Воттерс кивнул, поглаживая подругу по плечам. — Я влюбился в нее с первого взгляда. И знаешь, самое забавное в чем? Наши отношения... держатся только на сексе. У Ингрид до сих пор не все гладко с бывшим, а я бегаю за ней, не знаю как остановиться. Он закрыл лицо руками. Возможно, от стыда, а возможно, от чего-то другого, чего Аннабелль не сумела распознать. – Серьезно? – Серьезнее некуда. Мне тяжело с ней. — Я ведь всегда была рядом, чтобы выслушать, — сказала девушка. — Поговорим об этом завтра. Сейчас надо спать, я устал, ты зеваешь. Аннабелль, спокойной ночи. Морган действительно зевала. Разговор с Уильямом открыл новые подробности, и она продолжала думать о них. Боль никуда не уходила. Аннабелль задремала, и только краем уха слышала, как Ронан зашел в комнату вместе с запахом алкоголя. – Головы бы им поотрывать. И тебе, братец, – заметил Воттерс-Кляйн. Уилл ничего не ответил. – Она тебе сама все завтра расскажет, – прошептал Воттерс-младший, – ей очень плохо. – А чего ты хотел, Уилл? Надо было не по бабам расхаживать, а не бросать подружку. У вас в школе все какие-то идиоты, – угрюмо сказал старший. — Мне надо было за ней по пятам ходить? — Да просто не бросать! Аннабелль тяжело вздохнула во сне. – Спи, Аннабелль, моя сладкая девочка, – прошептал Уильям, глядя на нее... – Ты позвонил ее родителям, Уилл? – обеспокоено поинтересовался Рон уже шепотом. Уильям покачал головой. – Я позвоню. Ронан ушел за телефоном в соседнюю комнату, оставив спящую Аннабелль с братом, которому он почти не доверял. Девушка крепко проспала всю ночь. Проснулась утром, с первыми лучами солнца. Присев на кровать, она осмотрелась и поняла, что в спальне не было ни Уилла, ни Рона. Отозвалась лишь тишина. – Уильям! – прокричала Белль, почувствовав прилив страха. Ее горло пересохло, крик прозвучал настолько скованно и слабо, заставляя задрожать всем телом.Слабость. Ощущение жара и беспомощности. Аннабелль встала на холодный пол ногами. Они болели. Неспешными шагами девушка пересекла границу комнаты и оказалась на кухне, где все еще стоял аромат утреннего кофе. Суббота. У Уильяма не было уроков, их родители уезжали загород, а Ронан, наверняка, уехал домой. Еле-еле предприняв усилия, Аннабелль надела на себя толстовку Уилла, висящую на стуле, джинсы его матери и свои несчастные сапоги. Она вышла из коттеджа во внутренний двор, где и оказался закадычный друг. Воттерс-младший сидел на качелях, ставших ему малыми. Совершенно растрепанный и сонный, в пижаме с Бэтманом, парень казался особенно милым. — Я тебя потеряла, — робко произнесла Аннабелль. Воттерс неодобрительно вздохнул. Он поднял на нее взгляд и улыбнулся, будто невзначай. – Доброе утро. Я вышел проветриться, в комнате стало ужасно душно. Как ты себя чувствуешь? Аннабелль обхватила тело руками. Утренняя прохлада разбудила ее окончательно. – Все болит. И все время в голову лезут отрывки вчерашнего вчера. Лучше бы заболела амнезией. Уилл криво улыбнулся. Он закатал рукава своей пижамной кофты и обнажил руки, словно искусанные комарами. Красные полоски, болячки тянулись от локтя до запястья. — Что с руками? — спросила девушка, удивившись. — Сыпь от таблеток, — признался Воттерс, — чешется. А насчет вчерашнего — я пытался дозвониться до Ингрид, но она не взяла трубку. Доеду до нее сегодня. – Спасибо, конечно... Давай пойдем в дом? Холодно на улице, — предложила девушка. – Иди, – сказал Уилл, – все в порядке. Иди в дом. Я скоро. Белль кивнула. Увидев, как Морган уходит в сторону особняка, Воттерс облегченно вздохнул. *** Аннабелль вернулась домой в два часа дня. Конечно, ей хотелось поскорее попасть в свою комнату и закрыться, но это оказалось бы слишком просто. Укутавшись в толстовку Воттерса, что на пять размеров больше, чем сама девушка, она аккуратно открыла дверь ключом. – Объявилась. Почему ты не ночевала дома? Ты в чем одета? Это что такое? — спросила Лилиан с порога. Белль натянула капюшон на голову, чтобы не привлекать внимание к синякам на лице. – Мы с Уильямом помирились, а я упала вчера, порвала вещи, – соврала она, понимая, что несёт чушь. Лилиан удивленно подняла брови. Зная последние события, происходящие с друзьями за последние несколько месяцев, мать Морган действительно была шокирована их примирением. – Ронан звонил нам вчера ночью. Мы с отцом перепугались. Хорошо, что он все-таки сообщил нам. Мы звонили тебе, но телефон был выключен. Как ты так упала, что порвала и платье, и куртку, скажи на милость? Аннабелль тяжело вздохнула. – Запнулась о корягу во дворе. Коряга была большая. Телефон я разбила. Он не работает. А вы почему дома? – Я вот тоже спрашивал твою мать: почему она сегодня дома, даже странно, – вступился отец, – а то обычно она где угодно, только не тут. Лилиан жестом попросила его замолчать. Отношения ее родителей в последнее время становились хуже и хуже. Казалось, отдаляются они друг от друга с каждым днем. Постепенно от милой семейной картинки оставалось совсем ничего. – Довольно, Эмметт. Аннабелль, я бы не хотела, чтобы подобные ситуации повторились вновь. Постарайся быть разумной. Поняла? В коробке в нашей спальне лежит телефон, который я брала на работе. Возьми его, он не шибко современный, но позвонить хватит. Свой отдай отцу, он отвезёт его в ремонт, если перестанет чесать языком, конечно, и займётся делом, — отчеканила мама. – Поняла. Все, мне пора в душ, – не поднимая глаз, произнесла Аннабелль. Она не дождалась ответа родителей и побежала в ванную. Встав под горячий душ, девушка в очередной раз заплакала. Плакала до тех пор, пока голова не заболела. Проведя вечер в своей комнате, за письменным столом над домашним заданием, Аннабелль вздохнула полной грудью. Она не знала, каково быть неудачницей. Сидеть за тем самым позорным столом в кафетерии, получать бесконечные прозвища, подножки и ненависть. Белль решила вести себя незаметно. Пусть лучше она станет тенью, чем посмешищем. В понедельник Морган встала раньше родителей, избежав разговоров. Она распустила волосы, надела старую темно-зеленую толстовку, черные джинсы и кроссовки, поскольку от другой обуви ее ноги просто ныли. Девушка постаралась замазать синяки, ссадины на лице тональным кремом. Прихватив с собой в школу яблоко, Аннабелль умяла его по дороге. Внутри все сжималось от одной только мысли об Ингрид и ее подружке Ингрид. Морган боялась даже пошевелиться лишний раз. Когда она вошла в школу, кинула сумку на последнюю парту, видя, что ее привычное место занято. Настала гробовая тишина. Одноклассники пялились на Аннабелль, ожидая от нее хоть каких-то действий или слов. Морган вздохнула и села за парту. И этот вздох слышали все совершенно отчетливо. Ингрид и ее подруга Мирта захихикали. Короткая пауза закончилась. Дурацкие перешептывания, в которых фигурировало имя Аннабелль. Морган готова была провалиться в ад. Она увидела Доминика, который просто лежал на парте, уткнувшись в нее лицом. Девушка решила не подходить первой и не здороваться — Доминик ведь даже не позвонил ей после того вечера. – В тебе визажист проснулся? Если да, пусть уснет снова, — подошел он к ней сам, отшучиваясь. Морган закатила глаза. – Шутки шутками, а меня чуть не убили. Ты не видел ничего подозрительного? Ничего не знал, Дом? Только честно. Доминик сделал обиженную гримасу. – Ты серьезно? Я ничего не знал, честно. Я был пьяный в стельку. Прости, я не позвонил вчера, я...пытался, но телефон у тебя был в отрубе. Написал тебе в Фейсбуке, а ты не отвечала. Аннабелль ударила себя рукой по лбу. В социальные сети она не заходила, просто представив, что там может быть. — Я выпала из жизни, — сказала девушка. – Ингрид и Мирта, да? — спросил Доминик. – Да. – Значит, все эти слухи – правда, – заключил он, – мне жаль, солнышко. — Обо мне все говорят? — взволнованно спросила девушка. — Слухов поползло много, но они больше об девочках. Порадуй меня и скажи — ты дошла до полиции?