Делия сортировала чистое белье – раскладывала по парам носки. Фрэнк носил только черные и серые, так что ей приходилось сравнивать их по длине и по материалу. Порой она не заморачивалась и складывала короткие носки с длинными, шерстяные с хлопчатобумажными, но тогда приходилось долго выслушивать недовольное ворчание, так что сейчас Делия старалась все сделать как полагается. Ради всего святого, где же пара от этого носка? Зазвонил телефон – и она, едва не подпрыгнув на месте, закрутила головой туда-сюда, словно зверь, почуявший охотника. Дело не только в том, что звонок застал ее врасплох. Этот телефон вообще не звонил. Почти никогда. И Делия, и Фрэнк пользовались только мобильниками. В сущности, городской телефон они не отключали лишь потому, что по нему привыкла звонить Герта, мать Фрэнка. Пожилой человек, память уже не очень – ей сложно было выучить новый номер. Как у президента есть красный телефон для разговоров с Россией, так и у Фрэнка и Делии – бежевый городской аппарат для разговоров с Гертой. Вот только Герты уже семь месяцев как нет в живых. Делия потерла обожженную руку: физическая боль отвлекала. Должно быть, ошиблись номером, сказала она себе. Или это соцопрос, или продажники с очередным предложением, от которого невозможно отказаться. Так или иначе, трубку брать не стоит – ничего интересного она не услышит. Однако телефон звонил и звонил. Пронзительно трезвонил, бил по нервам. У этих старорежимных аппаратов такой пронзительный звонок, чтобы даже из погреба или со двора нельзя было его не услышать. Не в силах больше терпеть трезвон, Делия подошла и сняла трубку. – Алло! – проговорила она сердито. Кто бы там ни был на другом конце провода, пусть сразу поймет, что тратить на него время она не собирается! В ответ – молчание. Лишь какой-то тихий звук, вроде затрудненного дыхания. Нет, не дыхание. На том конце кто-то плачет. – Алло! – повторила Делия – и теперь в ее голосе звучал страх. А потом, едва слышно: – Мэрибел? Еще секунду она слышала только рыдания. А потом с другого конца провода донесся голос, дрожащий, полный невыразимого ужаса: – Мамочка! – Мэрибел? Где ты? Что с тобой? Алло! – После каждого вопроса она останавливалась и ждала – но Мэрибел только рыдала, не в силах отвечать. – Мэрибел! – Мамочка! – Где ты? Просто скажи, где ты! Я за тобой приеду! – Забери меня отсюда! – отчаянно выкрикнула Мэрибел. – Пожалуйста! – Откуда? Где ты? В ответ – короткие гудки. Секунду Делия ошеломленно смотрела на телефонную трубку. Затем бросила ее на стол, схватила мобильник и набрала номер детектива Лайонс. Глава 31 На утреннее совещание Тейтум чуть опоздал и получил от Дженсена укоризненный взгляд, однако проигнорировал его с легкостью, порожденной долгими годами тренировок. – Отлично! – Дженсен хлопнул в ладоши. – А где Лайонс? Пора начинать. – Должно быть, сейчас подойдет, – ответил Фостер. – Что ж, мы ее ждать не станем. Детектив Фостер! Расскажите, как продвигается расследование. Фостер зашелестел страницами блокнота. – Мы опросили друзей Медина, бывших с ней в ночь исчезновения. Основываясь на их показаниях и на данных инфракрасных камер, можно с уверенностью сказать, что она вышла из машины возле своего дома в час пятнадцать минут. Соседи в это время уже спали. В шесть тридцать мать Медина проснулась, обнаружила, что дочь не вернулась домой, обзвонила всех, кого только можно, и в семь тридцать пять сообщила об исчезновении в полицию. Сейчас мы опрашиваем тех, кто был на вечеринке, и некоторых знакомых Николь, но пока что ничего примечательного не выяснили. – Хорошо, – снова хлопнул в ладоши Дженсен. – Тогда… – Лайонс просматривает записи с дорожных камер, – продолжал Фостер. – За машиной, в которой ехала Николь, двигались три автомобиля. Два из них принадлежат молодым людям, возвращавшимся с той же вечеринки. Третий – грузовик, за рулем некий Уайатт Тиллер, сорока семи лет. Мы его проверяем; похоже, это не тот, кто нам нужен. Фостер перелистнул страницу. – Несколько друзей Николь Медина возвели небольшой мемориал в ее память на улице, неподалеку от ее дома. Не особо примечательный – репортеры не уцепятся. – Сможете проследить, кто приходит к мемориалу? – спросил Тейтум. Фостер немного подумал. – Постового там выставить мы не сможем, а вот установить небольшую камеру наблюдения – вполне. – А что насчет места преступления? – спросила у Фостера Зои. – В ультрафиолетовых лучах что-нибудь нашлось? Тейтум нахмурился: Зои продолжала какую-то прошлую тему, в которую его не посвятила. – Криминалисты просветили место убийства УФ-лучами, но не обнаружили никаких следов посторонних жидкостей. – Фостер помолчал секунду, видимо, давая всем присутствующим время сообразить, о чем речь. – Что касается ящика. Мы проконсультировались с опытным плотником, и, по его словам, ящик сколочен профессионалом. Если наш убийца – не плотник, значит, где-то его заказал. Хотелось бы проследить эту нить; нужны дополнительные люди. – Знаете ли… – начал Дженсен. «Началось», – со вздохом подумал Тейтум. Теперь предстоит пять-десять минут брачных танцев вокруг того, скольких людей выделить в подмогу оперативной группе. Некоторое время полицейские спорили и наконец пришли к компромиссу. И Фостер, и Дженсен выглядели недовольными – как видно, компромисс не устроил обоих. Когда дошла очередь до агента Шелтона, он коротко и четко описал то, что предпринял местный отдел ФБР для поиска убийцы по цифровым следам видео. Результаты оказались не слишком многообещающие. За хостинг заплачено биткойнами, доменное имя свободное, зарегистрировано с временного почтового ящика. – Неизвестный, – Шелтон называл убийцу так, как принято в ФБР, – загрузил видео со второго телефона, который также использовал как одноразовый. Включил этот телефон только на месте преступления и там же выключил. Оба телефонных номера мы отслеживаем – на случай, если какой-нибудь из них еще проявится. Он взглянул на экран своего раскрытого ноутбука. – Лабораторные исследования показали, что все образцы ДНК с внутренней стороны ящика принадлежат жертве. Дженсен устало повернулся к Тейтуму. – А как дела у вас? Что там с профилем убийцы? – Ищем случаи схожих преступлений, – ответил Тейтум. – Пока ничего не нашли. Доктор Бентли предложила также ознакомиться с личностью и теорией Шредингера – возможно, это поможет пролить какой-то свет на личность и мотивы убийцы. – О, отличная мысль! – просиял Дженсен, и Тейтум немедленно насторожился. – Ну… да. Сегодня этим займусь. – Вам повезло: я дружу с лучшим преподавателем физики университета Сан-Анджело! – сообщил Дженсен. – Знаем друг друга со студенческих лет. Я организую вам встречу. – Мне есть что добавить, – подала голос Зои. – А? – повернулся к ней Дженсен. – И что же вы выяснили, агент… э-э… доктор Бентли? – Исходя из того, что мы знаем об убийце, я составила его базовый психологический портрет, – ответила она. – Разумеется, пока ничего определенного. Но мне удалось вычленить несколько вероятных характеристик. Дженсен скептически поджал губы, однако двое детективов повернулись к Зои с интересом. – Убийца необычно осторожен, совсем не оставляет следов. Это наводит на мысль, что он не моложе тридцати. Более молодые убийцы, как правило, более импульсивны. Однако он в хорошей физической форме. Контейнеры с землей на видео тяжелые, да и вообще закапывать глубокую яму – нелегкий труд. Тем не менее мы не наблюдаем на видео никаких признаков его дискомфорта. Это заставляет думать, что он не старше сорока пяти. – Мой дядюшка марафоны бегает, а ему шестьдесят, – заметил Дженсен. Тейтум откашлялся. – Поэтому доктор Бентли и говорит о вероятных характеристиках. Мы не просим вас игнорировать всех, кому двадцать, лишь рекомендуем расставить приоритеты в расследовании согласно нашим рекомендациям. На секунду он встретился глазами с Зои, и та коротко кивнула. – Неизвестный позаботился о том, чтобы не показывать на видео ни кусочка своего обнаженного тела: на нем длинные перчатки, высокие ботинки, рубашка с длинными рукавами. По-видимому, все это для того, чтобы скрыть цвет кожи. И все же во время тяжелой работы какой-то участок его тела мог случайно обнажиться. Это наводит на мысль, что он не слишком об этом беспокоился, – то есть не думал, что цвет его кожи может существенно сузить ареал наших поисков. Он принадлежит к расовому большинству. Поскольку большинство населения Сан-Анджело – белые, я делаю вывод, что он белый. Фостер что-то яростно царапал в блокноте. – Продуманное убийство и полное отсутствие улик на месте преступления указывают на человека осторожного, аккуратного, с пристальным, возможно, даже чрезмерным вниманием к деталям. Если он работает – это работа, на которой важна не скорость, а тщательность исполнения. Скорее всего, он занят квалифицированным трудом, не связанным с обслуживанием клиентов. Стремление продемонстрировать свой выдающийся ум – свидетельство сниженной самооценки. Следовательно, в детстве его либо унижали родители, либо травили сверстники. Очень вероятно, что убийца был жертвой дурного обращения того или иного рода. Отворилась дверь, вошла Лайонс и тихо села за дальним концом стола. – Он использовал фургон, – продолжала Зои, – полагаю, самый обычный, какой не привлекает внимания. – Она пожала плечами. – В машинах я не очень разбираюсь. Дженсен поморгал. – Очень… э-э… очень подробный портрет, агент… м-м… доктор. Она не обратила внимания на похвалу, будто не услышав.