– А ты, Тоня, оставайся дома, – произнося эти слова, Женя посмотрела на подругу таким взглядом, что та сразу все поняла и закивала головой. – Да-да, вдруг он вернется, а дом заперт! – сказала Тоня. – Правильно. Ну все, я через минуту буду готова. Но дома Лебедева тоже не оказалось. Соседка, развешивающая во дворе белье, сказала, что Игорь Сергеевич только что уехал куда-то на такси. Женя с Леной переглянулись. – Скажите, у него был с собой чемодан? – решилась наконец спросить Лена. На нее было больно смотреть. Женя подумала, что и у нее самой сейчас примерно такой же растерянный взгляд. Взгляд брошенной женщины. – Да, был такой небольшой чемоданчик, – безжалостно подтвердила соседка. – Или портфель. – Лена, у тебя есть ключи от его дома? – Конечно, есть! Он дал мне, когда оказался в больнице. Это же я привозила ему книги, которые он просил, какие-то рукописи, ноутбук, зарядку для телефона, разные мелочи, к которым человек привыкает и без которых чувствует себя некомфортно. – Какие, например? – Ну, там… щипчики, маленькие ножницы, ватные палочки… Говорю же, мелочи. Женя подумала, что они на самом деле были близки и что, в сущности, вели себя как муж с женой. Но только оставшись наедине друг с другом. Внешне же старались всю эту близость скрывать. Однако у них это плохо получалось. – Как ты думаешь, куда он мог отправиться? Они уже вошли в квартиру, Женя осмотрелась. Очень скромное двухкомнатное жилье, но все чисто, прибрано. В спальне широкая кровать накрыта красным клетчатым пледом. На письменном столе большой компьютер, на стене – полка с книгами. В гостиной помимо дивана с двумя креслами и плазмы только один узорчатый ковер. – Он мог вернуться к нам, а мог… – …сбежать, как предположила твоя тетя? – Игорь – благородный человек. Глубоко порядочный. Даже если предположить, что он решил бросить меня, отказаться от наших отношений, чтобы не сесть в тюрьму, он сделал бы это открыто, поговорил бы со мной, предложил на время расстаться, чтобы потом, дождавшись моего восемнадцатилетия, расписаться. Хотя даже это предположить трудно. Тогда это был бы уже не он. Он до последнего бился бы за меня!!! Женя вернулась в спальню, чтобы еще раз взглянуть на распахнутую створку письменного стола. На маленьком вытертом коврике рассыпаны чистые конверты. Такое впечатление, словно из ящика что-то второпях доставали, а закрыть не успели. Что? Женя позвонила Тоне. – Он не вернулся? Но Лебедев в дом Лены не возвращался. Зато Тоня тихо, понимая, что если Лена находится рядом с Женей, то может услышать ее, произнесла: – Ночной вазы нет. Я опоздала. – Я так и думала, – улыбнулась Женя. – Она сказала вам что-то смешное? – насторожилась не сводящая с нее взгляда Лена. – Это касается лично меня… Ты же знаешь свою тетю, она умеет подколоть… – Вы сейчас обманываете меня? Сейчас, когда вы уверены в том, что Игорь бросил меня, вам вдруг стало смешно? – Леночка, прошу тебя, успокойся. Ничего же не известно! Будем надеяться, что, где бы твой Игорь ни был, он делает все возможное, чтобы приблизиться к самой главной вашей цели – чтобы вы поженились…Ты не знаешь, что Игорь хранил в ящике письменного стола, не в выдвижном, а большом, справа внизу? – Не знаю. Какие-то бумаги, что же еще? – Ты заметила, что ящик открыт, а на полу чистые конверты? – Да, возможно, он что-то и взял. Но я не знаю, что именно. – Ладно, нам здесь больше нечего делать. Полей все-таки кактус, да и поехали домой. Вот увидишь, приедем, а там и жених твой вернется. Квартиру заперли, плачущую Лену Женя усадила в машину, и они поехали. – Лена? Скажи, если бы твой Игорь решил податься в город, к примеру, как бы он это сделал? Сел бы на автобус? – Да. Или на маршрутку. – Ты расписание знаешь? – Да кто ж его не знает? Примерно десять минут назад отъехала «Газель». А это вы к чему? – Предлагаю догнать. Ты как? Я понимаю твои чувства, знаю, что тебе может показаться унизительным мчаться за ним, но, поверь мне, лучше уж все знать, чем теряться в догадках и мучиться. Ясность всегда нужна, а уж в подобных вопросах – тем более. Все-таки сейчас решается твоя судьба. – Ладно, поехали. Я покажу дорогу, – убитым голосом произнесла Лена. 16. 15 мая 2022 г Жена Соколовского так и не вернулась. Они с сыном сыто и благополучно жили у тещи в Пятигорске, щедро приправляя свою новую жизнь аджикой и ткемали. Теща иногда позванивала Владимиру Ивановичу, но не для того, чтобы вразумить его и подсказать, как лучше вернуть жену, напротив, она дразнила его противной недосказанностью и тупыми намеками, дескать, супруга его уже далеко не одна, за ней кто-то там ухаживает, а в последний раз четко дала ему понять, что Ирина в самое ближайшее время приедет в Калину, чтобы развестись с ним, она выходит замуж за богатого грека, у которого четыре меховых магазина и один большой швейный цех. И вот как раз сегодня Владимир Иванович с каким-то саднящим чувством готовился к приезду жены. Практически уже бывшей, раз та едет разводиться. Он не представлял себе, как произойдет их встреча. Так уж получилось, что за месяцы разлуки они даже не пообщались по телефону, все переговоры взяла на себя теща. Зная характер жены, ее природную мягкость, он не мог недооценивать то влияние, что оказывала на нее мать. Сильная и властная женщина, она руководила жизнью дочери из Пятигорска, направляя и наставляя ту даже в самое счастливое для нее время, когда Владимир Иванович еще любил жену и заботился о ней. А уж тогда, когда постыдная история о любовнице появилась на страницах газет и даже была освещена в репортажах местного телевидения с криминальным подтекстом, более того, реально запахло тюрьмой, из Пятигорска моментально прозвучала команда, и Ирина, наняв предателю-мужу адвоката и тем самым продемонстрировав ему свое презрительное-брезгливое благородство, рванула с сыном к мамочке под крылышко. Что ж, возможно, она сделала все правильно. Где мама – там надежный тыл, любовь и забота, большой красивый дом с садом, там на завтрак подают свежеиспеченные пироги с сыром и зеленью… Больше всего Владимир Иванович боялся, что жена, увидев его, растает и кинется ему на шею, мол, давай все забудем и начнем все сначала. Типа, у нас же сын, семья. Потом еще, чего доброго, начнет просить прощения у него за то, что позволила матери вмешаться в их жизнь, поссорить их окончательно. Станет утверждать, размазывая слезы по щекам, что никакого богатого грека и в помине нет, что мать все это придумала нарочно, чтобы они развелись и Ирина осталась в Пятигорске. Нет-нет, к такому повороту он не был готов и не хотел этого. За то время, что он жил один, он вдруг понял, что только теперь стал спокоен и счастлив. Он свободен, никому и ничего не должен (за исключением алиментов на сына, конечно), никто не указывает ему, что делать, не ограничивает в тратах, не укоряет, не задает лишних вопросов, его все оставили наконец в покое. Он, если встанет вопрос о разделе имущества, готов выплатить жене полагающуюся ей долю от стоимости квартиры, даже если ему придется для этого взять кредит. Его вполне устроила бы однушка, где он спокойно жил бы в свое удовольствие, находя в этом своем новом положении разведенного свои радости. Конечно, тяжкое обвинение в убийстве любовницы и последующее пребывание в СИЗО разрушили его карьеру. Еще недавно Владимир Иванович Соколовский, главный инженер пусть и небольшого, но процветающего цементного завода, считался в городе уважаемым человеком. Он хорошо зарабатывал, все знали его как хорошего семьянина. И вдруг – взять и потерять все разом! Но, выйдя на свободу, он, узнав, что его уволили и обратного хода на завод нет, не растерялся и нашел себе непыльную и довольно интересную работу, которая приносила ему вполне приличный доход и позволяла даже не выходить из дома. Диспетчер по грузоперевозкам. Для Соколовского с его мозгами такой вид деятельности оказался самой настоящей синекурой. Сначала он зарабатывал немного, но потом, с опытом, перевозок стало больше, его рейтинг на электронных площадках поднялся, и деньги поплыли к нему потоком. И вот теперь, когда у него все наладилось и он снова почувствовал себя успешным, да только теперь еще и свободным, и мог беспрепятственно встречаться с женщинами и даже позволить себе путешествия, ему меньше всего хотелось снова вернуться в семейное, как он выражался про себя, «стойло». Он должен был подготовиться к разговору с женой. И козырь в рукаве имелся – богатый грек! Вот пусть и проваливает к нему! Нет-нет, он не поддастся на ее уговоры снова сойтись. Нет-нет! Он все рассчитал – Ирина должна была приехать примерно в три часа дня. К этому времени он уже закончил уборку, в холодильнике стояла коробка с бисквитным тортом. Он, так уж и быть, напоит ее чаем. Постарается разговаривать с ней спокойно, с достоинством, согласится на все ее условия по квартире и имуществу, обсудит вопрос с алиментами, под конец, когда все договоренности будут достигнуты, он пожелает ей счастья, и только после этого они поедут к знакомому адвокату, который поможет им с разводом. В половине первого в дверь позвонили. Это был сосед. С того декабрьского дня прошлого года, когда Владимир вышел на свободу и Петр Иванович поддержал его, после долгого душевного разговора с ним под водочку, они по-настоящему подружились. К счастью, сосед оказался понятливым, неназойливым, добрым, и в благодарность за его душевность и готовность всегда прийти на помощь Владимир Иванович с легкостью и даже с удовольствием одалживал ему деньги, угощал какими-то деликатесами, которые пенсионер не мог бы себе позволить. Но все же больше всего он был благодарен ему за бесценную информацию, связанную с убийством Верочки и еще одной женщины – Валерии Шишкиной. Все дело в том, что женщина эта умерла от очень странной болезни. Неопознанное мертвое тело нашли в апреле 2019 года в маленькой квартирке неподалеку от цементного завода, хотя зарегистрирована она была (как потом выяснится) в областном центре в частном доме, в районе городской больницы. Тело, обнаруженное соседями по причине дурного запаха, довольно долго пролежало в морге, поскольку личность умершей установить не удавалось. Ее так и похоронили бы, пометив могилу табличкой с регистрационным номером, поскольку труп официально был объявлен неопознанным, если бы не приятель санитара из морга, заглянувший к нему на работу вечером на рюмку чая. Вот он-то и узнал в покойнице двоюродную сестру местной жительницы Тамары Дерябиной. «Только, – сказал он, – что-то сильно она постарела, облысела, хотя ей чуть больше тридцати». Санитар утром сообщил об этом в полицию. Однако никакого результата это не дало – приятель санитара куда-то уехал, спросить было некого, официально труп так и остался неопознанным, и никакого дела не заводили. Но, как говорится, нет дыма без огня, полицейский отправился в дом Дерябиных, чтобы на всякий случай побеседовать с Тамарой. И выяснилось, что да, действительно, у Тамары есть двоюродная сестра Валерия Шишкина, которая проживает в областном центре. И да, она давно не появлялась, не звонила. Однако это в порядке вещей, они вообще редко видятся, просто время от времени перезваниваются, чтобы узнать, как дела. Перед Новым годом Валерия всегда приезжает за гусем, Дерябины – фермеры. Последний раз Лера, по словам Тамары, приезжала в Калину весной, привезла детям (а их в семье Дерябиных трое) подарки. Тамара же с Виктором нагрузили ее фермерскими продуктами. Ни о какой квартире возле цементного завода, где нашли тело женщины, Тамаре ничего не известно. Вся эта история была как-то нелепо замята, скомкана, и полицейский, который разговаривал с Тамарой, долгое время чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку и его тоже насторожил тот факт, что женщина потеряла много волос. Он все-таки поехал в областной центр, нашел дом Валерии Шишкиной, оказалось, что она проживала одна. Но была дружна с соседкой Викой. На вопрос, когда Виктория последний раз видела или разговаривала с Лерой, та ответила, что примерно в середине мая. Лера поехала к своей сестре в Калину и там заболела. Она позвонила Вике и пожаловалась, что у нее болит живот, слабость, быстрая утомляемость, да еще и волосы начали выпадать. Потом она назвала Вику Валей, начала нести какую-то нелепицу, из чего Вика сделала вывод, что подружка пьяна. Или же действительно сильно больна. Получается, что за неделю-две эта цветущая, интересная, молодая женщина превратилась в тяжелобольного человека. Выпадение волос насторожило и патологоанатома, который производил вскрытие тела женщины, толкового парня, который обратился за помощью к знакомому судмедэксперту и попросил сделать сложный анализ волоса. Но неофициально. Потому что смерть Валерии Шишкиной не являлась криминальной, в свидетельстве о смерти значилось, что она умерла от «сердечной недостаточности» (что было удобно всем, кто был в теме). Спустя некоторое время в полицию пришла Тамара Дерябина и сказала, что ее двоюродная сестра действительно исчезла. И что она готова опознать тело. Но тело-то уже было погребено. Если бы единственная родственница предполагаемой Шишкиной настояла на эксгумации, то, скорее всего, она была бы произведена. Но заявление от нее так и не поступило. Но самое удивительное в этом деле то, что анализ волос трупа показал, что женщина была отравлена таллием. Вот об этом-то как раз и рассказал Владимиру Ивановичу его сосед, приятель которого работал в полиции. И именно этот факт окончательно успокоил Соколовского. Получалось, что двух женщин, Веру Карагозову и предположительно Валерию Шишкину, отравил один и тот же человек страшным смертельным ядом таллием. Вся эта история с отравленными женщинами всплыла снова, за два с половиной часа до приезда жены Владимира Ивановича, когда заглянувший к нему Петр Иванович сообщил ему «бомбическую» новость – умерла известная в Калине травница Фаина Осина. И она тоже отравлена тем же ядом, что и Шишкина с Карагозовой. Вот эта новость уже задела за живое Соколовского, взбудоражила по-настоящему. Все знали, что Фаина Осина, помимо того что обеспечивает весь город лекарственными травами и настойками, так еще и делает кукол на продажу. У него испарина выступила на лбу, когда перед его глазами предстала картина того самого кошмарного дня, когда он вошел в квартиру Веры и, вместо того чтобы застать ее там спящей в объятиях одного из своих многочисленных любовников (что было ожидаемо, исходя из того, что он знал и слышал о ней и за что, как это ни странно, ее любил и желал), увидел ее бездыханное тело. Запомнилось множество деталей, ярких картинок, намертво отпечатавшихся в памяти: неестественно белые ляжки Верочки, слегка прикрытые кружевной сорочкой, разбросанное по ковру женское белье, нелепый, сложенный в углу комнаты фиолетовый зонт-трость с красивой полированной ручкой и мультяшными рисунками, изображающими африканских животных, флакон с духами на столе рядом с открытой пудреницей, блюдце с раскрошенным кексом… Но ничто, даже сама смерть Веры (шок был слишком велик, чтобы поверить в случившееся!), не удивило его так, как маленькая куколка. Новая, еще пахнущая краской или лаком, явно ручной работы. Кукла-фея размером с мужскую ладонь с прозрачными крылышками из тонкой сиреневой материи, в платьице кремового цвета и крохотных серых войлочных башмачках. Он тогда машинально прихватил куклу с собой, сунул ее в карман. И ни слова не сказал ни полицейским, ни следователю об этой странной находке. Почему? Потому что был оглушен обвинением? Потому что все, что было связано со смертью Веры, было воспринято им болезненно и делало его немного не в себе? Или же он просто неосознанно хотел оставить себе хотя бы что-то, что напоминало бы ему о Вере? Он так и не мог ответить себе на этот вопрос. Тогда не мог. А вот сейчас, когда он услышал о смерти Фаины Осиной, кукольницы, понял, что именно теперь настало время извлечь эту куклу из тайника и отнести следователю Петрову: связь этих отравлений с Фаиной-кукольницей была явной. – Что же это получается? – спрашивал он, едва шевеля языком после изрядного количества выпитого в компании соседа виски. – В нашем городе завелся маньяк-отравитель? С минуты на минуту должна была приехать жена. Ну и пусть! Подумаешь! Пусть видит, что ему до лампочки ее приезд, что он все равно разведется с ней. И вообще, какая она ему жена, если в самый трудный момент его жизни бросила его, предала! Пусть сама занимается разводом, оплачивает адвоката, пусть выходит замуж за жирного старого грека с его меховыми магазинами, пусть живет как хочет! А он будет жить так, как хочет он. И в память о женщине, которую он на самом деле любил и из-за смерти которой чуть не сел надолго за решетку, он сделает все возможное, чтобы найти ее убийцу. 17. 15 мая 2022 г Тамара Дерябина, хоть и получила права, водила плохо, сильно нервничала, боялась обгонять машины, а с парковкой вообще имела большие проблемы. Она бы и не села за руль, поскольку всегда считала, что ей от природы не дано водить, но жизнь так сложилась, что она просто вынуждена была перебороть все свои патологические страхи и неуверенность и пойти на курсы вождения. Так уж случилось, что три года тому назад она осталась одна с тремя маленькими детьми на руках и практически без средств к существованию. И это притом что до этого они с мужем, Виктором Дерябиным, держали ферму с животными и птицей, выращивали зерно, корма, даже построили сыроварню. Купили большой дом у реки в ипотеку, но быстро ее выплатили, набрали новых кредитов и купили трактор, зернодробилку, маслобойку, компьютер для мужа. И вот все рухнуло, развалилось, когда она узнала, что у мужа появилась другая женщина. Однажды Виктор исчез на целую неделю. Уехал в областной город по делам и пропал. Тамара чуть с ума не сошла, в полицию обратилась, запаниковала, все уже передумать успела, обзванивая больницы и морги. Но через пару дней ей пришло сообщение от мужа: «Задерживаюсь по делам. Не переживай». Через пять дней после сообщения вернулся и сам Виктор. Сказал, что встретил другую женщину, что с Тамарой разводится, а ферму продает. Словом, начинает новую жизнь. Мол, эта ферма вымотала его, он устал, он не раб и все в таком духе. И на самом деле он за один день продал ферму. Новый хозяин оказался городским жителем по фамилии Митрофанов. Сергей Митрофанов. Молодой мужчина с огоньком в глазах. Улыбчивый, симпатичный. Тамара перестала спать. Мужа она теперь вообще не видела. Денег, вырученных от продажи фермы, тоже. Все ее окружение недоумевало, что стало с Виктором, кто на него так повлиял и, главное, кто эта женщина, так крепко заморочившая ему мозги. Подруги Тамары, волнуясь за ее здоровье и понимая всю сложность ситуации, помогали, кто как мог. Приходили к ней, занимались детьми (младшей девочке было два годика, среднему сыну – три, старшему – пять лет), готовили еду, оставались ночевать. А Тамара пластом лежала на кровати и просто молчала. Не ела, только пила воду. Поговаривали, что ей прямая дорога в клинику. Приглашали доктора-психиатра, он выписал таблетки, и теперь Тома подолгу спала, отвернувшись лицом к стене и укрывшись с головой одеялом. В доме все чаще стала появляться Фаина Осина. Приносила собранные ее подругами-кукольницами деньги, продукты, приводила знакомых девушек, чтобы помыли окна, полы. Заваривала, само собой, травы, чтобы помочь несчастной женщине прийти в себя, чтобы вернулись силы. Тот факт, что муж бросил ее и ушел к другой, не так ранил, как то, что теперь буквально в нескольких метрах от ее дома на ферме, куда Тома вложила всю душу, потратив столько сил, хозяйничает другой человек.