– Привет, Том, – они пожали руки и обнялись. – Привет. – Привет, – с вызовом сказала я. – Как ты узнал, что я буду в восемь? – заговорил он с Томом, не обращая никакого внимания на меня. – Мама сказала? Хорошо, что ты пришел. Том почесал затылок, украдкой глянул на меня и сказал: – Вообще-то я пришел не к тебе. Мы… Кхм… Мы с Настей идем в кино. – Не хочешь пойти с нами? – выпалила я, когда он недовольно глянул на меня. В ответ Джонатан медленно набрал воздуха в легкие, словно успокаиваясь, и выдал совершенно не то, что я ждала: – Думаю, я буду только мешать. И так всем мешаю в последнее время. Мы с Томом переглянулись и пожали плечами, пока Коул нервно стягивал с себя куртку и шапку. – Может, все-таки пойдешь? – пытаясь быть вежливым, уточнил Том. – Нет. Веселитесь без меня. – Он еще раз бросил взгляд в мою сторону и стал подниматься. Я хотела догнать его и обнять, прижать к себе и никогда не отпускать, сказать, что я рядом и готова выслушать все, что с ним приключилось, что я готова всегда его слушать и утешать, только бы никогда не видеть потухших любимых глаз. И как я только додумалась пойти с Томом в кино? Я уже сделала шаг в направлении лестницы, когда Том остановил меня: – Собирайся. Я поговорю с ним. Что-то этот парень мне совсем не нравится. А мне этот парень даже очень нравился, и я бы хотела… Я не успела подумать, что бы я такого хотела, как услышала возгласы сверху: – Оставь меня, Том! Иди и развлекайся! Я вижу, у вас все склеилось. Потом, как обычно, хлопнула дверь, и все затихло. «Что значит – склеилось? И какое его дело, что у нас и как с Томом? Или есть?» Я застыла с сапогом в руке, не зная, что делать. Идти и надавать тумаков Коулу или наплевать на него и отправиться в кино с Томом. – Да… – Что происходит? – обеспокоенно спросила подошедшая Клер. – Я бы сам хотел это знать, – ответил ей Том. – Он что-нибудь говорил? – Нет, – миссис Коул не на шутку забеспокоилась. – Том, хватит расстраивать мою маму, – услышали мы голос с лестницы. Я выглянула из-за Тома, все еще прижимая сапог к груди, как будто он был самой моей любимой мягкой игрушкой, с которой нестрашно пережить еще одну грозу. Джонатан возвышался над нами, как гора, расставив ноги и посмеиваясь. Странная смена настроения. Том снял шапку и повернулся к нему лицом. – У меня все хорошо, – продолжал Коул. – Немного устал. Из-за этого, наверное, и вспылил. Простите все. Клер пошла ему навстречу: – Дорогой, тогда прими душ, я сейчас согрею тебе молока, и ложись отдыхай. – Мама! Может, ты мне еще сказку на ночь прочитаешь? – съехидничал он, обнимая Клер и не обращая на нас уже никакого внимания. Том схватил мой пуховик и стал помогать одеваться. – Так, все. Нам пора. Одевайся, и пошли, пока он еще что-нибудь не выкинул. Да. Лучшее решение проблемы – это попытка уйти от проблемы. Похоже, это и у милых бритишей срабатывает. Выбранный Страудом фильм нисколько меня не трогал, все мои мысли крутились вокруг слов Коула, которые я разбивала на отдельные части, а потом собирала их заново, чтобы понять смысл сказанного. Но до меня все равно не доходило то, чем я так злила его все это время. Неужели какая-то глупая история с блондинкой могла его так вывести из себя? Или он все еще боялся того, что я солью историю его жизни в социальные сети? Но он сам меня недавно убеждал в том, что мне никто не поверит, и я сказала, что не сделаю этого. Том рядом со мной смеялся очередной шутке. Романтическая комедия действительно была смешной, но я думала совсем о другом. О том, кто считал, что с Томом у меня уже все склеилось. – Тебе не смешно? – наклонившись ко мне, спросил мой спутник. – Нет. То есть да. В общем, очень смешно, – ответила я. – Ха-ха-ха. – В чем дело? – насторожился он. – Не знаю. – Забудь, что произошло. Он на самом деле пашет как вол. Это усталость. Мы здесь ни при чем. – Думаешь? – Я знаю. Расслабься и смотри фильм. – Хорошо, – сказала я и стала пытаться расслабиться. – А почему он пашет как вол? – Стася, – протяжно произнес мое имя Том и откинулся на спинку кресла. – Он пашет, пока есть предложения и цель стать лучшим. А теперь, пожалуйста, забудь о нем хоть на время фильма. Ты и так слишком много о нем думаешь. – Ладно, – неохотно согласилась я. Том пытался помочь мне забыть все, что произошло ранее. Он шутил, смеялся, поддевал меня. И у него это все так непосредственно получалось, что я на самом деле почти забыла, что меня расстраивало до этого. После фильма мы решили прогуляться пешком. Кинотеатр был недалеко, всего пару кварталов от дома Коулов. Ежась от ветра, мы брели вдоль домов из красного и белого кирпича, в которых где-то в окнах горел свет, говоря о том, что там светло и тепло и там у всех все хорошо, а они, окна, всматриваются в тебя, бредущую по ночному городу, и сожалеют о том, что ты не можешь понять очевидного. – А еще был один случай, – гремел над ухом Том. – Мы с Джонатаном очень хотели покататься на мотоцикле. И однажды взяли у одного знакомого его «Харлей». – Очень интересно. Можно уже начинать смеяться? – ехидничала я. – Подожди, это еще только начало истории, – засуетился он. – Нет. Серьезно, Том. Ты можешь уже дальше не рассказывать. По-моему, все, что приключается с участием Коула, уже смешно, – улыбалась я. – Просто хотел рассказать, что мы ехали все время прямо, боясь куда-нибудь повернуть, а в двухстах километрах от Лондона у нас кончился бензин, и мы этот «Харлей» тащили на себе обратно… Я смеялась в голос. – Что смешного? Я поклялся, что больше никогда не сяду на мотоцикл, – иронизировал Том. – Вам повезло больше, чем мне, – успокаивала его я. – В каком смысле? – нахмурился он. – Во-первых, в том, что это был «Харлей», а не «Иж-планета». Во-вторых, в том, что вы ничего себе не сломали, в отличие от меня. Том остановился и повернул меня к себе. – Так-так. Давай-ка поподробней. – Куда уж подробней, – улыбнулась я. – Брат учил меня кататься на своем мотоцикле за городом. Ну, я разогналась, а в это время на дорогу вышла какая-то заблудшая корова. – Кто? – удивлялся Том, как ребенок. – Корова. Ну, знаешь, такая большая лошадь с рогами и выменем, – пояснила с ехидством я. – Я знаю, что такое корова, – обиделся он. – Так вот. Я испугалась ее, а она меня, и мы сиганули друг от друга в кювет. – Я с ностальгией улыбнулась, вспоминая все это. – Зато теперь я могу писать и правой, и левой рукой. – Мне нравится твой оптимизм, – подбодрил меня Том и ткнул кулаком в плечо. Очень романтично. – А вот твоя грусть меня огорчает. – С чего ты взял, что я грущу? – поинтересовалась я. Я изо всех сил старалась быть веселой, что явно переиграла саму себя. – Твои глаза. – Что мои глаза? – Я с недоверием посмотрела на него. – Когда ты веселая, твои рыжинки в глазах становятся ярче, а когда грустишь… наоборот… Том точно романтик. Я фыркнула, размышляя об этом. – Ты Казанова.