– Да. Тело Кленовой нашли на земляничной поляне рядом с захороненным трупом младенца. Анализ показал, что это ребенок Кленовой. – Убила свое новорожденное дитя? Так, может, поэтому и ее отравили? Может, прознал кто? – Но вам что-нибудь об этом известно? – Да конечно, нет! – А что вы можете рассказать про Веру Карагозову? – Да то же, что и все. Гулящая она была. Специализировалась все больше на женатых, чистых мужчинах. Говорят, ее в областном городе за это наказали. Бабы избили. Да крепко. А она потом с них же деньги получила, чуть ли не миллион, так люди говорят, чтобы их не посадили. Вот такая стерва она была, прости меня, господи! И на эти деньги, говорят, купила квартиру в нашей Калине и продолжила свою, так сказать, профессиональную деятельность. Что же между ними общего… Гулящие, вот и общее. Но Фаина порядочная была женщина. Хотя кто-то когда-то, сейчас и не вспомню, конечно, поговаривал, что и у нее была связь с каким-то женатым… Но, скорее всего, это сплетни. Кого ни спросите, все вам скажут, что Фая – кристальной чистоты была женщина. – Тем же ядом, каким убили вашу сестру, Карагозову и Кленову, был отравлен, но, к счастью, остался жив учитель истории… – Ох, а об этом я слышала! Да-да, кто-то говорил мне. Сначала его машина чуть не сбила, а до этого на весеннем балу ему подмешали в шампанское яду. Да… ну и работенка у вас! И вам, значит, надо узнать, что между ними общее, что их всех объединяет? Ну, Лебедев этот никак не может быть связан с Наткой и Верой. И не думаю, что он покупал травы Фаины. Хотя вы сами его спросите, он вам скажет. Но при чем здесь эти травы? Может, отравила она кого ненароком? Не знаю… Да! Вот еще что вспомнила! Фаина же со своими подружками кукол делает на продажу. И дела у них, говорят, хорошо идут. Дорого продают. Между прочим, у меня есть одна такая кукла… Сейчас принесу. И она принесла куклу, положила на стол. Петров подержал ее в руках, осмотрел. Вздохнул. Видимо, эта кукла ну никак не укладывалась в его версии убийства. Лишняя деталь, получается. – Откуда у вас эта кукла? Нашли возле тела вашей сестры? – Вот еще! Мне Фаина сама ее подарила. Это было примерно три года тому назад, когда от меня Витя ушел к Лерке. Я же не знала, к кому он ушел, думала, баба какая из областного города, такая стерва, которая заколдовала моего мужа. А пришла Фаина и раскрыла мне глаза на мою сестру. А куклу эту, как я понимаю, принесла, чтобы подсластить пилюлю. Мол, вот Маришке твоей кукла. Я еще удивилась тогда, как она решилась подарить моей дочке такую дорогую куклу. – А она откуда узнала про сестру? – Не знаю. Я ее не спрашивала, но так поняла, что, типа, весь город уже знает, одна я узнаю, как это и водится в таких случаях, последней. – Вы не могли бы дать мне на время эту куклу? – Но только на время. Вам же для следствия нужно, да? Думаете, все дело в них? Может, там ткань какая опасная и могла кому-то навредить? Или же этих кукол, я имею в виду маленьких, использовали для черной магии? Тамара, осмелев после того, как поняла, что пришли все-таки не по ее душу, а просто поговорить, уже более спокойно достала пакет, куда упаковала куклу, и торжественно вручила ее Петрову. – А сейчас как живете? Справляетесь? – Мне Эмма помогла. Мне же от сестры наследство кое-какое досталось. Я вообще не хотела со всем этим связываться, так нехорошо было на душе… Не хотела… Но Эмма пришла ко мне, все на пальцах объяснила, мол, вступай в наследство, действуй. Словом, помогла мне все оформить, даже оплатила нотариуса. После сестры же дом в городе остался и квартира эта… Так что в этом плане у меня теперь все в порядке. Ни в чем не нуждаемся. Да и муж бывший помогает, и деньгами, и детям все покупает. Егор поблагодарил Тамару, пожелал ей счастья и собрался было уже уйти, как она, спохватившись, открыла холодильник и достала банку фермерской сметаны (в холодильнике их скопилось благодаря Сергею уже три!): – Вот, возьмите! Домашняя сметанка. Очень вкусная. Сладкая. Петров сначала отказывался, но потом, пожав плечами, согласился взять. – Тамара, если вспомните что-то интересное, важное, какую-нибудь деталь, позвоните мне, пожалуйста. И он протянул ей свою визитку. 23. 17 мая 2022 г Вчера, выйдя из кабинета следователя, Марина испытала самый настоящий стыд. Вот как она могла пойти туда, не позвонив в квартиру Фроловых? А что, если Катька дома, отлеживается с похмелья? Поэтому, вернувшись домой, она первым делом позвонила. Подождала немного, потом еще постучала несколько раз в дверь. После позвонила Катьке на телефон, но там вообще была тишина. Может, соседка пропила свой телефон или разбила где. Вернувшись домой, Марина позвонила сестре в Коктебель, поговорила с ней, сказала, что да, действительно в квартире Фроловых тишина и никто не открывает дверь. Что Катька, похоже, на самом деле пропала. – Понятия не имею, где ее искать. С кем поговорить. Хотя подумаю, кто может что-то знать о ней. Сестра посоветовала войти в квартиру соседки и попытаться понять, как и с кем она жила последнее время. – У тебя же ключи от их квартиры есть, забыла, что ли? – напомнила ей Татьяна. Конечно, Марина это помнила. Да только не представляла себе, как войдет без разрешения в чужую квартиру, с которой у нее было связано столько как хороших, так и невероятно тяжелых воспоминаний. К тому же доктор ведь ясно сказал ей, что надо избегать всякого напоминания о пережитом стрессе. И что полезнее бывать лишь там, где она чувствовала себя счастливой. Но раз так, разве в этой квартире, когда она бывала там с Левой, она не чувствовала себя счастливой? Да она была так счастлива, когда разговаривала с ним, когда имела возможность побывать в его кабинете, когда он, к примеру, выдавал ей очередную книгу из своей библиотеки детективов. Да, Лева любил детективы. Может, и сейчас войти туда и прямиком направиться к нему в кабинет, взять книгу? И не думать о том, что где-то в квартире был уже не он, а его тело… А что, если Катька там и крепко спит? Ничего страшного! Если она проснется и увидит Марину, та скажет ей, что просто волновалась, что дверь долго не открывают. Но что-то подсказывало ей, что Катьки там нет. Никого нет. И все же входить туда вечером она не решилась. Отложила это мероприятие на утро, когда будет светло и не так страшно. Вечером Марина снова вышла из дома, навестила двух подруг, которые ей искренне обрадовались. Обе отметили ее загар и свежесть. О прошлом не спрашивали, поинтересовались только из вежливости, а может, и от любопытства, зачем она вообще приехала и откуда (из Крыма!), а когда узнали причину, посочувствовали, что квартира так долго не продается. Про Катьку, сказали, ничего не знают. Но подозревают, что мужа отравила именно она, и это странно, что ее до сих пор не арестовали. Спросили, не думает ли Марина вернуться на работу, она ответила: нет, мы с сестрой собираемся открыть кафе на берегу моря. Встречи были короткими – обе подружки семейные, у каждой какие-то свои дела. Зато время быстро пролетело. Ужинать Марина решила дома, зашла в супермаркет, купила масло, яйца, хлеб, печенье. Квартира уже не казалась ей такой садняще-грустной и душной. Звуки работающего телевизора действовали умиротворяюще. Главное было не думать о намеченном на утро визите в соседнюю квартиру. Утром Марина, даже не умывшись, в пижаме, пошла к Фроловым. Захотелось уже поскорее закрыть этот вопрос. Просто взяла связку, которая висела в ключнице – маленьком красном стилизованном английском домике, – вышла в коридорчик, вставила ключ в замок, легко открыла его и резким движением, как это делают опера в детективных сериалах (разве что при себе у нее не было пистолета), распахнула ее. Смрад. Удушающий горьковатый теплый смрад. Вот что ударило в нос. И это не было похоже на тот запах, который уже начал клубиться (тогда!) над мертвым телом Левы. Нет. Марина откуда-то знала, что это не трупный запах. Так пахло на даче одного приятеля Марины, еще в юности, когда они с компанией ввалились туда где-то в середине лета, вошли и увидели груду протухших и прокисших продуктов на неубранном после предыдущей вечеринки столе. Окна дачи были закрыты, поэтому мух не было. И вот тогда так же, как и она вчера, все бросились распахивать окна, впуская свежий лесной воздух. Но даже после того, как все было убрано и вымыто, запах еще какое-то время сохранялся. Так было и здесь, в этой некогда шикарной, забитой красивыми вещами и мебелью квартире Фроловых. Кухня – как помойное ведро. Судя по останкам (даже не остаткам) пищи, соседка давно уже изменила своему вкусу и привычкам, и вместо приличной еды Марина увидела недоеденные рыбные консервы, мумии маринованных огурчиков, ставшую голубой и зеленой от плесени вареную колбасу, окаменевшие ломти батона. Ну и, конечно, переполненные пепельницы. Окурки вообще были везде: в пустых консервных жестянках, металлических баночных крышках, грязных блюдцах… Вот откуда еще этот горький мерзкий запах! Судя по обнаруженным в разных местах мужским вещам и обуви, Катька проживала здесь не одна, с мужчиной. И тот был, судя по рваным (по моде) и огромным джинсам, молодым, высоким и крепким. В ванной комнате, сейчас мутновато-пыльной, с грудой грязного белья, сваленного прямо на пол, Марина увидела на полочке почти пустые флаконы из-под мужской туалетной воды, недешевой. А вот женский парфюм, тоже дорогие итальянские, английские и французские флакончики, был почти не использован, что говорило о том, что Катьке было не до этого. Она, вероятно, перестала в какой-то момент следить за собой. Пила, собака! Толстым слоем пыли была покрыта мебель в квартире, особенно поражал туалетный столик – мертвый в своей неприкосновенности, словно про него давно забыли за ненадобностью. На пыльном овальном зеркале можно было рисовать пальцем. Хозяйка не появлялась здесь очень давно. Марина вышла на несколько минут, позвонила в квартиру, расположенную напротив их блока, где проживала одинокая женщина с собачкой. Тихая и очень вежливая. – Нина Семеновна! – Марина искренне обрадовалась, увидев соседку, словно на время вернулась в свое безмятежное прошлое. – Здравствуйте! – Мариночка! – улыбнулась соседка, показывая безукоризненные голубоватые искусственные зубки. – Хорошо выглядите! Как ваше здоровье? – Да все хорошо. Живу в Коктебеле, у сестры. Квартиру вот продаю. – Да, я слышала. – Скажите, Нина Семеновна, Катя дома? Звоню ей, звоню, никто не отвечает. На работу, что ли, устроилась? – Она с трудом улыбнулась. – Катя? На работу? Да что вы?! Она как пиццерию своему приятелю продала, так и совсем спилась. Парень-то ее бросил. Она так пила, что не могла даже дверь открыть, лежала вот здесь, перед вашей дверью. Когда женщина пьет – это ужасное зрелище, скажу я вам. Так все раскрыто, ужасно… Я ее пару раз расталкивала, помогала доползти до ее квартиры. – А сейчас она где? В больнице? В психушке? – Вот чего не знаю, того не знаю. Да и кто бы ее определил туда? Думаю, у нее и денег-то уже не было. И друзей. Была бы нормальная, адекватная, рядом кто-нибудь оставался бы. А так… После смерти Левушки она совсем потерялась. Знаете, она ведь разговаривала с ним, я сама слышала… И ругала его, и прощения просила… Думаю, у нее была белая горячка. Но что я могла сделать? Однажды я позвонила в «Скорую помощь», подумала, может, заберут ее, подлечат. И приехали, перенесли домой, капельницу сделали да и уехали. И все. – Когда вы видели ее последний раз? – Ранней весной, в марте, кажется. Да, накануне Восьмого марта. Вечером седьмого услышала, как она ругается с кем-то, вероятно со своим приятелем. Подумала еще тогда, вот был бы жив Левушка, он бы с вечера цветы купил, подарок, он всегда так делал. Чтобы утром преподнести жене. А после его смерти все в ее жизни пошло кувырком. – Так где же она может быть? – Об этом надо спросить ее друга. – Но как его зовут? Фамилию не знаете? И где его можно найти? – Его зовут Андреем. А найти его можно в пиццерии, где же еще? – Спасибо вам! – Подождите, Мариночка. Одна моя приятельница ищет для своего сына жилье. Если вы не против, я скажу ей, чтобы пришла сегодня вечером посмотреть вашу квартиру? – Конечно! В шесть часов. Нормально? – Договорились. Она снова вернулась в квартиру Фроловых. Подумала, что ничего-то она не видит и не понимает, что могло бы подсказать, где хозяйка, в отличие от опытного следователя, которому каждая деталь могла бы что-то рассказать. Надо бы позвонить Петрову. Сказать, что у нее есть ключи от квартиры и он мог бы в случае необходимости осмотреть ее, обыскать, пусть и неофициально. Передала бы разговор с Ниной Семеновной. Ну и написала бы заявление о пропаже человека, раз этого еще никто не сделал. Марина вернулась домой, приняла душ, переоделась, сварила себе кофе и, расположившись за столом возле распахнутого окна, собралась и позвонила следователю. 24. 17 мая 2022 г