Последние месяцы я постоянно мысленно с вами разговариваю. Я поняла, что меня никто не поймет. Я пыталась говорить с родителями, но получается, что я бешусь с жира. У меня все есть, а я всем недовольна. Но я оказалась запертой в клетке. Это сложно объяснить. Когда у тебя есть все, а ты задыхаешься. Я хочу сказать вам спасибо. Вы меня предупреждали, но я вас не услышала. А потом я запуталась и уже не знала, как вырваться. Он же помог родителям купить квартиру. Когда я сказала ему, что хочу уехать обратно, он начал нас шантажировать, обратился к адвокату, выселил родителей на улицу. В итоге они теперь живут с семьей старшего брата. Это не страшно. Я устроилась на хорошую работу, я накоплю, у нас все будет хорошо. Все его подарки я возвращала через суд. Часы и кольцо я сразу не стала брать, когда уезжала, но не думала, что нужно оставлять платья и туфли. У него на все сохранились чеки, и он предъявил их в суде. Какие-то вещи я к тому времени подарила своим племянницам, мне пришлось возвращать ему деньги. Я хочу попросить у вас прощения, поблагодарить за ваше тепло. Вы были правы, человек должен быть личностью. Мне было очень плохо, но я вспоминала вас, вашу улыбку, ваш рассказ о маленьком сыне, только это и поддерживало меня в последние месяцы. И еще раз хочу вам напомнить о своем приглашении в Польшу. У нас дивный край. И очень хорошие красивые люди. У моего брата есть машина, мы сможем с вами попутешествовать. Приезжайте с мужем и сыном. Буду вас ждать!» Слава читала письмо и думала о том, что отделалась легким испугом. Понятно, она тогда была старше, она ни в чем не нуждалась, хотя, конечно же, Майер тоже поймал ее в момент стресса, на тяжелом жизненном перепутье. Она сумела уйти быстро, и слава богу, Майер не сильно на нее потратился. Да и не посмел бы он так с ней поступить. Это тебе не неопытная девчонка из маленького польского городка. И все же, и все же. Мы должны быть благодарны нашим недругам. * * * Норберт больше ни разу не возник в ее жизни. От бывших коллег она слышала, что бизнес его процветает, но что там у него с личной жизнью, никто не знал. Как и про других западных коллег никто и ничего не слышал. А что было бы, если бы Норберт писал ей такие письма, как Павел Рите? Их роман закончился бы значительно быстрее, определенно. Вот ведь странное дело: иногда, чтобы понять, нужно не увидеть, а прочитать. Что это за поговорка: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»? Нет, лучше один раз прочитать. * * * Слава неслась в вагоне к следующему пункту своей командировки. Она то убирала письма Павла в сумку, то опять доставала. Рита рассказывала, что Павел прилетал к ней, и после этого их роман пошел на убыль. Та встреча стала для нее непереносимой, расставила все точки над «i». Она поняла, как дороги ей ее муж, ее семья. «Добрался хорошо. Прилетел ночью, когда ты, возможно, и не спала. С трудом дозвонился домой и лег спать. Уснул сразу, а поутру пошел на работу. Удивил всех: никто не ждал, думали, заявлюсь через неделю. А ты, конечно же, не спала. Конечно же, переживала мой внезапный приезд. Мягкая лапа тоски сдавила мне грудь воспоминаниями и благодарностью к тебе, пустыми глазами глядел я на прохожих. Какой же я несерьезный тип. А ведь никто и не знает меня таким. Двойная жизнь? Подкорковая жизнь по Фрейду? Это ты затронула мои глубинные струны – нервы и подкорковые извилины седеющей головы. Седина в бороду, бес в ребро? Только и всего-то?! Как и миллионы предшествующих поколений? Все предопределено физиологией и биологией? Никакой свободы воли? Не ты, так другая? Но почему их не было, других? И разве ты – другая? Ты – это ты, и никто другой». И опять в этом письме весь Павел. Со своей влюбленностью в себя и желанием думать красиво, улавливать все грани своих переживаний, лелеять их, наслаждаться ими и вдруг выдавать одну лишь фразу, посвященную корреспонденту. Только одну, за которую цепляешься, кажется, что вот оно, настоящее чувство, и адресовано оно только тебе. Наконец-то оно пришло. Может, именно этого ты ждала всю жизнь, шла к нему! И оно вот – это удивительное и неповторимое чувство, и нужно жить ради него, беречь его, как вазу хрустальную. Что нас окружает? Скудный быт, скука и пустота. И вдруг – такая сказка… То письмо было последним. Как хорошо, что Рита сумела разобраться, не увязла в этих красивых словесных путах. В судьбе каждого человека случаются крутые виражи, дорога не может быть прямой. Иногда мы сами сворачиваем, ищем короткие маршруты, при этом забывая о собственной безопасности, а иногда, наоборот, делаем стоянку на пути. На нашей дороге встречаются разные путники: с кем-то нам по пути, кто-то пытается сделать с нашей помощью свою дорогу быстрее и удобнее. А кто-то находится как раз в состоянии паузы, перерыва и ему нужен собеседник на это время. Как угадать в человеке, который нам встречается, просто ли это спутник для приятной беседы или попутчик, с которым нам предстоит пройти долгий и интересный отрезок пути? * * * Разборчивость в людях, судьба, везение, ясный ум… Как много всего! И путь еще не закончен. Впереди длинная и сложная дорога. Не нужно больше думать о том отрезке, который пройден. И правильно сделала Рита, отдав Славе свои письма. Не нужно возвращаться в прошлое; как говорят индийские мудрецы, живи здесь и сейчас. Слава все еще сомневалась, рассказывать ли Рите о том звонке минчанам: о счастливой жизни Павла в своей семье. Хотя он же пишет, что ведет двойную жизнь, и никто ни о чем не догадывается. Нет, она ничего не расскажет. Лучше она напишет роман, где главными героями станут Павел и Рита, она и Норберт, их письма и их поступки; тот промежуток времени, когда их свела судьба, та часть их жизненного маршрута, на протяжении которой они стали спутниками. Каждый из них помог другому узнать что-то очень важное о жизни, и каждый пошел своей дорогой. Другой дорогой.