На крыльце появилась Лена. Увидев Женю с Антониной, спорхнула с крыльца, такая длинноногая, с развевающимися волосами, подбежала к ним. – Спасибо вам! Я так рада, что он здесь, у меня. Что ему теперь ничего не угрожает! Понимаю, вы, может, и не относитесь к этому серьезно и, возможно, считаете, что никаких покушений не было и что все это лишь случайности, но у меня другое мнение. – Ты все-таки кого-то подозреваешь? Но она не успела ответить. К дому подъехала машина. – Ты знаешь, кто это? Чья машина? – спросила, поднимаясь, Женя, вглядываясь в просвечивающую сквозь заросшую голубыми молоденькими туями ограду черную машину. – Нет, не знаю… – Лена, иди в дом! – приказала Тоня. – И запрись. Лена убежала. Калитка открылась, и на дорожке показался следователь Петров. Обе женщины вздохнули с облегчением. – Так-так… – ухмыльнулся Петров, увидев Женю. – И вы здесь! И как это прикажете понимать? Антонина в двух словах объяснила. Женя, красная и смущенная, извинилась, что ввела следователя в заблуждение. – Ну, то, что у нашего учителя с вашей племянницей роман, знает весь город. Значит, вы решили его спасти и увезли из больницы? – Ну да! – с жаром воскликнула Тоня. – Вы же его не охраняете! Я имею в виду полицию. – Да я, в общем-то, ничего против и не имею. Меньше головной боли, раз его охраняют сразу три женщины. Женщины переглянулись и как-то сразу успокоились. – Так, значит, вы тоже считаете, что на него были совершены покушения? Что ему грозила опасность? – Возможно. Честно говоря, когда я пришел и не обнаружил Лебедева, сами понимаете, напрягся… Но я здесь не для того, чтобы кого-то в чем-то уличать, и мне, если честно, нет никакого дела до этого романа. Здесь дела посерьезнее будут. Я хотел бы побеседовать с Игорем Сергеевичем. Надеюсь, он в добром здравии? – Что-нибудь случилось? – спросила Женя. – Да, случилось. В нашем городе произошло убийство. Убита одна женщина. Ее отравили точно таким же ядом, каким пытались отравить вашего учителя. Таллий. Яд опасный, редкий. – Я понимаю… Предполагаете, что эти отравления дело рук одного и того же человека? – Женя оживленно вела беседу, чувствуя себя примерно так же свободно и уверенно, как если бы разговаривала со своим другом и тоже следователем, Валерой Ребровым, которому как-то помогала. Получается, что ей повезло и с доброжелательным и обаятельным Петровым. – Все может быть. Просто для нашего города это событие из ряда вон! У нас такой спокойный город, преступность мы, можно сказать, побороли. Так, остались мелкие кражи, исчезновения людей… Но потом, как правило, оказывается, что никто не исчез, просто люди куда-то уезжают, могут сбежать в областной город в погоне за легкими деньгами, или вот такие же романы случаются, у людей башку сносит… извините… Короче, разные случаи бывают. Но чтобы убили пожилую женщину с кристально чистой репутацией! – А это точно, что ее убили? – спросила Женя. – А может, это она сама? – Конечно, и такая версия есть. Но дело в том, что никто из ее окружения не нашел мотива для такого поступка. Женщина эта травница, всю жизнь занимается растениями, лечится отварами разными, настойками, я хочу сказать, она очень заботилась о своем здоровье и помогала людям, продавала безобидные и полезные травяные сборы. Кроме того, она была человеком творческим, делала какие-то куклы, говорят, очень красивые, на продажу. Я, правда, не видел. Некоторые ее работы, как и работы ее подруг, таких же талантливых женщин приблизительно ее возраста (а ей пятьдесят восемь было), можно увидеть в нашем музее, ну и в интернете, на «Ярмарке мастеров», есть такой сайт. Так вот, у них, как говорится, клуб по интересам, женщины делают куклы, продают их за хорошие деньги. Причем часть этих денег идет на благотворительность. Хотя это вообще отдельная тема. Там есть одна женщина, ее зовут Эмма Евгеньевна Атамас, она вообще много делает для наших людей, она вдова, причем богатая, у нее детей нет, вот она и тратит деньги своего мужа на разные благотворительные дела… Что-то я отвлекся. Это я все к тому говорю, что в жизни Фаины Борисовны Осиной, так звали жертву, все складывалось на редкость удачно, и жизнью она была вполне довольна. Если судить по рассказам ее подруг, она была вполне счастлива и, главное, ничем таким не болела, я имею в виду онкологию, чтобы, к примеру, знать, что приговорена… Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Женя, слушая Петрова, ловила себя на том, что он, конечно же, слишком разговорчив для следователя. И есть в нем какая-то растерянность. Похоже, он совсем недавно узнал о том, что эта несчастная женщина была отравлена точно таким же ядом, что и Лебедев во время весеннего бала, и поговорить с ним он пришел лишь для того, чтобы понять, что же их связывало – кукольницу и учителя истории. В какой-то момент он вдруг осекся и замолчал. Задумался, разглядывая яблоневую ветку. Затем потрогал ее, покачал головой. У него был вид человека, который явно в чем-то сомневается и не может принять верное решение. Наконец все-таки решился. – У нас еще одно ЧП в городе, – вдруг выдохнул он. И два воробья, мягко шурша крылышками, влетели в гущу листвы, вполне доверяя людям, устроились на ветках яблони и замерли, словно тоже желая услышать, что же сейчас расскажет следователь Петров. – Не так давно, а если точнее, то две недели тому назад, пропала продавщица магазина Наталья Кленова. Никто не обращался в полицию, не писал заявление о пропаже, просто ходили слухи, что она сбежала с каким-то мужчиной в областной город, а заодно прихватила деньги, что были в кассе. Но и по этому поводу хозяин магазина в полицию не обращался, а я так и вовсе считаю, что это все сплетни. Просто Кленова была женщиной яркой, видной, мужчинам нравилась. Думаю, наши бабы… простите, женщины недолюбливали ее, ну, вы понимаете, да? Вот и придумали эту историю с кражей денег. Но, как бы то ни было, нашли ее сегодня. Вернее, ее тело. Сейчас оно в морге, ждем результата вскрытия… Но Миша, это наш судмедэксперт, сказал, что вряд ли она умерла естественной смертью… Она молодая еще, ей где-то под сорок, причем выглядела она еще моложе. – Ее убили? – не выдержала Антонина, которую от этих слов просто заколотило. – И тоже отравили? – Во всяком случае, явные следы насильственной смерти на теле, я имею в виду пулевые отверстия или ножевые ранения, отсутствуют. Признаков удушения тоже нет. – Вы рассказываете нам это потому, что она тоже может быть отравлена? Боитесь, что и в ее крови тоже обнаружат таллий? – Не то что боюсь… – Он нервно мелко гоготнул. – Но не хотелось бы. Тогда все – маньячина появился в городе! А это вообще… – И где ее нашли? – В кустах, рядом с большой поляной, неподалеку от нашей больницы. Там сейчас много кого можно встретить, земляника же пошла, весь город знает, что на этой поляне она самая крупная. Некоторые варят варенье и продают на базаре или в соцсетях, научились все покупать и продавать через интернет… У всех компьютеры, планшеты… Так я побеседую с Игорем Сергеевичем? 12. 13 декабря 2021 г Владимир Иванович Соколовский провел в СИЗО, казалось, полжизни – так долго тянулось время. И вот теперь, ровно полгода спустя с того дня, как его, подозреваемого в убийстве любовницы Веры Карагозовой, поместили в камеру с «людоедами», то есть день в день, 13 декабря 2021 года, его отпустили за недоказанностью виновности. Адвокат постарался, спасибо ему. Владимир Иванович был измучен и душевно, и физически, поскольку регулярно меняющиеся в камере отморозки его постоянно били и унижали, ну и самое главное – его официально подозревали в убийстве Верочки, в которую он был влюблен и смерть которой стала для него настоящим ударом. Он и раньше знал, что в мире нет справедливости, что жизнь постоянно заставляет человека пребывать в напряжении, в ожидании какого-нибудь подвоха, неприятности, потрясения, боли, болезни и даже смерти. И разве недостаточно ему было испытать боль от известия, что Верочку убили, понадобилось еще и обвинить его в том, что это он лишил ее жизни?! А где доказательства? И разве хотя бы что-нибудь указывало на то, что это убийство? Что она не умерла сама, своей смертью? И почему так тянули с экспертизой? Адвокат говорил, что эксперт уволился и уехал в областной город, а нового еще не назначили. Что, как назло, разболелся следователь, молодой парень по фамилии Петров, подцепил-таки этот злосчастный, можно даже сказать, смертельный вирус, этот ковид, и, что называется, выпал надолго из обоймы, и его делом, может, кто и занимался, но вяло. По сути, расследование приостановилось. Как и вся жизнь вокруг Соколовского замерла из-за страшного вируса, поразившего всю планету. И лишь с возвращением Петрова расследование было возобновлено, и адвокат добился того, чтобы Владимира Ивановича выпустили. Жена Ирина, прихватив сына, к этому времени уехала к своей матери в Пятигорск. Перед этим она наняла Соколовскому адвоката. Вероятно, скрипя зубами, заплатила ему и уехала. Собирается разводиться с ним. Теперь, узнав, что с него сняли все обвинения и он отпущен на свободу, она все равно не изменила свое решение, поскольку для нее было не столько важно, убийца он или нет, ее ранила в самое сердце именно его измена. И будь он настоящим душегубом, причем неважно, кого бы он убил и за что, главное, чтобы в этом деле не было предательства, другой женщины, и тогда она никуда бы не делась и билась бы за него, спасала, поддерживала. Что ж, ее можно понять. Еще неизвестно, как сам Владимир отреагировал бы на измену жены. С одной стороны, он давно уже не любил ее, но разве простил бы ей связь с другим мужчиной? Развелся бы с ней из-за этого? На этот вопрос у него ответа не было. Теперь же он вернулся в свою квартиру, почти пустую, он ощущал это несмотря на то, что вся мебель стояла на месте да и в шкафах оставалось много одежды жены и сына. Но все равно было пусто и холодно. Быть может, он мерз от одного вида холодных окон, от завывания метели, от декабря? Надо было продолжать жить. Надо было как-то согреваться. Пить водку он не будет, он решил это, еще находясь в камере. Алкоголь – это последнее, что может его на время согреть, а потом и вовсе убить. В пьяном угаре он совсем уже потеряется. Нет-нет. Он так мечтал о ванне, о горячей воде, что, едва переступив порог, хотел уже сразу отправиться в ванную комнату, но, пораздумав, решил для начала все-таки сходить в магазин и купить продуктов, потому что в холодильнике было пусто. Он вообще оказался отключен предусмотрительной женой. Чистый, с легким душком старой еды, он ждал, когда его наполнят. Владимир решил, что, вернувшись из магазина, он примет ванну, а потом приготовит себе ужин. Потому что после ванны, распаренному и расслабленному, ему вряд ли захочется выходить из дома на мороз. К тому же простыть можно. А ему болеть никак нельзя. Он должен собраться с силами и жить дальше. Доказывать всему миру, что его зря подозревали в убийстве, уже не придется – отпустили же! Жена, какая бы она ни была и как бы ни злилась на него, все равно оставалась его половинкой. Он понял это и даже почувствовал, как в носу защипало, когда в условленном месте, в старой супнице, нашел немного денег. В магазине он растерялся, не зная, что выбрать. Супермаркет, расположенный в соседнем доме, был принаряжен к Новому году, в центре зала стояла украшенная и сверкающая огнями елка с громадными красными шарами и бантами. Полки ломились от продуктов, ассортимент просто поражал. Или же все было так же до того, как его арестовали, просто время, проведенное в изоляторе, сделало его восприятие другим? И количество, и ассортимент товаров странным образом увеличились в его голове? Хотя, скорее всего, он просто был голоден и хотел купить все! И много! Он укладывал в тележку все, что хотел. Но главное, надо было купить то, что не требовало приготовления и чем он мог поужинать сейчас и позавтракать утром. Поэтому, купив самое необходимое, надолго задержался возле витрины с кулинарией. Вот где был настоящий рай! Он купил курицу-гриль, три салата в контейнерах, печеную картошку с укропом, потом вернулся в молочный отдел и взял сыр, затем добавил в корзину вторую палку сырокопченой колбасы. Ну вот и все. Теперь можно возвращаться домой. Он вздрогнул, когда, открыв дверь в тамбур на три квартиры – его и две соседские, увидел стоящего на пороге одинокого соседа Петра Ивановича, с которым всегда был в дружеских отношениях и с которым частенько смотрел футбол и пил пиво. Мужчина лет шестидесяти, приятный в общении, вежливый и, что важно, неназойливый, улыбчивый и готовый всегда разделить с тобой вечер и поговорить по душам, на этот раз, увидев Владимира, даже прослезился. Нет, он не бросился его обнимать, как если бы был братом или родственником, но решительно и почти торжественно протянул ему свою руку, которую Владимир, опустив тяжелые пакеты на пол, пожал. – Ну наконец-то! Вернулся, елы-палы! На Петре Ивановиче была его любимая фланелевая черная рубашка в красную клетку и домашние широкие штаны. Один его вид на мгновение вернул Владимира к жизни. Он даже успел несколько секунд побыть счастливым, словно и не было того ада, через который ему пришлось пройти. – Отпустили. Уроды! Так долго держать невиновного человека! – Сосед сразу дал ему понять, что никогда и не верил в его виновность, расставил, что называется, все точки над «i». Я с тобой, говорили выражение его лица, интонация голоса да и все поведение, реакция на возвращение соседа. – Потом поговорим. Понимаю, что тебе сейчас, Володя, надо побыть одному, погреться в ванне, поесть, отлежаться на мягком диване. Главное, что я тебя увидел. Вернее, что ты вернулся. И постарайся не думать ни о чем плохом. Вот просто живи и наслаждайся жизнью. Как я, к примеру. Просто живу, и все. Дышу, хожу, ем, общаюсь с друзьями, пью пиво, читаю, хожу в парк, гуляю, кормлю уток… – Спасибо тебе, Петр Иванович, – тепло отозвался Владимир и хотел было уже зайти к себе, как вдруг услышал за спиной: – У меня знакомый работает в полиции, хороший знакомый. Это он держал меня в курсе, а потом позвонил и сказал, что тебя отпустили. Так вот, – тут у него даже тон сменился и стал подозрительно жестким и почти казенным, – гражданка Карагозова была отравлена редким ядом. К сожалению, она не умерла своей смертью, это точно доказано, и тебе, Володя, об этом хорошо известно. И отравил ее точно не ты, поэтому ты сейчас и на свободе. Но таким же ядом была отравлена еще одна женщина, труп которой нашли два года тому назад и долгое время не могли установить ее личность. Но вот лично я знаю, кто она… – В смысле? – Ты иди сейчас, занимайся своими делами. А как будешь готов к разговору, позови меня. Поверь, мне есть что тебе рассказать. 13. 15 мая 2022 г Подруги вышли из подъезда Фаины Осиной, не сговариваясь, сели в машину Эммы Атамас, которая привезла их к себе. Эмма проживала на окраине Калины, в большом трехэтажном особняке, украшенном башенкой и красивым балконом с лепниной. Всегда, когда Зоя ли, Ольга или Тамара приезжали сюда, кто-нибудь из них восклицал, типа, что это настоящий дворец, при этом непременно произносилась дежурная фраза, которая бесила Эмму: «Не страшно ли тебе одной в таком огромном доме?» или «Здесь нетрудно и потеряться» и все в таком духе. Но Эмма не считала свой дом чрезмерно большим и воспринимала его как живой организм, где каждая комната или хозяйственное помещение были функционально оправданны и только все вместе составляли единую гармонию удобного и комфортного жилища. Она очень любила свой дом и знала, что, каким бы трудным ни был ее день, как бы она ни устала, именно дом с его прекрасной ванной комнатой, мягкой кроватью и теплом приведет ее в чувство, успокоит, даст возможность отдохнуть и набраться сил для дальнейших общественных подвигов. Возвращение домой являлось своеобразным ритуалом, в котором был важен момент, когда она, переступая порог, словно попадала в другое измерение, где все подчинено ее желаниям и где она по-настоящему счастлива. Реальная жизнь, в которой ей приходилось встречаться с множеством людских проблем и бед, шла параллельно той, что Эмма Атамас проживала в своем доме. Вот здесь все было в порядке, быт налажен, каждый предмет в доме радует глаз и вызывает у нее чувство гордости, здесь она в безопасности и наполняется энергией. И случись вдруг (не дай бог!) пожар, и погибни дом, не станет и Эммы. Муж Эммы был старше ее на пятнадцать лет, очень любил ее и, построив дом и разбив большой сад, скорее напоминающий парк, летом 2012 года привел в порядок все свои дела, вложил деньги в акции растущих и перспективных компаний и умер. Свое вдовство Эмма Атамас переживала тяжело. Несколько месяцев вообще не выходила из дома и никого не хотела видеть. Но однажды к ней заглянула подруга, Фаина Осина. Пришла не с пустыми руками. Принесла свои куклы. Рассказала, как в свое время, когда ей тоже было тяжело на душе, ей случайно попался на глаза в интернете мастер-класс по изготовлению кукол. Как она поехала в областной город, купила необходимый материал, инструменты, оборудовала себе рабочее место в квартире и принялась за необычное рукоделие. И так оно ее захватило, что она и думать забыла о своем горе. А потом «случайно, как это и бывает, когда проваливаешься с головой в интернет», она наткнулась на видеоуроки сухоцветной флористики. Освоила и это направление. И когда снова захотелось чего-то нового, купила курс шелкографии и научилась делать нежнейшие цветы из шелка. И вот, овладев разными навыками по флористике и изготовлению кукол, Фаина стала создавать совершенно неповторимых кукол, которых украшала и сухими цветами, и шелковыми. В основном это были, конечно, симпатичные нежнейшие феи и эльфы. Эмма, человек совершенно другого склада и, можно даже сказать, лишенный творческого воображения, тоже решила попробовать себя в чем-то из предложенных направлений. Ее выбор пал на ростовую интерьерную куклу. Она научилась шить марионеток в человеческий рост. Для этого ей тоже пришлось поучиться на мастер-классах, но не только по интернету. Выбрав понравившуюся мастерицу, она списалась с ней и договорилась, что приедет к ней в Москву и сама, своими глазами увидит, как это делается. Там, пройдя курс, причем проживая в доме мастерицы и щедро оплачивая ее услуги, она запаслась в московских магазинах всем необходимым для рукоделия и вернулась в Калину с двумя большими чемоданами с тканями, поролоном и синтепоном. Пластмассовую основу для своих кукол – магазинные манекены – она купила уже в Калине, у разорившегося хозяина магазина одежды. И так увлеклась новым занятием, что постепенно пришла в себя и отказалась от лекарств, которые до этого пила горстями, заглушая свою тоску и заменяя реальную жизнь на болезненный затяжной сон. Потом к Эмме с Фаиной подтянулись и другие женщины. Третьей стала Зоя Тронникова. Вот она, человек творческий и наделенный буйной фантазией, взялась за изготовление кукол с чувством юмора и принялась придумывать какие-то свои, оригинальные, «жанровые», как она говорила, куклы. Так появлялись на свет миниатюрные куклы-горничные, симпатяги-трактирщицы, пышнотелые грудастые дамы, сексуальные прачки и изящные утонченные барышни. Потом в их компании появилась Ольга Курасова. Она загорелась идеей научиться делать кукол после знакомства с Эммой. Поначалу Ольга вообще боялась подойти к Эмме, считая ее человеком другого круга, все-таки богатая вдова, не то что Ольга, едва сводящая концы с концами. Но однажды, придя на день рождения к Фаине, с которой Ольга дружила с самого детства, и угостив всех гостей своими пирогами, она получила заказ на выпечку как раз от Эммы Атамас. И Эмме ее пироги так понравились, что она стала заказывать их почти каждую неделю. Потом слава о «курасовских пирогах» (не без помощи Эммы) распространилась по всей Калине, и Ольга начала получать еще больше заказов. Эмма подарила ей хорошую большую электроплиту и одолжила денег на стройматериал для пристройки, из которой Ольга сделала потом мини-пекарню. Вот так женщины и подружились. Однажды Ольга пришла к подруге с пирогами и хотела вернуть ей часть одолженных денег, но Эмма их не взяла. Пригласила Ольгу выпить с ней чаю и поделилась своей идеей начать шить «чайных баб». Ольга, ничего в этом не соображая, конечно же, поддержала Эмму, сказала, что где пироги, там и чай, а где чай, там и «чайные бабы»… Потом разговор зашел о том, как научиться их шить, и тогда Эмма рассказала Ольге о мастер-классах. Постоянно прокручивая ролики на ютубе, она познакомила кондитершу с разными направлениями в изготовлении кукол, рассказала, сколько примерно могут стоить курсы. И Ольга, желая еще больше приблизиться к обществу городской элиты, куда она записала всех подруг Эммы, сказала, что тоже хотела бы научиться делать куклы. И когда Эмма предложила ей снова денег, Ольга отказалась, поблагодарила ее и сказала, что теперь она и сама зарабатывает неплохо и может позволить себе купить курс. И все были удивлены, когда Ольга, казалось бы, человек совершенно нетворческий (и даже, по мнению некоторых, грубоватый), который только и умеет, что печь пироги да ватрушки с рулетами, так быстро освоила азы кукольного дела. И стала, подражая, конечно, всем своим новым подругам подряд, делать сначала нимф и фей (это уж как водится), но потом определилась и перешла на леших, симпатяг-ведьмочек и прочую веселую нечисть. А наделав кукол и потратив немало денег на материал, вдруг поняла, что не знает, что с этими куклами делать дальше. И была удивлена, потрясена, когда, приняв ее в свой круг, в свой клуб (!), женщины рассказали ей о том, что куклы-то, оказывается, можно продавать! И что занимается этим Тамара Ковтун. И что с каждой проданной куклы ей надо платить небольшие комиссионные. …Эмма усадила подруг за большой круглый стол на кухне и достала бутылку коньяка и рюмки. – Девочки, мне кажется, что все это сон, – сказала она, выпив залпом порцию коньяка. – Что Фаечка наша жива. Ольга сразу в голос заревела. Заплакала и Зоя. Тамара, несколько растерявшись на чужой территории, все равно нашла как продемонстрировать свои организаторские способности и предложила вскипятить воду для чая.