– Нат, ты слышишь? – толкнул его Том. – Через десять минут твой выход. – Вы сами напросились… Потом не кричите фу… ну… – рассмеялся Джонатан. – Нет, ты что! Мы будем аплодировать и свистеть, – заверил его Том. – Этого я еще больше боюсь… – обреченно заметил Коул. Наконец заиграла музыка – это была Lady GaGa «Paparazzi», как раз подходящий мотивчик, под который посетители энергично задвигались на танцполе. Натан улыбнулся мне, скинул куртку и направился к шесту на барной стойке. Парни приготовились к представлению, посмеиваясь и толкая друг друга локтями. Я стояла поодаль, пытаясь быть незаметной, хотя смотрела на Натана во все глаза. Он был очень красивым парнем, это замечали и другие девушки на площадке, которые зазывно посматривали в его сторону. Он был тем, кого хотели многие. В это время в колонках зазвучал голос диджея: – Внимание! Сегодня для вас в клубе танцует приглашенная звезда. Коул держался одной рукой за шест и смущенно смеялся. Том начал свистеть, Маркус что-то кричал ему, Бобби просил его покрутить попкой. Я давилась от смеха сквозь слезы, пытаясь не забыть ни одного момента этого приключения. Из Коула выходил ужасный танцор, все, на что он был способен, – просто поднимать ноги и закидывать их на пилон. В итоге он запрыгнул на шест и повис на нем. Ребята опять загоготали в голос. – Ты совсем все неправильно делаешь! – крикнула ему я, складывая ладони в рупор. – Я сейчас покажу класс! Вероятно, это спиртное отпустило на тормозах мой контроль над собой, и я уже не знала, что творила. Направившись к выступу с противоположной стороны от бара, я забралась к другому шесту и стала показывать «класс». О реакции на танец судить я не могла, потому что вся сосредоточилась только на том, чтобы не отпускать руки и не свалиться. Я могла надеяться только на то, что два года в клубе на занятиях strip dance не прошли даром. – Давай, детка! Вот это я понимаю стриптиз! – крикнул кто-то из зала, поддерживая меня, что вселило в меня уверенность. Именно этот вопль сподвигнул меня на опасный трюк, который грозил закончиться катастрофой, когда пальцы соскользнули, а в зале я услышала не на шутку перепуганный крик Коула: – Том, лови ее скорее! Секунда свободного полета показалась вечностью, потому что вытерпеть еще одно фото моей пятой точки на стене в комнате я бы не смогла. Оказавшись в руках у Тома, я облегченно выдохнула, но перед глазами все расплывалось. – Выведи ее на улицу, – раздраженно выдохнул Джонатан, появившись у друга за спиной. В зале свистели и кричали. – Натан, куда ты? К центральному входу не стоит, там полно фотографов, – предупредил Маркус. – Я проведу вас к черному ходу, – предложил кто-то. Струи холодного морозного ветра врезались мне в лицо, когда открылась дверь. Я даже задохнулась от этого. Но голова тут же прояснилась, когда я стала глубоко вдыхать в себя этот ледяной воздух. – Поставьте… ме-ня на… ноги! – несвязно скомандовала я. Том опустил меня, но тут же обхватил за талию. Справа тоже чувствовалось тепло, я повернула голову и встретилась со взглядом Коула, он тоже поддерживал меня за талию. – На секс втроем я не соглашалась, – выпалила я и захихикала. Он только осуждающе покачал головой. – Кто-то говорил, что умеет пить, – вступился за меня Том. – Да? И кто это был? – удивлялась я. – Так. Все. Держи ее, – затараторил Том. – Стойте здесь, я поймаю такси и приду за вами. Он скрылся за дверью клуба, и мы с Джонатаном остались наедине. – Так хорошо… – слова с облачком пара повисли в тишине на заднем дворе известного лондонского клуба. Где-то залаяла собака, скрипнула дверь и послышались удаляющиеся шаги. – Не знал, что тебе, чтобы было хорошо, нужно так напиться, – буркнул Натан. Что это он имеет в виду? Что я пьяная? Да ни фига. Я трезвая как стеклышко. Я пью только мартини… в маленьких количествах… и никогда не пьянею. Сейчас я ему это докажу. Встав прямо перед ним, ничего, что меня чуть-чуть покачивало, я подняла голову и посмотрела в его глаза. Пронзительность взгляда Коула лишила меня последних сил и разумных доводов не делать того, что приходило на ум. Поэтому, не найдя ни одного аргумента против, я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, обхватив за шею. – Что ты делаешь? – держа меня за талию и, слегка отстранив от себя, спросил он. – Целую тебя, болван, – ответила я. И посмотрела на него так, чтобы он понял, что я делаю и чего хочу. – Завтра, когда ты будешь трезвая и все вспомнишь, тебе будет стыдно за то, что ты творишь сейчас. – Пусть, – фыркнула я и снова накрыла его губы своими. Он стоял без движения какое-то время, не отвечая мне и старательно делая вид, что его это не интересует. Но в ту же секунду что-то рухнуло, отпустило его волю, и я почувствовала, что Коул перестал сопротивляться. Я ощущала, как он нежно целовал по очереди то нижнюю, то верхнюю мои губы, заставляя отвечать так пылко, как только я могла, обнимать его так страстно, как только позволяли мои объятия. Его рука скользнула в мои волосы, он сжал их в кулак, а потом положил ладонь мне на затылок. Пальцы второй руки впивались мне в спину, прижимая к себе еще ближе. Это казалось каким-то наваждением, сном, в который я не могла поверить и который я не хотела останавливать. Наш поцелуй становился все более жадным, дыхание у обоих сбилось, и пульс рвался. Его язык встретился с моим, и мы с еще большим неистовством набросились друг на друга. Нам хотелось раствориться друг в друге, отдаться полностью. Джонатан лихорадочно гладил мои бедра, спину, плечи, волосы, заставляя чувствовать меня необходимой, желанной, заставляя проваливаться в бездну не любви, нет, желания. Такого сильного, которое я никогда раньше не испытывала. Мне уже не хватало воздуха, и я пыталась ловить его короткими вдохами, но не отпускала Натана. Я тоже исследовала его широкую спину, тоже запускала руки в его необузданную шевелюру, обдирала ладони о щетину на щеках, пока… Пока мы не услышали шорох позади нас, и это разрушило то, что на мгновение соединило нас. Джонатан вздохнул и сделал шаг назад, выпуская меня из объятий. Передо мной все плыло как в тумане. Я не видела ни лиц, ни строений, ни того, кто помешал нам. – Нат, не отпускай ее! Она же качается, как тростинка на ветру. Кто-то подскочил ко мне и придержал за талию. – Какая ты холодная. На, держи. Что-то легло мне на плечи, наверное, куртка или пальто. Я ничего не понимала. – Пора ехать домой, – сказал холодно голос справа, так, что я поежилась, и правда ощущая холод. – Выходите первыми, потом я. Мне надо пропустить еще стаканчик. Глава 13 Вспомнить все Память – это полоумная баба: собирает яркие тряпки, а хлеб выбрасывает. Остин О’Малли [11] Сон. Мне опять снился сон. Из тех, что заставляют думать: а не шизофреничка ли я? Все крутилось, как на Чертовом колесе, люди, яркие вспышки фонарей, чьи-то руки. Я оказалась в чьих-то руках, обнимала мужчину, но не видела его лица. Мне было холодно, и я все ближе прижималась к нему, но чем теснее я прижималась, тем холоднее становились мои руки и все тело. Внезапно я почувствовала удар по голове. Или это происходило во сне, понять было сложно. Через какое-то время удары или просто стук повторились, но я все еще не могла понять, как все это связано вместе и со мной. – Стася, открой. «Джонатан? Что он делает у меня во сне? Что-что, то же, что и обычно – снится!» – Уже пять утра. Мне надо в душ, – сказал приглушенно он. «А я при чем? Иди в свой душ» – подумала я, пытаясь выкарабкаться из сна. В голове шумело, словно гиппопотам топал у меня в черепушке. Веки стали такими тяжелыми, что открыть глаза можно было, только приложив всю силу, которая меня покинула в этот ранний час. Но я все же открыла левый глаз. Что это? Что-то белое и… и холодное. Что же это? Открыла правый глаз… Я обнимала что-то белое, гладкое и холодное. – Стася, открой. Я опоздаю на съемки. – Его требовательный голос никак не давал сосредоточиться. Я попыталась что-то ответить, но горло саднило, и я продолжала молчать. Что со мной случилось? Я огляделась и, кажется, поняла, кого я так страстно обнимала во сне. Вот он мой красавец мужчина, белый и холодный, все еще в захвате моих рук, которые я тут же отдернула. Фу! Докатилась! Я вскочила на ноги, но меня замутило, и я задела этажерку, расположенную напротив унитаза, и еле удержала ее, предотвращая падение склянок. – Что случилось? – заволновался Натан. – С тобой все в порядке? – Сейчас, – пыталась его успокоить я, прочищая горло. – Что я здесь делаю в такую рань? Подойдя к двери, я остановилась, чтобы выслушать ответ.