Я насторожилась. Что значит «следовало ожидать»? Что он имеет в виду? Он знал меня раньше? Или это просто слова? – Не сердитесь,?– сказал он.?– И не обращайте внимания на мои слова. Легко сказать – «не обращайте». И почему он стоит и смотрит на меня? Неожиданно я забеспокоилась – как я выгляжу? В памяти всплыло зеркало. Да, зеркало! Надо посмотреться в зеркало. Но что я там увижу? Внезапно я так испугалась, что меня стала бить дрожь. Мужчина посмотрел на меня с беспокойством. – Вы озябли? Лучше поскорее вернуться в дом. Нина,?– кивнул он сиделке. – Спа-си-бо, су-дарь,?– отчеканила я. Сиделка покатила мою коляску к дому. Мужчина шел рядом. Катила она меня быстро, и я слышала его тяжелые шаги справа. Перед порогом он сказал сиделке: – Давайте теперь я. Он катил коляску легко, как будто бы я ничего не весила. Перед комнатой остановился, склонился и поцеловал мне руку. – Приятно было познакомиться, мадемуазель. В ответ я слабо улыбнулась. Когда мы с сиделкой остались в комнате одни, она шепнула мне: – Вы помните, что я вам сказала? Вы все поняли? – Да. – Ваши друзья дадут нам о себе знать. Мне хотелось попросить у нее зеркальце, но почему-то я постеснялась это сделать. Она ушла, закрыв за собой дверь. А я, оставшись одна, задумалась: ее настойчивость меня пугала. Кому я вообще могу доверять в этом доме? Кто эти люди? Зачем я здесь? Как я сюда попала? А самое главное – кто я? Я заснула, но спала беспокойно. Проснулась от шума за дверью. Приглушенные крики, звуки борьбы, потом раздались щелчки. Все это привело меня в сильнейшее волнение. Я попыталась встать, но не смогла… Раздался женский крик. Вновь грянули выстрелы. Я закричала и все-таки встала с постели. Сделала несколько шагов и упала на пол. Поднялась и с трудом, держась за стены, добралась до двери. Я стояла, тяжело дыша, когда дверь внезапно распахнулась и на пороге возник тот самый светловолосый мужчина. – Вы в порядке? – спросил он, увидев меня у двери.?– Вам еще рано ходить. – А что происходит? – Мой голос дрожал.?– Кажется, я слышала…?– Я прищелкнула пальцами.?– Я слышала выстрелы. – Совершенно правильно, мадемуазель,?– кивнул мужчина.?– Это были выстрелы. Меня радует, что вы уже ходите и говорите. Очевидно, сильный стресс способствовал тому, что резервные силы вашего организма вступили в бой с недугом. И судя по всему, побеждают его. В его манере говорить было что-то от взрослого, который разговаривает с маленькой девочкой. И вдруг меня осенило: я же даже не знаю, сколько мне лет! Девятнадцать? Семнадцать? Двадцать пять? Я хотела спросить его. Но поняла, что сейчас не время задавать вопросы. – Давайте я помогу вам вернуться в постель. Все-таки вы не настолько окрепли, чтобы самостоятельно путешествовать по комнате. – А что там… было? – Расскажу как-нибудь после. Сейчас все, что от вас требуется, это крепкий сон для восстановления организма. Он помог мне лечь и подоткнул одеяло. – А вы…?– Я хотела спросить: «придете ко мне завтра?» Но слова застряли в горле. Я поняла, что если скажу их, то расплачусь. Он как будто бы угадал или, точнее, услышал мои мысли. – Спите, завтра я к вам приду.?– И погладил меня по руке. Его рука была теплой, а моя – холодной. Проснувшись утром, я обнаружила около себя другую сиделку. Это была высокая сухощавая женщина лет пятидесяти, из-под белой шапочки выбивались густые жесткие волосы. Она смотрела на меня, поджав тонкие губы. – Смотрите, смотрите, мадемуазель Берд пришла к нам! – вспомнился мне вдруг чей-то смех.?– Какая она важная… Смеялись девочки в белых платьях – мои сестры. К ним подходила женщина, чем-то похожая на птицу – высокая, худая, с острым носом. – Вы только поглядите! – не унимались они. – Мадемуазель Берд,?– проговорила я вслух. Сиделка посмотрела на меня с недоумением, а потом сказала длинную фразу по-немецки. Смысл фразы сводился к тому, что мне нужно себя беречь и не перенапрягаться, никакой мадемуазель Берд она не знает, а если мне нужно есть или пить – она тотчас принесет. Кормили меня здесь протертой пищей: пресной и безвкусной. Впрочем, я все равно практически не ощущала вкуса еды. Но вдруг мне захотелось сочных ягод – больших, ярко-красных. Как же они называются? Ах да, клубника! – Я хочу клубники. – Но у нас нет клубники,?– сказала женщина, как мне показалось, с осуждением. Я закрыла глаза и вновь уснула. И проснулась от того, что изумительный запах щекотал мне ноздри. Открыв глаза, я увидела рядом с собой вчерашнего светловолосого мужчину. Он сидел на стуле с тарелкой в руках, на тарелке лежала клубника, именно такая, какой я ее себе и представляла – яркая, налитая, сочная. – Мадемуазель, вы просили клубнику. – Да,?– прошептала я. – Тогда – прошу. На здоровье. Я приподнялась. Он поставил тарелку с клубникой на прикроватный столик, помог мне приподняться и подложил подушки под спину, теперь я могла сидеть на кровати. – Так будет лучше. Он снова протянул мне тарелку. Я взяла ягоду, надкусила, брызнул сок… – Боже, какая же ты смешная! Даже клубнику ешь как медвежонок! – раздавались, звенели голоса девочек – моих сестер. Они были как феи – в светлых платьицах, веселые, красивые. Я посмотрела на свое платье: на груди расплывалось пятно от ягоды. Мы сидели за столом в саду и ели клубнику, посередине стола был кувшин молока, сверху которого виднелась бледно-желтая пенка. – И почему ты такая неаккуратная! Алое пятно расплывается на груди, я пытаюсь стереть его салфеткой. Но делаю только хуже. Я ужасно смущена. Сестры качают головами, на их груди я вижу такие же алые пятна, которые расплываются, становятся все больше и больше… Их лица бледнеют, они падают на траву как подкошенные. Я бегу от них прочь и вижу, как навстречу мне идет женщина. И я понимаю, что это – моя мать. У нее озабоченное лицо, я бегу к ней, вся дрожа. – Мама! – шепчу я.?– Мама! – повторяя, зарываюсь в складки ее платья. Она наклоняется ко мне, обнимает и шепчет: – Что тебя напугало? Я, не в силах вымолвить ни слова, вырываюсь, бегу дальше. Я выбегаю на берег. Море! Какое огромное! На горизонте большой корабль, который уплывает от нас… Я бегу в воду, я уже по колено в воде. Мне страшно идти назад, а впереди… ничего нет. – Вам плохо? – Мужчина дотронулся до моей руки. – Н-нет. Просто вспомнилось кое-что. – У вас такой вид, будто бы увидели что-то страшное. Что вы увидели? Или вспомнили? Он задавал вопросы небрежным тоном, но при этом не сводил с меня внимательного взгляда. – Так, глупости.?– Я не хотела ему ни о чем говорить. На лице мужчины мелькнула не то досада, не то раздражение. Но он мягко поинтересовался: – Как клубника? – Вкусная… Но я ела вкусней. – Когда? – быстро спросил он. – Не могу вспомнить,?– солгала я.