Часть 17 из 29 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вероятно, он имел в виду небольшой розарий прямо перед зданием администрации.
Вот там, на скамейке среди еще не распустившихся роз, в тенечке, они и сговорились. Он пообещал устроить все быстро, с привлечением «к решению вопроса» заведующей загсом. О дате церемонии он обещал сообщить по телефону. Схема передачи аванса, пятидесяти процентов от суммы взятки, была проста – Женя переведет деньги на карту доверенному лицу Масленникова. После регистрации брака он получит остальную сумму. Понятное дело, что чиновник рисковал не получить оставшиеся деньги, но даже сумма аванса его вполне бы устроила. Во всяком случае, такое впечатление сложилось у Жени.
Она вернулась домой уставшая и голодная. Тоня усадила ее за стол. Она была в радостном возбуждении, рассказала, какую бурную деятельность развил доктор, как заказывал по телефону в области какие-то дорогостоящие препараты, звонил в больницу, чтобы договориться о плазме, крови… Игоря Сергеевича накормили, сделали ему укол и уложили спать. А Лена умчалась куда-то там штукатурить или красить, она обещала… Но выглядела она счаст- ливой.
– Женя, ты тратишь на нас такие деньги! – воскликнула Тоня, узнав подробности визита подруги к Масленникову. – Но мы все-все вернем!
– Глупости! Даже и не думай! Эти деньги Борис перевел мне на карманные расходы. Вообще забудь! А мне в радость потратить их на благое дело. Во всяком случае, это отвлекает меня от мысли о предстоящем разводе. Вот устроим счастье твоей племянницы, поможем Лебедеву да и вернемся домой. И я начну новую жизнь. Разведусь, придумаю, чем заняться, и научусь жить без Бориса…
Последние слова она произнесла дрогнувшим голосом.
– Не руби сплеча. Ты ничего не знаешь.
– Да здесь и знать-то ничего не надо. Он не звонит. Его брат мне толком ничего ответить не может, потому что ему стыдно, понимаешь? А Галине Петровне я сегодня позвоню. Она женщина, она не станет юлить и придумывать разные там дурацкие причины, почему Борис не звонит и не интересуется моей жизнью, расскажет мне всю правду.
– Да может, там что-то случилось и тебя просто не хотят расстраивать?
– Тоня, мне не семнадцать лет, как Леночке. Я взрослая девочка и понимаю, что так может вести себя только мужчина, который нашел другую женщину. И я не из тех, кто будет постоянно оправдывать все дурные поступки мужа. Я вот только одного не могу понять – почему бы ему было не дождаться меня и не поговорить со мной? Зачем было так радикально менять свое поведение? Ну продолжал бы встречаться со своей любовницей, я-то об этом все равно не узнала бы. Перезванивались бы, говорили на дежурные темы, а когда я вернулась бы, вот тогда бы он и сказал, что, мол, чао-какао, Женечка, а не пошла бы ты подальше отсюда!
– Женя! Что такое ты говоришь?! Да Борис любит тебя! Обожает! Он не мог с тобой так поступить. Он серьезный и какой-то цельный, настоящий человек, понимаешь? Говорю же, там что-то случилось…
– Да?! Если бы он, к примеру, заболел, он смог бы хотя бы держать в руках телефон…
Мысль, что он мог заболеть так серьезно, что и телефон держать в руке не мог, ей не приходила в голову. Он был крепким и здоровым мужчиной, и допустить, что с ним случилось что-то серьезное, она просто не могла. Или не хотела. Ей было проще придумать ему любовницу. К тому же, если бы он серьезно заболел, Петр непременно сообщил бы ей об этом.
– По-хорошему, мне надо бы вернуться туда… – Женя вздохнула. – Я прямо сейчас бы рванула, честно, но это если бы мне хотя бы Петр не лгал! Он же, я имею в виду Петра, душевный и мягкий человек. И если он не говорит мне правду, значит, просто не может. Значит, есть причина.
– Ладно. Бери себя в руки и не раскисай. Вернее, я хотела сказать: мой руки и садись за стол! Я сварила куриный супчик и пожарила котлеты.
– Егор Геннадьевич? – Женя набрала номер следователя Петрова, едва села за стол. – Приветствую вас. Это Женя. Хотела бы встретиться, кое-что обсудить.
Антонина демонстративно придвинула к ней поближе тарелку с супом. Потом покрутила пальцем у виска, мол, ешь!
22. 15–16 мая 2022 г
Тамара, уложив детей спать, вернулась в спальню, села за туалетный столик, тщательно причесала свои непослушные густые волосы, слегка припудрила лицо, наложила немного румян, подкрасила ресницы и коснулась розовой помадой губ. За окном синел в вечерних сумерках сад. В распахнутое окно вливался аромат ирисов. Кто сказал, что ирисы не пахнут? Еще как пахнут! Особенно вот эти, лимонного цвета, волшебные. И такой сладкий, нежный аромат!
Сергей, тот человек, которого она еще не так давно просто ненавидела за то, что он выкупил их ферму, рьяно взялся за дело и даже открыл в областном городе свой фермерский магазин, стал ее большим другом. И не только. Кто бы мог подумать, что он неназойливой заботой, своим вниманием растопит ее неприязнь и холод, станет ей, по сути, родным? Это именно он, совершенно чужой, посторонний человек, вероятно каким-то образом узнав историю продажи их фермы, поддержал ее в тяжелейший период ее жизни. Он ни слова никогда не сказал о Викторе, словно его и не было. Просто присылал ей через своего работника (сам-то он первое время вообще не осмеливался показаться ей на глаза) продукты. Потом начали от него приходить и цветы, что было совершенно неожиданно и, чего уж там, приятно!
Они сблизились примерно через полтора года, перед самыми новогодними праздниками, когда он пришел уже сам, с елкой и подарками для детей. Молодой еще мужчина, свободный, влюбился, получается, в нее, а она не устояла. Ей было так тяжело одной, она находилась в постоянной тревоге, чувствовала себя униженной тем, что ее бросили, а единственная родственница, двоюродная сестра, предала, а потом и вовсе была убита. Ее самооценка тогда упала предельно, и вдруг появился он – молодой, красивый парень с елкой, подарками… Человек-праздник! И одновременно защитник. Теперь, когда она чувствовала его поддержку, ей было не страшно даже в самые трудные времена, когда дети, к примеру, болели или заканчивались деньги…
Сегодня они ужинали у него. Он обещал ей охотничий пирог. Невероятно! И чего только не умел делать Сергей! Получается, что он – это награда ей за ее страдания, это само счастье.
Дети тоже полюбили соседа, сначала просто за подарки, а потом за его веселый нрав, интересные прогулки и игры.
Тамара надела светлые брюки, красный джемпер (потому что ужинать они будут на веранде, а вечером уже прохладно) и собиралась выйти из дома, как в дверь кто-то тихо постучал. Сергей? Пришел за ней?
Она, не спрашивая, кто это, распахнула дверь и тотчас попятилась. Захлопнуть дверь она бы не успела. Виктор сильным движением открыл ее настежь и вошел в прихожую, проталкивая Тамару вглубь.
– Тебе чего надо?! – Она почти застонала, но тихо, так, чтобы не разбудить малышей.
Виктор и раньше приходил навещать детей, привозил продукты и деньги, но Тамара с ним не разговаривала. Молча принимала пакеты, конверт с деньгами и позволяла отцу играть с детьми.
Но это всегда было днем, когда они не спали.
И тут вдруг Виктор упал перед ней на колени.
– Ну прости меня, Томка. Прости!!! Знаю, что виноват перед тобой. Что предал тебя. Что мы оба предали тебя. Но я не могу без вас, без тебя и детей. Я все понял. Осознал. Прошу тебя, прими меня обратно.
С этими словами он, при костюме и галстуке (и это было невероятно!!!), поднялся с колен, вернулся на крыльцо и принес оттуда хозяйственную сумку, раскрыв которую, показал деньги.
– Вот, собрал всю сумму, что выручил от продажи фермы. Эти деньги – твои. Только не прогоняй! Снова начнем свое дело, у меня идей – миллион! Ты знаешь, я не дурак, к тому же работящий. Мы с тобой еще горы свернем!
Он, наверное, еще много и долго уговаривал бы ее согласиться принять его, если бы за его спиной не возник Сергей. Часть эмоционального монолога Виктора он, конечно, успел услышать.
– Сережа! – Тамара кинулась к нему, оттолкнув бывшего мужа. – Сережа!
– А… – Виктор увидел Сергея и как-то нехорошо усмехнулся. – Это ты. Спелись, значит, голубчики!
Тамара испугалась, что сейчас будет драка. Оба – крепкие, сильные. Могут покалечить друг друга. Знала, что будет кричать. Перебудит всех соседей, не говоря уже о детях, приедет полиция…
– Витя, уходи. Прошу тебя, если ты хотя бы немного любишь наших детей – уйди. И строй свою жизнь без меня. Не доводи до греха. Ты знаешь, я и без того натерпелась за эти годы, я устала. Не надо пускать кровь. Прошу тебя, вот просто уйди, и все. И деньги забирай. Я как-то справлялась без них и дальше проживу. Если же не уйдешь и спровоцируешь драку, дашь Сергею покалечить тебя, если дело дойдет до полиции, а там и до суда, поверь, я найду тебя и убью.
Она сказала это, потому что очень хорошо, в кровавых красках, представила себе эту драку и даже услышала звуки ударов, таких сочных, когда брызжет кровь и ломаются кости… Она видела, что и Сергей уже едва сдерживается, чтобы на наброситься на Виктора. Она стояла между ними и боялась даже моргнуть. Ей казалось, что стоит ей сейчас хотя бы на мгновение закрыть глаза, как мужчины кинутся друг на друга и начнут убивать.
– Что? Что ты сказала? – вдруг вскинулся Виктор и даже отпрянул от нее. – Убьешь меня? Это как? Так же, как ты убила и свою сестру Леру?
И он так нехорошо, зло рассмеялся, что Тамара и сама едва не ударила его по лицу. А ведь он теперь и ее провоцировал. Если бы ударила она первая, Виктор наверняка замахнулся бы, и тогда уже не выдержал бы Сергей…
– Подумай сам хорошенько, кто и за что убил Леру. И как она вообще оказалась в той квартире? Что это за квартира?
Конечно, это был не самый удачный момент выяснять про квартиру, но так уж сложился разговор.
– Это я купил ей квартиру, понятно? Чтобы нам удобнее было с ней встречаться, курица ты глупая! Да мы с ней целый год мутили у тебя под носом, а ты ничего не замечала. Все варениками ее кормила, подарками одаривала…
Слезы покатились по щекам. И хотя столько времени уже прошло и сестры давно не было в живых, все равно было больно. Очень.
А Сергей все молчал. Он был похож на обмотанного цепями зверя, готового в мгновение порвать их и наброситься на жертву.
И вдруг Тамара, испытывая сильнейшую душевную боль и желая причинить такую же боль предателю и изменщику, крикнула Виктору, который, подхватив сумку с деньгами, уже вышел из дома и теперь спускался медленно с крыльца:
– Да! Это я ее убила!!! Слышишь? Я!!!
– Дура! У тебя кишка тонка, чтобы такое сотворить. – Он с презрением сплюнул в большой розовый куст. Он давно хотел туда плюнуть, всегда хотел, и она умоляла его не делать этого, потому что это роза. И вот теперь он сделал это с особым удовольствием. – И не ори, соседи услышат, в полицию сообщат.
Он ушел. Захлопнулась за ним калитка. Она услышала, как где-то неподалеку за забором, в кустах, заурчал мотор, вспыхнул свет фар, и машина, на которой приехал Виктор, уехала.
– Даже если это сделала ты… – начал Сергей, но она, резко развернувшись, зачем-то ударила его по рукам.
– Просто хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя и приму такой, какая ты есть.
– Ты же слышал, у меня кишка тонка. Но кто-то же ее убил… И если кого и следует подозревать в первую очередь, так это меня.
– Пойдем. – Он взял ее за руку. – Запри дом, и пойдем. Тебе надо успокоиться. У меня есть хорошее вино. Ты же красное любишь, я знаю.
А на следующий день к ней пришел следователь Петров. У Тамары ноги подкосились от страха. Первой мыслью было – Виктор донес. С самого утра отправился, гад, в полицию и написал заявление, что его бывшая жена призналась в убийстве сестры.
– Проходите.
Она впустила его на кухню. Села напротив, готовая защищаться. Ночь, проведенная с Сергеем, придала ей сил. «Ты выйдешь за меня?» Ей тогда показалось, что она сама придумала звучание этой фразы. Или что эти слова сложились из ночных шорохов сада, шуршания крыльев дремавших птиц в кустах жасмина, растущего рядом с террасой дома Сергея.
Она посмотрела на него с удивлением, и он словно понял ее и снова повторил свой вопрос. Она кивнула, он обнял ее…
– Расскажите мне, Тамара, что вам известно о смерти вашей сестры Валерии Шишкиной.
– Ровным счетом ничего. Я только вчера узнала от своего бывшего мужа, что они находились в связи, оказывается, почти год. И что он купил ей ту самую квартиру, в которой потом нашли ее тело. Что она, оказывается, погостив у нас, в нашей семье, вместо того, чтобы возвращаться в город, где у нее дом, прямо с автостанции, куда я ее провожала, никуда на самом деле не уезжала, а брала такси и, нагруженная сумками, которые я набивала ей от души молочкой и копчеными курами, как сестре, понимаете, ехала в ту самую квартиру, где потом встречала с распростертыми объятиями моего Витю. Я понимаю, конечно, эта квартира в старом доме, да еще и в таком непрестижном районе возле завода, была недорогой, но все равно, не за копейки же он ее купил. Оторвал часть от семейного бюджета, может, обманул меня где, когда продавал на базаре нашу продукцию. Да кто ж теперь разберет, когда этот обман был? Только я не поняла, откуда вдруг сейчас такой интерес к этому делу? Леру-то убили три года тому назад.
– Дело в том, что в нашем городе произошел ряд убийств, и все жертвы были отравлены одним и тем же редким ядом.
– Крысиным, что ли? – поморщилась Тамара.
– Нет. Куда более опасным. Вот я хотел бы спросить вас, была ли ваша сестра знакома с Фаиной Осиной, Натальей Кленовой, Верой Карагозовой?
– Они что, все убиты? Вернее, Кленова и Карагозова? Про Фаину-то я знаю, конечно. Что вы так на меня смотрите? Да, я действительно ничего о них не знаю… У меня, видите ли, трое детей, и я мало с кем сейчас общаюсь, подруги практически не звонят мне, все заняты своей жизнью. Я и сама-то недавно стала приходить в себя после всех этих событий… Понимаю, вы ищете что-то общее между ними, да? Но что я могу вам сказать? Все они, я просто уверена, знали Фаю, брали у нее травы. Я тоже покупала, особенно от простуды, уж больно хорошие она делала грудные сборы. И от цистита… Хотя вы не знаете, что это такое. Вот и получается, что общее у них – это сама Фая. Ну, все женщины. Натка Кленова – добрая душа, хорошая была женщина. Может, попивала немного. Но у нее же в молодости такая драма была, у нее ребенка из роддома украли.
– Она убила своего ребенка, – сказал следователь, и от этих слов в душе Томы что-то перевернулось. И образ всегда веселой и яркой Натки почернел.
– Да вы что?! – ахнула она, качая головой. – А это точно?