8 лет назад Уильям стоял на верхнем этаже коттеджа и смотрел на вечеринку в его честь внизу. Кажется, эти стены никогда не видели такого количества людей. Музыка громко играла, подростки танцевали и общались, а воздух постепенно наполнялся запахом алкоголя. Воттерс никогда не чувствовал себя таким важным и взрослым. Правда, вряд ли можно было сказать, что он наслаждался моментом и пытался запомнить все до мельчайших деталей. Уильям, скорее, делал вид, что эта вечеринка ему нужна. Он поднял бокал с коктейлем, и сделал тост. — За мое совершеннолетие!— крикнул он, и все присутствующие подняли свои бокалы в ответ. Сделав несколько глотков шампанского, Уильям убрал бокал прочь. Пить ему не хотелось. Дождавшись, пока все отвлекутся от его персоны, он отошел в комнату, чтобы немного отдышаться. Рухнув на кровать, Уилл признал — никакой радости не чувствовалось. Реальность его сильно угнетала и наслаждаться вечеринкой он не мог. Казалось, что никто из знакомых, на самом деле, не понимает его. Парень стал часто задумываться о жизни, о том, что будет дальше, когда закончит школу. Всегда приходил к одному выводу — нет никакой цели, никаких планов на будущее. Он просто существовал в мире, в котором, казалось, ему не было никакого места. Эта непрошеная вечеринка только сделала хуже. Бургер бегал по дому, лаял, скулил и просил еду. Взяв пса за ошейник, Воттерс уложил его на кровать, поглаживая. Вместе они легли на кровать. Мысли возвращали его в прошлое, когда он был маленьким мальчиком, там жилось просто и ясно. Маленький Уильям обрадовался бы такой шумной вечеринке, воздушным шарикам и тортам, ведь все это устроили в его честь, а взрослый — ненавидел быть в центре внимания, как бы там не думали. В дверь постучали, Бургер вскочил, завиляв хвостом. — Открыто! — прокричал парень, даже не привстав. Это была Ингрид. Одетая в черное короткое платье, уверенно стоявшая на высоких каблуках, с ярким макияжем и растекшейся улыбкой на губах. Воттерс-младший не улыбнулся в ответ, стараясь вести себя холодно и сдержанно. Он до сих пор не простил ее. — Ты чего тут один? Именинник спрятался? — спросила она, обнимая его. Уильям отпрянул. — Внизу слишком много людей, — сказал он, — я половины из них не знаю. Они, мне кажется, вообще не понимают, к кому пришли. Сто процентов, думают, что это дом Ронана, а не какого-то прыщавого лузера. — Что за ерунду ты говоришь, Уилл? Они знают тебя, пришли поздравить и классно провести время. Тебе не нравится вечеринка? — Нет, не нравится. Я беспокоюсь за дом, за собаку, за себя. Родители завтра приедут и заставят убираться тут. Я просто хотел спокойно посидеть, а не смотреть на незнакомые пьяные рожи. Как ты вообще все это устроила в обход меня? Ингрид поникла. — Знал бы ты, на что я пошла ради тусовки. Пришлось познакомиться с твоим братом и уломать его отвезти родителей куда-нибудь, — покачав головой, сказала она. Уильям раскрыл рот. Прекрасно помня, что Ронан недолюбливал Ингрид, он даже сразу и не поверил ей. — Ронан? Как ты его раскрутила? — Сказала, что тебе надо отвлечься, и что виновата. — И, что, он согласился? — Не согласился бы — где бы мы праздновали твой день рождения? Он закупил еду, алкоголь. Тебе повезло с братом! — Ох, черт, Ингрид, поверить не могу! Ну, отказался – не праздновали бы. Я спущусь, попью воды. Музыка орет, соседи завтра закидают нас сырыми яйцами! — Я принесу тебе воды, — сказала Ингрид, — ты страшный зануда. — Не надо, сам. Посмотри лучше за Бургером. Он теперь в стрессе и не будет спать еще дня три. Он взглянул на Ингрид украдкой. Девушка чуть опустила голову и обычная спесь куда-то пропала. Перед Уильямом стояла обычная девочка-подросток, которая, кажется, стащила у мамы косметику и надела богом забытое платье. Опираясь на костыли, Воттерс направился вниз, стараясь не думать о том, что сделал подружке больно. Вечеринка продолжалась, музыка гремела так громко, что дом дрожал, подростки пели и танцевали, словно не было завтрашнего дня. Уильям пробирался на кухню, глядя на всех вокруг с неопределенным чувством. Он ощущал себя чужим в шумной толпе. «Гости» рылись в маминых шкафах, без конца хлопали холодильников в поисках еды, рассматривали семейные фотографии. Разве Уильям разрешал? Нет, но и на то, чтобы открыть рот смелости не хватало, слишком стало тревожно. Что они подумают? Воттерс огляделся – и увидел две знакомых фигуры на пороге. Казалось, в дом той ночью мог зайти кто угодно, хоть сама Королева Английская, и остаться без внимания. Аннабелль и Доминик растерянно озирались по сторонам, видимо, что-то ища. Глотнув воды, Уильям снова протиснулся через толпу, направляясь к дверям. — Аннабелль, — голос его дрогнул, — что ты тут делаешь? — Зашли посмотреть на твою грандиозную вечеринку. Всех позвал, кроме нас? — иронизировал Доминик. Аннабелль ничего не говорила, видимо, полностью доверяя новому другу. Она просто качала головой в такт знакомой мелодии. — Доминик, я позвал друзей. А с вами мы не общаемся даже. — Мы пришли сюда посмотреть на главное событие года. Наша звездочка спустилась с небес! — объяснился Доминик. — Хочешь сказать, все эти люди — твои друзья? Сто процентов, ты тут половину из них впервые видишь вообще, — съязвила Аннабелль. — Белль, какого черта ты хочешь? — прямо спросил Уильям. — Ничего, — сказала Аннабелль, — с днем рождения, Уильям! Прости, в этом году без подарка, не скопила денег. Я клоуном работать не собиралась. И на день рождения ты меня тоже не позвал, поэтому стендапа не будет. Уильям закатил глаза, чувствуя смешение разочарования и раздражения. Он осознавал, что конфликт с Аннабелль и Домиником только усугубляется. Неприятная ситуация сильно тревожила. — Ладно, хватит. Если вы здесь только для того, чтобы устроить сцену, то можете уйти. Я не собираюсь тратить день рождения на ваши споры и разборки, — сказал Уильям, стараясь сохранить спокойствие. — Я пришла поговорить с тобой. Мы вообще ничего не выяснили. Согласен? — сказала Аннабелль холодно. Воттерс-младший задержался на мгновение, а затем кивнул, не произнося ни слова. Старые друзья двинулись в сторону тихого уголка, где они могли поговорить наедине. Аннабелль шла рядом, выглядя решительной, но в то же время усталой от всех разногласий и обид. Когда они пришли на балкон, где можно было спокойно пообщаться, Уильям скрестил руки на груди. — Врываешься без приглашения, портишь праздник и докапываешься. У тебя не все в порядке с головой. Ингрид устроила для меня праздник. Привела друзей, мы с тобой вроде как...больше не друзья? Давай-ка, закроем эту тему навсегда. А то мне сильно надоело чувствовать на себе взгляд подруженьки Медузы Горгоны. Ты поняла? — грубо отрезал Уилл. Аннабелль взглянула на Уильяма, почувствовав, как обида и разочарование начинают накапливаться внутри нее. Она понимала, что сейчас важно сохранить спокойствие и не углублять конфликт. — Уильям, я пришла сюда, чтобы попробовать разобраться в наших отношениях. Я ценю нашу дружбу и хочу понять, когда все сломалось, — сказала Аннабелль тихим, но решительным голосом. — Что обсуждать? Мы больше не друзья, я тебе сказал. Ты не можешь подождать хотя бы до завтра? Тут вечеринка. Люди веселятся. Девушка покачала головой. В глазах стояли слезы. — Почему ты так поступаешь со мной? Почему впустил меня в прошлый раз, устроил цирк, обрабатывал раны? Ты же сказал, что все будет нормально? — Да какая разница? Прекрати свои дурацкие расспросы, Морган. Мы больше не друзья, и не будем ими, — закричал он на Аннабелль, — и в прошлый раз впустил тебя из вежливости. — Так почему? Почему ты меня отталкиваешь? — спросила она в очередной раз. Взглянув на свою жалкую подружку, стоящую напротив него, Уильям решил пойти ва-банк. Несмотря на все, что происходило с ним, парень все ещё старался оставаться собой. Он все ещё испытывал к Морган нежность. И если бы он только мог... — Потому что я устал от тебя, — сказал Уильям, — и нам больше не о чем разговорить. Тебя не должно волновать с кем я встречаюсь, хоть с Эммануэлем Макроном самим. — Устал? — переспросила Морган, утирая слезы рукавом. — Устал от твоего нытья. Нет больше старого доброго Уилла, а значит нет старых друзей, ничего нет. — Это ты правду сказал, — ответила Аннабелль, — старого доброго Уилла больше нет. Уильям почувствовал, как болезненный укол прошел сквозь его сердце. Он видел боль и разочарование в глазах Аннабелль, и это приносило ему дополнительную боль. Горечь ненависти и разрушения окутала их обоих, и он не знал, как вернуться к тому, что было раньше. Уильям сделал шаг назад, его лицо выражало смешанные чувства грусти и решимости. — Забудь. Все изменилось, и мы не можем вернуться к тому, что было раньше. Нам лучше идти каждый своей дорогой, — сказал он, голос его звучал гораздо мягче, но все же непреклонно. — Уильям, мы не можем просто так закрыть эту тему. Мы были друзьями, ты помогал мне, я помогала тебе. Я не могу просто забыть все, что было, как будто ничего не значило, — прошептала она, сдерживая слезы. Уильям пожал плечами и с сарказмом в голосе сказал: — Так попытайся! Какая к черту дружба, Аннабелль? Ты разве искренне хоть раз поинтересовалась как у меня дела? А сейчас...ты просто идиотничаешь. — Ты издеваешься? Я двадцать четыре на семь беспокоилась о тебе. Это ТЫ принял решение игнорировать меня, кинуть меня, а не я. Превратился в человека, которого я не узнаю. Ты отталкиваешь меня, унижаешь и обижаешь. Но я больше не собираюсь терпеть это. — Так зачем пришла сюда, еще и с этим? — Хотела посмотреть в твои бесстыжие глаза. — Посмотрела? — Конечно. — Отлично, выметайся, и захвати с собой своего белобрысого друга. — Меня от тебя тошнит, — сказала Аннабелль, — ты превратился в...кретина! — Кретин так кретин, свалите. Аннабелль чувствовала, что расстояние между ними становится все больше, и ей было больно осознавать, что они уже не смогут вернуться к тому, что было раньше. Разговор превратился в бесконечную спираль негатива, и ни один из них не собирался смягчать слова или искать компромисс. — Хорошо, Уильям, если так ты хочешь. Но знай, что я всегда была рядом, когда тебе было плохо. Я никогда не хотела тебя обидеть или причинить боль,— прошептала она, пытаясь сдержать слезы. — Уходи к черту. — А может ты сам туда уйдёшь? С этими словами Аннабелль медленно отвернулась и направилась к выходу. Ее сердце было разбито, но она понимала, что сил на примирение уже не осталось. Встретив Доминика в коридоре, она взяла его за руку и потащила к входной двери. — Мы уже уходим? — сказал Доминик с набитым ртом.